— Ну, я зарабатываю не так уж много, ты потеряла работу в магазине. Короче, нам нет смысла платить за две квартиры.
— Мы же в разводе.
— И что из этого? Ты же хотела вернуться в прошлую пятницу.
— Я и сейчас хочу.
— Так что тебя останавливает? Сдай свою квартиру и переезжай.
— Я не возражаю.
— Вот и отлично. Переезжай.
— Когда?
— В пятницу утром. Мы сможем вместе провести уик-энд.
— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе насовсем?
— Конечно. Сдай свою квартиру, закажи грузовой фургон и привози вещи в пятницу. Расставь все, как тебе нравится, и жди, пока я вернусь из суда.
— Правда?
— Ну конечно же! Ты это сделаешь?
— Обязательно. Чудесная идея.
— Я думаю, в этом есть смысл, не так ли?
— Я все равно ненавижу квартиру, в которой живу.
— Может, тебе стоит приготовить ленч к моему возвращению? А в субботу утром мы куда-нибудь уедем.
— Непременно приготовлю. Я так люблю тебя, Флетч.
— Я тоже. То есть я тоже люблю тебя. До пятницы.
Глава 24
— Клара Сноу — бестолковая идиотка. Она ничего не понимает в журналистике. И не способна ничему научиться.
Френк Джефф, главный редактор «Ньюс трибюн», бывал трезвым лишь несколько минут в день. И уж во всяком случае не в два часа пополудни. В девять утра он сидел набычившись, с налитыми кровью глазами. К одиннадцати начинал соображать, что к чему, но уже нервничал: каждый, кто входил в кабинет, являлся помехой на пути к первому «мартини». В одиннадцать тридцать он покидал редакцию. От двух до половины четвертого он еще мог соображать. После пяти его нетерпение достигало предела. Вечерняя выпивка начиналась с шести. К девяти часам Френк напивался как сапожник. По вечерам он часто звонил в редакцию, выкрикивая распоряжения, которые никто не мог разобрать. Немалую часть следующего дня он отменял эти распоряжения. Кроме него их никто не помнил и, соответственно, не выполнял. Из кабинета главного редактора выплескивался целый поток «разъяснений», которые только нервировали сотрудников.
Флетч даже удивлялся, как Френку хватало сил на Клару Сноу.
— Что? — взгляд Френка остановился на Флетче.
— Клара Сноу — бестолковая идиотка. Она не понимает, как готовятся статьи. Она так глупа, что не может этому научиться.
— Она — твой начальник.
— Она бестолковая идиотка. Из-за нее меня чуть не убили. Возможно, еще и убьют.
— Что она сделала?
— Я пишу статью о распространении наркотиков…
— И, надо сказать, чертовски долго.
— Клара Сноу сообщила начальнику полиции, что я провожу расследование и кое-что нащупал.
— И что тут плохого? Тебе может понадобиться защита полиции.
— Я уверен, что наркотики попадают на побережье через начальника тамошней полиции.
— Ты шутишь.
— Отнюдь.
— Через Грэхема Каммингса? Я знаю его десять лет. Пятнадцать. Это прекрасный человек.
— Наркотики идут через него.
— Как бы не так.
— Именно так.
Френк не любил смотреть в глаза собеседнику.
— Флетчер, я думаю, тебя пора снимать с этой статьи.
— Черта с два.
— Ты угробил столько времени и все впустую. Ты просто загорал на пляже.
— Если вы снимете меня с этой статьи, Френк, я отнесу ее в «Кроникл газетт» и опубликую с примечанием, что вы отказались принять ее у меня.
— В последнее время ты что-то ополчился на полицию.
— Наркотики на побережье привозит Грэхем Каммингс.
— У тебя есть доказательства.
— Я все напишу.
— Доказательств у тебя нет.
— Кроме того, он выбросил меня из города. Если бы утром я честно признался, что у меня есть доказательства, он бы меня убил. Если он о чем-то пронюхал, он меня убьет. Я просил Клару Сноу не звонить в полицию.
— А Клара обратилась ко мне. Я ей разрешил.
— Это же глупо, Френк. Если б мне требовалось полицейское прикрытие, я бы сам нашел Каммингса. А так вы и Клара, не выходя из кабинета, подставили меня под удар.
— Ты сказал Кларе, что подозреваешь Каммингса?
— Нет. Когда я говорил с ней в прошлую пятницу, я его еще не подозревал.
— Так что ты хочешь сказать?
