Кожина-младшего. Капитан узнал все тайны не только еврейской общины половины Европы, не только секреты большинства купцов и банкиров Франции и соседней Голландии. Он выведал подноготную королевского двора Генриха Четвёртого, интриги Папской области, настроения и чаяния высшего дворянства Священной Римской империи германской нации, положение дел в Генуе и Венеции.
Неожиданно для себя оперативник узнал, что именно в льежском гетто знатоки Талмуда и католические священники создают третье десятилетие подряд бессмертный труд всех времён и народов, а именно Библию! Много лет иудеи и монахи-католики собирают из разрозненных еврейских и языческих рукописей единую историю человечества. Попутно раскрашивая сухие строки хронистов выдуманными назидательными историями, дабы показать мудрость Господа нашего.
Поразила не только совместная работа двух антагонистов – иудеев и католиков, ведь те и другие одинаково сильно любили деньги, великолепно сотрудничая на этой почве многие века. Поразила капитана мысль о том, что Библия ещё не существует, хотя Евангелие уже создано. Вроде как оно должно являться частью Библии. Не зря ведь Библия делится на две части, Ветхий Завет и Новый Завет. И Новому по логике положено возникать позднее Ветхого. Ан нет, в религиозных вопросах особой логики никогда не просматривалось.
Ну, эти тонкости Сергей решил оставить на усмотрение начальства, не забывая конспектировать многословного ребе. Для прикрытия приходилось задавать наводящие вопросы, уточняя ненужные капитану подробности неизвестных махинаций. Зато и сведения о Вацлаве Поляке прошли вполне спокойно, ребе уверенно выложил всё, что знает о нём.
Оказался Вацлав весьма интересным человеком, настоящим поляком по происхождению, родом из Кракова, весьма вписавшимся в шведское господство над Великопольшей своим активным сотрудничеством с оккупантами. Он умело крутил интриги не только со своими формальными хозяевами – шведами, но не упустил случая получать деньги от интриганов из Вены. Жадность и азарт, интриги, желание быть выше всех – вот основные черты характера Вацлава Бжезинского, которого ребе Иосиф знал ещё по Праге.
Из Льежа Поляк отправился прямым ходом в Венецию, конечно, не сообщая об этом даже ребе. Но старый иудей догадался об этом, сведя воедино несколько оговорок хвастуна Бжезинского. И, как полагал Иосиф, Венецианская республика перекупила Вацлава, слишком уж сильным было желание торговцев отомстить русам. А разграбление силами русского флота Венеции не уничтожило и пятой доли денежных средств венецианских купцов. Золота и серебра у этих торговцев осталось достаточно для покупки любого интригана, как и организации любого заговора. Даже на территории Новороссии, о чём почтенный ребе оказался вполне в курсе.
Более того, ребе выдал две дюжины контактов заговорщиков по всей территории Новороссии, в первую очередь, конечно, в Праге. Самое главное для Сергея, ребе знал того торговца, к которому собирался прибыть Вацлав Поляк, он же Вацлав Бжезинский. К сожалению, адрес торговца остался неизвестен, поскольку сам иудей в Венеции не был и других контактов там не имел.
Ближе к полудню фонтан красноречия Иосифа иссяк, пришло время говорить Кожину. Конечно, ребе был внутренне уже готов к вербовке, но, несмотря на это, многие оперативные тонкости требовали подробного разговора, поэтому, хотя полученные сведения просто жгли руки своей срочностью, пришлось задержаться ещё на два часа. За это время удалось не только обговорить способы связи и пароли, но и накормить почтенного и уважаемого ребе, подобрать ему одежду и, в конце концов, распрощаться.
Измученный перипетиями последних суток Иосиф неровной походкой направился к Льежу, не веря своему счастью. А сборная солянка, состоящая из пяти офицеров, двух девушек, мальчика и раненого Христофора, медленно покатила по дороге в противоположную сторону, направляясь к границе Новороссии.
Сам капитан, несмотря на усталость и слипающиеся от жёсткого недосыпа глаза, почти полчаса пытался связаться с ближайшим постом пограничной охраны Новороссии. На официальном канале пограничников, конечно, не раскрывая при этом свою принадлежность и местонахождение. Когда удалось добиться устойчивой связи, Кожин запросил поддержку при переходе границы и скорейшую связь с Петербургом. Носимые рации безопасников имели дальность не более полусотни вёрст, а сведения нуждались в срочной передаче на самый верх. Только после согласования всех возникших трудностей Сергей позволил себе лечь под тентом нанятой повозки и заснуть. До границы с Новороссией оставалось тридцать вёрст, к полуночи вполне могли добраться. Все спешили, и даже мысли не возникало останавливаться на ночлег.
Разбудила капитана внезапная остановка повозки в ночной темноте. Он машинально выдернул револьвер из-под мешка, служившего ему подушкой, и прислушался. Всё было спокойно, впереди, на дороге, Руслан негромко разговаривал с незнакомцем. На спокойных нотах, без волнения и агрессии.
Пока Кожин натягивал сапоги, снятые перед сном (спать в июле в сапогах, особенно днём, очень неудобно), к повозке подъехал Демид.
– Сергей, это погранцы нас встретили, – вполголоса объяснил он капитану.
– Понял, иду.
Мужчина соскочил на землю, оправил одежду и быстрым шагом пошёл к собеседникам Руслана.
– Капитан Кожин, – козырнул по привычке Сергей, подсвечивая фонариком себя и лица двух новороссийских пограничников в форме.
– Подпоручик Мильке, – представился офицер, также отдав честь, и добавил: – Это ещё территория Франции, мы вас решили мимо их поста провести, так, на всякий случай. Спят они, конечно, но всякое бывает. Пойдёмте за нами, тут тропа контрабандистов широкая, повозка проедет. Не волнуйтесь, через полчаса дома будем.
Переход прошёл спокойно, и спустя сорок минут все прибыли в расположение пограничного отряда. Пока лекари оказывали помощь Христофору, наконец пришедшему в себя, а остальные путешественники ужинали горячими щами и гречневой кашей, капитан объяснялся с командиром отряда.
Старый служака быстро понял суть проблемы, поднял своего радиста, дал необходимые команды, после чего со спокойной совестью отправился досыпать, к жене под бочок. Крещёный татарин, Фёдор Муслимов на своём веку повидал многое, воевал ещё со шведами, знал Николая Кожина лично. И совершенно не рвался выслушивать тайные сведения, добытые его сыном, которого он узнал сразу, настолько они были похожи внешне, практически одно лицо. Капитана Муслимова больше волновали нынешний урожай и обещанная синоптиками засуха в ближайшие две недели. Так, в размышлениях о том, поливать огород из колодца или купить насос, да и установить его на берегу речки, он заснул, улёгшись на своё брачное ложе.
Капитану Кожину, в отличие от командира отряда, до утра не пришлось спать. Сначала он два часа шифровал полученные сведения, выписывая для радиста столбики цифр. Затем бдительный Кожин сидел рядом с радистом, слушал его передачу, забирал переданные шифровки и отвечал на вопросы из Центра. К его радости, сведения оказались настолько ценными, что начальство намекнуло рабочим жаргоном о возможной перевозке его группы в Венецию на самолёте. И тут же руководство не упустило случая
