А вот с этими словами я не глядя сунул руку себе за спину, обнаруживая там пышную и упругую мышыную задницу с её толстым крысиным хвостом. Мыш приглушенно вякнула, но уже была за эту самую жопу мной вытащена, перехвачена за плечи и поставлена перед очумело мотающим своей глупой лысой мордой полутроллем.
— Мы можем попросить об услуге её стаю, придурок, — прорычал я, — Можем заплатить за эту услугу. А ты, раз больше ни на что не способен, понесешь им плату! Что замер? Что замолчал? Много на это мозгов мне требовалось, чтобы сообразить, а, Скорчвуд?!!
Глава 10
Сок земли
Межрасовые половые отношения — одна из самых забавных и удивительных вещей в Омниполисе. Причем, отношение межрасового секса к обыкновенному лупит статистику в хвост и гриву просто за счет магических клейм бесплодия. Поставил такое, и милуйся с кем захочешь, это будет совершенно безопасно. Но возникает вопрос вкуса, где народ отрывается вовсю и полностью.
Эльфы предпочитают человечек и полуэльфиек за счет их страсти и похоти. Гномки, несмотря на низкое либидо, очень уважают орков за выносливость и напористость. Минотавры и тролли, в виду их массы, и, опять же, не очень высокого либидо, отдают предпочтение либо полукровкам от своей расы, либо чистокровным женщинам, а вот женщины мумуков обожают человеков мужского пола по совершенно неизвестной причине. Троллих очень мало и вот эти зеленокожие бестии самые настоящие расистки — возбуждаются только от троллей. Злые языки говорят, что троллихи вообще не возбуждаются по нормальному, а в экстаз приходят от мысли, что могут зачать ребенка.
Сбоку от этого праздника половой жизни стоят всякие экзоты вроде вампиров, волчеров, полудемонов и прочих «полу», но мы, как известно, на любителя. Скажем, любой, кто хочет, чтобы его задоминировали, поставили на него сапог с тонким каблуком и отхлестали по жопе плеткой, называя «паршивой собакой» — ищет полудемонессу. И находит.
Суть же моих размышлений о сексуальной природе Омниполиса в данный момент, деловито пыхтя, прыгает на моих бедрах, всецело отдаваясь половому акту. Мелкая, пышненькая, упругая и зеленая. Да, гоблинши — прирожденные шлюхи. Уравновешивающий весь половой баланс города фактор, готовый где угодно, как угодно, и сколько угодно. Ну, из расчета на одного-двух партнеров за раз.
Морщитесь? Пф, снобы и ханжи. Если ты — зеленая женщина ростом от метра двадцати до метра сорока, да и весом килограмм в тридцать-сорок, то ты мало что можешь, буквально. У гномих есть масса, сила, море выносливости, эльфийки набиты магией как чучело соломой, а если ты недавно цивилизовавшаяся гоблинша, то, чем тебе конкурировать с этими дылдами? Правильно, нечем. Ну, кроме покладистого веселого характера, заботливости, хорошего настроения и… бесшабашной готовности всю молодость веселиться, не особенно присматриваясь к тем, кто пихает в тебя свои половые органы. Вполне логично, учитывая, какими гоблины становятся к зрелости…
— Уффф-ах! — смешно фыркнув, закончившая во всех смыслах свою работу гоблинша попыталась шлепнуться своими упругими сиськами на мой впалый живот, но ожидаемо спружинила ими и скатилась на бок. Нимало этому не огорчившись, она бойко повернулась на бок и дружелюбно пихнула меня в бедро задом с игривым вопросом, — Ну как? Понравилось?
— Ты это полночи спрашивала… — зевнул я, — На каждый раз.
— Ну ведь скажи, я лучше бабушки⁈ А⁈ — меня пихнули еще и еще.
— Умеешь больше, безусловно, — я был справедлив и уже слегка заинтересован в том, что в меня тыкалось. Захотелось потыкать в ответ. Снова.
— Не могу поверить, что ты такой старый! — продолжала болтать зеленушка, — А ведь как можешь, как можешь! Я вот… ох! Вяк!
Маленький секрет вампиров, который, вроде бы, использую только я. Если ты умеешь управлять своей кровью, то вопрос эрекции (или её отсутствия) перед тобой не встает никогда. Это не значит, что я супермачо или еще какая ересь в таком духе, но вот «натрахаться про запас» могу еще как, чем нередко и пользуюсь. Поэтому предпочитаю постоянно менять бордели, жрицы продажной любви считают, что я обманываю систему, полностью используя оплаченное время по назначению. Жалуются на высокую амортизацию.
