Ашей и моими подругами за ними подглядывали. Боги, и теперь наш секрет знают бастард императора и его прихвостень, оборотень, который будет клевать меня этим до конца дней моих!
— Лучше бы меня забрали люди императора, — меланхолично констатировала я, разрушая повисшую тишину. Герцог и Полкан застыли в немом изумлении, во все глаза разглядывая Ашу. А она, зараза языкастая, растянулась и наслаждается вниманием.
— Я должен был догадаться, что у столь сильного мага обязать быть фамильяр, — негромко проговорил герцог, не сводя глаз с Аши. В ответ на это она лишь нервно дернула хвостом. Если бы я ее не держала, она бы выболтала герцогу такое, что история с лицеистами показалась бы святой невинностью. — Но впервые вижу, чтобы у боевого мага фамильяром оказался кот, — признался он, удивленно вскинув брови. — Обычно у боевиков и животные соответствующие: медведи, волки, носороги. А тут изящный кот, — нахмурился Арренский. Что ж, придется шокировать его еще сильнее.
— Это кошка, — поправила я. О лицеистах никто будто не услышал.
— Кошка?! — в унисон воскликнули мужчины и переглянулись. — Боевая кошка?!
— Фамильяры женского пола олицетворяют грацию и гармонию, — начал рассуждать герцог. В том, что он получал образование в лучших академиях, я не сомневаюсь. Но меня и Ашу обследовали те самые магистры, которые преподают в Империи Драконов. Даже они не смогли понять, почему Аша выбрала именно меня. — Они не сочетаются с боевыми способностями! — Арренский посмотрел на меня с застывшим в глазах вопросом. Наивный, он думает, что у меня есть ответ.
— Грация и боевая магия, — хохотнул Полкан. — Гармония и атакующие заклинания. Это же нелепо! — скривился он.
— Как и вся моя жизнь, — пробормотала я, но не уверена, что меня хоть кто-то услышал.
— Не понимаю, как такое возможно, — взмахнул руками герцог.
— А я все никак не мог понять, почему вокруг Эльвиры витает запах кошки, — прищурился Полкан. — Я думал, она якшается с уличными котами.
Когда Аша услышала, что оборотень принял ее аромат за запах какой-то уличной кошки, она переменилась в лице, то есть, в морде. Выпучила янтарные глаза, хвост ее нервно задрожал, шерсть встала колом. Хоть она осталась лежать, но по одному лишь ее взгляду я поняла, что Аша назначила Полкана своим главным врагом. Мой фамильяр может простить многое: нападение, угрозы, шантаж, даже рабство своей хозяйки. Но она никогда не простит сравнения своей королевской персоны с уличной бродяжкой.
— Что это с ней? — заметил неладное герцог. — У твоего фамильяра такой вид, словно она увидела призрака.
И вправду. Я чувствую эмоции, и сейчас мне даже приходится сдерживать ее острый язык. Она бы сейчас высказала Полкану!
— Аша очень чувствительна, — осторожно пояснила я. Похоже, что Аша интересует мужчин гораздо сильнее, чем история с лицеистами. — Ее повергли в шок слова Полкана.
— Надо же, какой чувствительный фамильяр у воровки! — прищурился оборотень. Он ничуть не проникся реакцией Аши и даже не думает исправлять ситуацию. Признаться, мне стало жалко Полкана. Он, неразумный, еще не понимает, кого обидел, и какое наказание за это понесет.
Я посмотрела на герцога и поймала его взгляд, прикованный к моей руке. Сразу стало не до смеха и не до лицеистов. Меня бросило в холодный пот от оголенных эмоций в его глазах. Арренский не злится на меня, не пылает негодованием. Он крайне сосредоточен, а потому очень опасен. Я застыла, боясь шелохнуться.
— Оставим пока эти разговоры, — резко скомандовал Драконорожденный, обрывая все смешки своего друга. — Вставай, бери кошку и пошли, — приказал он уже мне.
— Куда? Опять в темницу? — осторожно уточнила я. После этих слов Полкан расхохотался. Какой же он невыносимый!
— Можно подумать, есть хоть какой-то смысл тебя туда отправлять, — хмыкнул в ответ герцог. — Для тебя есть место понадежнее, — загадочно улыбнулся он.
— Что за место? — вопреки его приказу, я начала пятиться назад, прижимая к груди руку с рисунком оливы.
— Увидишь, — бросил Арренский. Видя, что слушаться я не спешу, он решил «дернуть меня за поводок». — За мной! — приказал он, воспользовавшись правом рабовладельца. Браслет на моей руке нагрелся, тело словно пронзила слабая молния. Я подскочила с кровати и, не контролируя свое тело, стрелой бросилась за герцогом. Он уже открыл портал и ступил в него. Не в силах сопротивляться рабскому браслету, я прыгнула вслед за ним.
* * *
Глава 19
Портал привел нас к небольшому, но очень симпатичному особняку. Два этажа, темный камень, ухоженный двор. Сочная трава, каменная дорожка, уютная веранда. Территория обнесена забором, но никакой охраны не видно. Сооружение похоже на жилой дом состоятельного человека. Не понимаю, куда меня привели и зачем?
— Где мы? — первой заговорила Аша. Она оказалась в шаге от меня и с любопытством озирается по сторонам. Я заметила хорошее изменение: Полкана нигде не видно. Он с нами не пошел и остался в палате. — На тюрьму не похоже, — сказала она мне.
— Эльвира, не отставай! — крикнул герцог через плечо. Он не стал задерживаться во дворе и утруждать себя объяснениями. — Не то накажу, — пригрозил он тихо, но я услышала. Уже и угрозы пошли в ход, а ведь я его рабыня всего несколько часов! Что же ждет меня дальше? — Входи, — герцог открыл передо мной входную дверь.
— Какая вежливость, — приторно улыбнулась я и вошла. — Сам герцог для рабыни дверь придержал, — съязвила я и вошла. В нос ударил запах новой мебели. Не успела я осмотреться, как из глубины дома раздался страшный угрожающий рык. Он начал приближаться. Аша мгновенно запрыгнула мне на руки. Мы обе всмотрелись в темноту вестибюля, но никого не увидели. Одно ясно: так рычать может только огромный зверь. Похоже, что герцог держит в доме сторожевую собаку, и она совсем не рада гостям.
— Магнус! — рявкнул герцог ничуть не хуже зверя. Мы с Ашей снова вздрогнули. Рычание мгновенно стихло. — Это Эльвира и ее фамильяр.
— Кошка… — раздался нечеловеческий утробный голос. И тут из глубины предрассветного мрака к нам вышел он. Его даже псом назвать язык не повернется. Это зверь размером с небольшого медведя, с зубастой пастью и горящими красными глазами, которые он не сводит с моего фамильяра. — Ненавижу кошек, — выдохнул он.
От такого заявления Аша на моих руках задрожала. Это стало последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
— Уберите это чудовище от
