мне просто врёшь. Зачем? Ты собираешься что-то сделать, потому что ты что-то знаешь. Мы на вас не давим, ни на тебя, ни на Лина. Но ты хотя бы осознаешь, что это всё не просто не шутки, это не просто серьезно, и на это уже столько народу завязано, что представить себе страшно. Нас не жалко, так хоть их пожалей. Ты же понимаешь, что именно он сейчас делает. И чем это может грозить тем, кто вообще ни в чём не виноват.
— Я не вру. Просто я не знаю, как… — Пятый осекся. — Как объяснить.
— Ртом объяснить! Словами! Если ты думаешь, что я ничего не чувствую, ты ошибаешься! — Ит кричал, но кричал он шепотом. — Ещё как чувствую!..
— И что ты чувствуешь? — еле слышно спросил Пятый.
— Ирреальность, — ответил Ит уже спокойно. — Нечто подобное я чувствовал в порталах на Терре-ноль, но здесь — оно похожее, но все-таки другое. А еще оно в разы сильнее. Мало того, оно затягивает. Мне приходится порой напоминать себе, что мы идём на Альтее через пространство, а не находимся в этом самом Замке, или в Городе, или ещё ни пойми где. И не только со мной такой. Всем, кто ходит в локации, приходится делать то же самое. Фэб признался, что боится сбоя, путаницы в режимах тренировка/локация. И не только у нас. У себя тоже. Мы пока молчим, но каждый пришел к выводу, что понимания происходящего у нас нет. Есть общие слова о целях и методах, но что происходит — мы не знаем. А оно происходит. Прямо сейчас. Поэтому… если ты хоть что-то знаешь, что-то понял, скажи. Очень тебя прошу, скажи.
— Если я хоть что-то пойму, ты узнаешь об этом первым. А сейчас мне нужны эти два часа, — твердо ответил Пятый.
— Сволочь ты, — безнадежно вздохнул Ит. — Какие же вы всё-таки скрытные.
— Я скрытный, — поправил Пятый. — Лин нет. Я — да. Ты прав. Но скрытничаю я только потому, что не хочу никому навредить.
— Ты уже вредил. Причем именно этой своей скрытностью. Ладно, иди. Я подежурю. Но учти, народ через час проснется, и не исключено, что сюда кто-то заявится.
Разговор этот происходил в зале с модулями в пять утра, куда Ит и Пятый пришли по просьбе Пятого, которому нужно было «сходить на разведку», о чем он предупредил Ита ещё накануне. Ит уже успел горько пожалеть и о своём обещании, и о том, что сделал Пятому доступ — но брать свои слова обратно он не привык, поэтому встреча состоялась, и сейчас Пятый готовился лечь в модуль, чтобы отправиться в Лес. Именно в Лес, как и он и обещал. На вопрос — почему не в Город? Пятый ответил, что в Город ему пока не надо, и вообще неизвестно, будет ли надо. Может, и надо. Но не теперь. Все попытки Ита хоть что-то выяснить он пресек на корню, на вопрос о том, знает ли что-то Лин, ответил, что нет, не знает, и хорошо, что не знает. Мы с тобой всё-таки старшие, заметил он. А они младшие. И лучше им некоторые вещи до поры не знать, или вообще не знать, тут уж как сложатся обстоятельства.
— Я рыжему стараюсь не врать, — заметил Ит.
— Угу, как же. Конечно. Стараешься, — Пятый криво усмехнулся. — Он мне еще на Окисте немножко рассказывал о твоих стараниях.
— Спелись, — вздохнул Ит. — Я тебя сейчас читаю, как раскрытую книгу. Если ты решил, что наша подготовка заключается только в лазании по стенам и прочей физкультуре, ты ошибаешься. Мы умеем многое другое, в том числе — анализировать мимику. Именно поэтому я тебе и сказал, что ты врёшь. Ты знаешь, зачем идёшь, причем именно в Лес. Ты знаешь, что делать. Знаешь, что искать, и как искать. Без всякой телепатии я у тебя прочитал слова «нож», «рюкзак», «земля», «стекло», «не забыть», «вода».
— А, ну тогда всё в порядке, — усмехнулся Пятый. — Только прекращай уже у себя в голове ругаться матом, пожалуйста. Просто сейчас не время. Давай ты будешь материть меня потом, ладно?
— Ты обещал, что мысли читать не будешь.
— Так я и не читаю, но ты же матом мысленно не говоришь уже, ты орёшь, — Пятый вздохнул. — Заканчивай. Сказал же — если что-то узнаю, сразу тебе расскажу. Первому.
— Ой, иди ты уже… в модуль, — махнул рукой Ит. — И быстро давай. Не задерживайся. Время. Альтея, вход в Лес. Уровень погружения… тебе какой?
— Восемь.
* * *
Рукава свитера были коротки, за последние два года он сильно вытянулся, и рукава теперь приходилось подворачивать, чтобы они не выглядели совсем уж нелепо. Да, двенадцать лет — это не девять. Еще не взрослый, но уже скоро им станешь. На свитере тут и там виднелись прорехи и потертости, от частых и неумелых стирок он вылинял, и из бело-голубого, с золотыми якорями на рукавах, давно уже превратился в грязно-серый, а от красивых некогда якорей остались только едва различимые пятна. Но не носить этот свитер было бы предательством, едва ли ни самым тяжким из всех возможных оставшихся предательств (главное было уже позади), хотя он понимал — через год, максимум полтора, он уже в этот свитер при всём желании не влезет, и придется носить что-то ещё. От этой мысли делалось скверно. Может, перестать есть, ну, почти перестать, и тогда свитер получится носить подольше?.. Сейчас бы не разодрать обо что-то ненароком — мальчишка застегнул вполне себе современную и новую жилетку с множеством карманов, надетую поверх свитера, и одернул. Нормально. Даже если придется лезть — а лезть обязательно придется — свитер не пострадает. Ну, почти. Разве что рукава.
Рюкзак пока что стоял у его ног, и его следовало немедленно проверить, что мальчик и сделал. Маленький чёрный рюкзак, в такой немногое влезет, но многое и не нужно. Так, посмотрим. Бутылка с водой, складной нож, блокнот (листы, разумеется, не бумажные, но это и к лучшему, не размокнут), ручка, несколько осколков разноцветного стекла, несколько круглых камушков, и пара обрывков оберток — он уже не помнил, от чего именно они были. Кажется, какая-то еда. Главное, обрывки были блестящие, яркие, и на вид напоминали фольгу, хотя это, конечно, была никакая не фольга, а что-то ещё. Не важно, что. Для его цели вполне сгодятся.
Он застегнул рюкзак, взвесил на руке, и закинул за спину. Приладил лямки к жилетке, подтянул, как надо. Отлично, ничего не болтается и не мешает. Теперь, видимо, можно