Наконец, оставив после себя деньги и распластанную по кровати труженицу, впавшую в счастливое забытье, я вернулся домой. Здесь порядком воняло гнилым мясом, из-за чего, собственно, я и ушел в бордель, но запах уже почти выветрился. В качестве аванса рэтчеды попросили достать им удобрения для их подземных грибных ферм, и Шегги пришлось разгрузить две машины у дома, а затем еще и сбрасывать мешки в раскрытый канализационный люк. Я же, потратив весь запас палочек с отпугивающей запахи магией на ограждение от неё соседей, попросту удрал, бессердечно тут всех оставив.
Теперь нужно было отвести Мыш в Управление. Оргар Волл-третий желал сравнить её показания с тем, что удалось вытрясти из двух пойманных рэтчедов. Та только обрадовалась возможности подышать свежим воздухом. Приободренная ночной встречей и разговором со стаей, Мыш радостно топала рядом со мной по залитому солнечным светом городу (в кои-то веки) и приставала с глупыми вопросами.
— А куда ты ночью уходил?
— В «Гобболунгму», — бурчал я, надвигая шляпу поглубже и поправляя перчатки, — Это бордель такой, гоблинский.
— К-куда? А…зачем?
— Заниматься сексом. С гоблиншами.
— Те… бе они нравятся?!! — вот тут шок на мордочке девушки мне не понравился.
— Да вообще-то все нравятся, — признался я, — Кроме троллих, с ними даже не пробовал. Хотя знаешь, полвека назад встречал одну полутроллиху-полугномку… видная дама была. У неё целый гарем мужиков был. Все гномы. О, смотри, кафе… отстроили. Хочешь мороженое?
— А что это? Так, погоди, не сбивай меня с мысли, они же маленькие, зеленые, а ты большой…
— Маленькие — самые удобные, — не согласился я, заводя девушку в детское кафе, называющееся «Детское кафе», — Но не в них суть. Просто я точно знал, что в «Гобболунгме» есть телефон, поэтому дал его Алисе, чтобы она меня вызвала в случае чего. Забудь. Сейчас у тебя появится новая любовь, и имя ей будет — пломбир!
Ну, как в воду глядел. Яростные взгляды старой знакомой гномки-официантки, с которой меня уже связывало больше, чем с половиной любовниц за всю многотрудную жизнь, согрели мне душу куда вернее этого гадкого солнца. Мыш упивалась пломбиром так, что через три порции я внезапно понял, что она по объемам кайфа вовсю приближалась к полученному мной в борделе. Ах, эта прекрасная молодость, пора открытий…
Кому-то я могу показаться идиотом, внезапно ставшим мягкосердечным вплоть до жидкого состояния, но поспешу вас уверить — это далеко не так. Проблемы Анники Скорчвуд усугубились тем, что дело я принял, причем не от абы кого, а от своего же «птенца», которой, кстати, пришлось сегодня ночью, пока я кувыркал и вращал задорно хихикающую гоблиншу, расплачиваться налом за гнилое мясо в грибницы крысолюдов. Что касается Мыши — нужно быть конченным кретином, чтобы упустить возможность прямого выхода на живущие под Омниполисом стаи рэтчедов. Да, они грязные, токсичные, убогие и вороватые, считаются отбросами из отбросов, вредными и опасными паразитами, но тому, кто наладит с ними нормальный контакт — могут дать власть, которая и не снилась!
И у меня, вместо шепелявого, подлого и жадного рэтчеда-переговорщика — миленькая, хоть и прожорливая мышедевушка с приятной попой, а также полным отсутствием подлости, жадности и крысости. Да, она будет, если что, торговаться в интересах племени, но ей в голову не придёт организовать засаду на того же Шегги, чтобы получить несколько мешков гнилых обрезков мяса бесплатно!
— Дорогая, смотри, тут определенно очень вкусное мороженое! — слегка знакомый мужской голос заставил меня бросить взгляд в сторону, — Оно явно нравится этой милой девушке! Давай тоже закажем!
— Ты сказал… «милой»? — в тоне разряженной и накрашенной полуэльфийки, с сомнением крутящей носом возле кафе, был чудесный букет пренебрежения, презрения и отвращения, — Нет, пожалуй, выберем другое кафе…
