В случае нападения на посольство ни один уважающий себя террорист не стал бы беспокоить кабинет Хорхе Ибарры на втором этаже. Ибарра был хорошо известен в Майами как атташе по культуре кубинской миссии, человек, разбирающийся в более тонких вещах, чем политика, — таких как искусство, хорошая литература, марочное вино.
Но агенты ФБР и ЦРУ поняли, что Ибарра на самом деле был начальником резидентуры тайной полиции Кастро в Майами, генерального управления разведки. Это была тайная организация, печально известная во всем западном полушарии своей причастностью к экспорту революции Кастро неохотным клиентам. Во многих случаях организация была не более чем продолжением советского КГБ; в других случаях ее офицеры разрабатывали собственные планы и учения, неизбежно направленные на ослабление престижа Соединенных Штатов, продвижение коммунизма в Латинской Америке или Карибском бассейне.
Агенты DGI появлялись повсюду, где у кубинцев было военное присутствие — в Гренаде, когда-то давно, в Африке, в Никарагуа.
Ранний кастроит, Хорхе Ибарра выбрал службу, как осторожный покупатель выбирает костюм, который, он знает, будет сидеть ему всю жизнь. Он сразу попал в подпольный мир, естественно. Он сражался бок о бок с Геварой в Боливии, прежде чем рухнула крыша и Че был продан в плен и казнен предателями. Как член-корреспондент DGI, он служил Фиделю в Чили, Сальвадоре и других местах, прежде чем его назначили в консульство Майами.
Специальностью Ибарры был терроризм и повстанческое движение. Он обучался у мастеров в Гаване, закончил обучение в Университете Патриса Лумумбы на территории Советского Союза. Теперь в народной революции были задействованы террористы, и победа висела на волоске у дюжины стран Третьего мира. И Ибарра был тем человеком, который разбирался в организации инцидентов, убийств — всего, что угодно, в духе грубой партизанской войны в городских условиях.
Приближался полдень, когда начальник отдела DGI был один в своем кабинете, обдумывая последние детали своего величайшего переворота на сегодняшний день. Все было готово; до недавнего времени все шло гладко, и он начал испытывать некоторое беспокойство, что что-то может пойти не так.
Хорхе Ибарра никогда не волновался. Иногда он был озадачен, но ненадолго; иногда он беспокоился, но только до тех пор, пока не мог выработать план действий по устранению сиюминутных неудобств. Он ни разу всерьез не рассматривал провал в качестве варианта своих планов.
Ибарра был ничем иным, как эффективным специалистом. По его мнению, проблемы существовали для того, чтобы их решать. Они были испытаниями его врожденной изобретательности, и большую часть времени он их приветствовал.
Но ему не нравилось ничего из того, что он слышал от своих знакомых на улицах Майами. Его агенты в сообществе изгнанников и в синдикате передавали тревожные новости.
Другой человек, возможно, был бы обеспокоен, даже обескуражен. Ибарра и так чувствовал беспокойство.
Да, на горизонте собирались небольшие грозовые тучи, но он был уверен, что все пойдет по графику.
Личный телефон на его столе пронзительно зазвонил, и атташе по культуре нахмурился. Он подождал три гудка, прежде чем осторожно потянулся к трубке.
Только горстка мужчин в городе знала этот номер, и в данный момент он не ожидал звонков ни от кого из них. Неожиданные новости часто бывают плохими, и теперь Ибарра готовился к тому, что почти наверняка станет еще одной проблемой.
«Si?»
«Это Хосе».
«Я узнаю ваш голос», — сказал он звонившему.
«Безопасна ли эта линия?»
«Конечно».
Ибарра поручал своим людям проверять линию каждое утро, тщательно проверяя ее на наличие любых признаков прослушивания, любого вида перехвата, который мог бы указывать на то, что ФБР прослушивало его личный телефон. В последнее время, во времена кризиса, он проверял линии несколько раз в день — и по состоянию на три часа назад они были чистыми.
«Могут возникнуть проблемы», — загадочно сказал звонивший.
«О?»
Ибарра сохранял спокойствие в голосе, отметив неуверенность, удивление своей реакцией в собственном дрожащем тоне звонившего.
«Ты слышал новости?»
«Я слышу много новостей. Будьте конкретнее».
«Торо. Дрейк. Все остальное».
«Какой отдых?»
Он чувствовал беспокойство, но старался скрыть его в своем голосе.
«Были перестрелки, инциденты…»
Ибарра устало вздохнул.
«Инциденты происходят каждый день», — сказал он, позволив нотке раздражения проявиться в его тоне.
«Не такой. Я боюсь…»
«Я понимаю».
«Я боюсь, что план может оказаться под угрозой срыва», — продолжил звонивший.
«Ты преувеличиваешь».
«Но, Торо…»
«Один человек. Преследуемый. Изгой. Он ничто».
«А Томми Дрейк?»
Еще один вздох, на этот раз слышный по ту сторону линии.
«Эти гангстеры регулярно убивают друг друга. Зачем беспокоиться об их несчастьях?»
«Но если есть какая-то связь…»
«Basta! Хватит! Ты создаешь в своем сознании проблемы там, где их нет». Сделав выговор, он позволил своему тону смягчиться. «Будь спокоен. Все готово. Были учтены все возможности. Ты сам мне сказал».
Звонивший откашлялся, а когда заговорил снова, его голос звучал спокойнее, но все еще неуверенно в себе.
«Я знаю, но…»
«Больше никаких». Ибарра оборвал его. «Вы представляете народную революцию. Все массы верят в вас. Будьте достойны их доверия. По крайней мере, будь достоин той цены, которую ты получил.»
Звонивший чуть не подавился ответом.
«Si. Comprendo.»
«Bien.»
Прежде чем другой мужчина смог придумать, что еще сказать, Ибарра положил трубку на рычаг. Он был уверен, что «Хосе» понял смысл сказанного, тонко завуалированный его словами. Конечный успех или провал проекта лежал на его плечах, и если он провалится, то ему придется нести это бремя.
Атташе по культуре подумал о Томми Дрейке и его убийстве. Это помешало бы торговле наркотиками на юге Флориды, но ненадолго, практически незаметно на уровне улиц, где торговцы и потребители заключали свои сделки. Появится еще один Томми Дрейк, возможно, до конца дня, и поток чистого кокаина и героина с Кубы продолжится, как и прежде.
Что касается человека по имени Торо, то его побег из тюрьмы может вызвать некоторое беспокойство — но только у звонившего.