Френк походил на печальную жабу, сидящую на дороге. По мере того как до него доходил смысл слов Флетча, грудь его расширялась, щеки надувались, глаза вылезали из орбит. Лицо Френка багровело.
На вращающемся кресле он развернулся вполоборота к столу. В таком положении он мог не смотреть на Флетча.
— А теперь выслушай меня, Флетчер. Клара говорит, что ты — отвратительный тип. Одеваешься, как бродяга, ходишь по редакции босиком, никогда не берешь телефонную трубку. Она понятия не имеет, работаешь ты или бездельничаешь. Ты не признаешь редакторской правки, грубишь, не выполняешь ее указания.
— Стоит ли тогда удивляться, что она подставила меня под пулю.
— Опять ты грубишь. Клара даже не подозревала, к чему может привести ее звонок в полицию, да и меня ты еще не убедил. Грэхем Каммингс — честный человек.
— Я говорю, что Клара — идиотка, она утверждает, что идиот — я. Знаете, какой напрашивается вывод?
— Какой же?
— Разведите нас. Если вы считаете, что она должна быть редактором, пусть она портит кровь кому-то еще.
— Я этого не сделаю. Придется тебе жить с ней.
— Нет. С ней живете вы.
Френк резко повернулся к Флетчу. Попытался пронзить его взглядом, но вместо этого еще больше побагровел.
— Ты висишь на ниточке, парень.
— Ваша газета держится на моих статьях.
— Если б не твоя «Бронзовая звезда», я бы уволил тебя сию минуту.
— Речь идет о том, Френк, что я готовлю статью о распространении наркотиков на побережье. Я не драматизирую ситуацию, но меня могут убить. Если меня убьют, я хочу, чтобы руководство газеты знало, почему это произошло. Я уверен, что наркотики поступают через начальника полиции Грэхема Каммингса. Своим звонком Клара Сноу предупредила Каммингса, что я иду по его следу. Сегодня утром он вызвал меня к себе, чтобы выяснить, много ли я знаю. Это случилось после того, как воскресной ночью я попытался попасть в тюрьму. Я уложил трех полицейских в присутствии их начальника. Меня стукнули по голове, но не арестовали. В кабинете Каммингса я прикинулся дурачком. Круглым идиотом. Я сказал, что ничего не знаю, за исключением самого очевидного. Он велел мне убираться из города. Отсюда следует, что он мог убить меня, заподозрив, что у меня есть доказательства его вины. Я мог умереть из-за вас и вашей бестолковой Клары Сноу.
— Ты слишком драматизируешь.
— Возможно.
— И что дальше? Ты не хочешь заканчивать эту статью?
— Я ее напишу.
— Когда?
— Очень скоро.
— Я хочу посмотреть ее.
— Вы ее посмотрите.
— И не забудь про вручение «Бронзовой звезды» в пятницу утром.
— Как можно, Френк. Присылайте фотографов и репортеров. Я мечтаю о том, чтобы увидеть свою физиономию в субботнем утреннем выпуске. Тогда меня убьют наверняка.
— Ты получишь эту медаль.
— Обязательно, Френк. В пятницу, в десять утра, из рук командира военно-морской базы.
— Ты получишь медаль, Флетч, или пятница станет твоим последним днем в газете.
— Постараюсь не разочаровать вас, Френк.
— Между прочим, Клара также сказала, что вокруг тебя без конца вьются какие-то скользкие адвокаты. Держи их подальше от редакции.
— Хорошо, Френк.
Флетч встал. Тон его голоса враз переменился.
— Что вы можете сказать об Алане Стэнвике?
— Дерьмо.
— Почему?
— Стэнвик выступал против каждого законопроекта по охране окружающей среды, представленных за последние пять лет.
— И добивался своего?
— Да, добивался.
— Что еще вы о нем знаете?
— Ничего. Дерьмо он, и все. Иди за своей пулей. Может, тогда у нас будет, что печатать.
— Спасибо, Френк.
— Всегда рад помочь.
Глава 25
— Добрый день, сэр, — старший официант узнал его и в костюме. Работая в теннисном павильоне, этот человек зарывал талант в землю. — Вы ищете Андервудов?
— Честно говоря, я ищу Джоан Стэнвик, — ответил Флетч.
— Миссис Стэнвик играет в теннис. На третьем корте. На балконе есть свободный столик. Вы позволите принести вам апельсиновый сок с водкой?
— Благодарю.
Флетч прошел к круглому столику на двоих. Вдоль ограждения балкона стояли корзины цветов. Джоан Стэнвик играла с какой-то женщиной.
