Найя Найя умолкла. Мы лежим на пыльной земле и смотрим, как сгущаются сумерки. Повсюду в домах зажигаются окна, а над морем вспыхивает красный луч маяка. Надо же, а Джин Шипучка уже уснула, не дождавшись конца сказки.
Почему бы не отправиться туда, где нет ни зимы, ни лета?Где только такое место?С приходом зимы вы дрожите от холода, с приходом лета — обливаетесь потом.
[138]
Повсюду пролегают дороги. Они ведут на восток и на запад, к вершинам гор и в лесные чащи, есть даже дороги, по которым можно дойти до Луны. Все эти дороги знает Найя Найя. Она идет по ним и приходит в далекие, удивительные края. Каждый день Найя Найя открывает новую дорогу. Сегодня она идет по тропинке вдоль моря и садится на замшелый валун. Перед ней на глади залива искрится дорожка из солнечных бликов, она ведет к самому горизонту, над которым неподвижно висит солнце. Найя Найя смотрит на валуны, похожие на спины разлегшихся бегемотов, потом встает и идет вперед по солнечной дорожке.
И сразу попадает в удивительную страну, где нет ни земли, ни неба, а лишь бескрайняя голубая гладь — наверное, водная. Перед глазами пляшут огненные шарики, мерцают и взрываются на лету. Найя Найя идет прямо вперед, перепрыгивает с одного блика на другой. Дорожка длинная, конца ей не видно. Кружат светящиеся шарики всех цветов — желтые, красные, оранжевые, зеленые, голубые. Словно живая стена. Идешь среди всех этих шариков, а они то и дело задевают твое лицо и взрываются — лопаются, как мыльные пузыри. Найя Найя сама не знает, куда она идет. Это всегда так: путешествуешь по разным удивительным странам, не зная толком, куда придешь. Но, в сущности, так ли уж важно это знать? Важно идти вперед, всегда вперед.
Дорожка красивая, длинная-длинная, до самого горизонта тянутся солнечные кирпичики, которыми она вымощена. Найя Найя перепрыгивает с одного блика на другой осторожно, стараясь не поскользнуться: между кирпичиками-бликами зияют черные щели, в глубине которых плещется [139] море. А красивее всего на этой дорожке огненные пузырьки, которые то и дело взрываются, и тогда на миг застывает, повиснув в воздухе, ослепительно белая звезда. Но вообще-то ничто здесь не стоит на месте, все движется, колышется, растекается. Даже сами кирпичики-блики не твердые: это просто пятна света, в которые погружаются до щиколоток босые ноги Найи Найи. А Найя Найя чувствует, идя по солнечной дорожке, как по ее телу растекается тепло. Она уже далеко от берега, где-то на середине залива.
Когда идешь по дорожке из солнечных бликов, видишь все не так, как с берега. Море — это длинный синий коридор, по которому ты продвигаешься вперед. Небо исчезло, а солнце превратилось в большое светящееся пятно вроде фосфоресцирующего облака. Дорожка пустынна. Найя Найя — первый человек, ступивший на нее. Как это здорово — идти по какой-то дороге впервые.
Вообще-то по этой дорожке даже не идешь, а скачешь с кирпичика на кирпичик, все время подпрыгиваешь. Найя Найя смотрит вокруг тянется длинный водяной коридор, освещенный огненными шариками, взрывающимися и превращающимися в белые звезды. Далеко, в конце коридора, виднеется черное отверстие, куда каждый вечер проваливается солнце. Солнечный свет дробится и множится в маленьких шариках, которые то и дело взрываются, взмывают вверх, падают вниз. Светятся и мягкие кирпичики-блики, некоторые из них такие горячие, что обжигают подошвы ног. В коридоре дует легкий ветерок. Одежда Найи Найи липнет к телу, длинные черные волосы развеваются за спиной. Пузырьки света лопаются, но не рассыпаются светящейся пылью: превратившись в звезды, они медленно скользят вниз и внезапно гаснут; только черные точки еще некоторое время плавают перед глазами. Проходят часы, а Найя Найя все идет, дальше и дальше, танцуя и подпрыгивая. Она забыла обо всем на свете. Города больше не существует. Светящиеся пузырьки наполняют Найю Найю, она взрывается вместе в ними и на мгновение превращается в звезду. Какое здесь многоцветье — словно в глотке у кита! Яркие цвета — кроваво-красный, водянисто-синий, ослепительно белый, и приглушенные — цвет тумана, паутинки, перламутра. Найя Найя смотрит как зачарованная, ей кажется, будто она идет по радуге. Краски переливаются, меняются местами. В этой стране нет ничего прочного, незыблемого. Блики дрожат на водной глади, светящиеся кирпичики оседают под ногами. [140] Здесь и сам становишься легким, текучим. Ноги мягкие- мягкие, тело колышется взад-вперед, словно большая водоросль. Все размыто, непостоянно, эфемерно.
А вокруг снуют странные существа, плавают, летают. Рыбки-бабочки, похожие на крошечные искорки, машут крылышками-плавниками, и от каждого их движения рассыпаются вокруг голубые блики. Королевские медузы важно проносят над головой свои матово светящиеся купола; Найя Найя пригибается, чтобы ее не задели свисающие с них длинные нити. Рыбки-скарабеи, морские жучки деловито рассекают мутную воду, красные морские скорпионы прячутся в щелях между светящимися кирпичиками; есть тут и актинии, похожие на диковинные цветы, и неоновые рыбки, и усатые сомики.
Не слышно ни звука. Только легкое потрескивание, когда гаснут и вновь загораются огоньки: словно идешь ночью по улицам Сан-Диего и слушаешь стрекотание неоновых ламп.
Нет конца дорожке из солнечных бликов. Найя Найя смотрит вперед и видит только нагромождение звезд и светящихся пузырьков, странный, размытый свет в тумане, словно это у нее в глазах мутится. Но она идет все дальше и дальше. А может быть, где-то по ту сторону она увидит другое солнце, другую землю, какое-нибудь совсем новое море? Она быстро идет среди ослепительных вспышек. Солнечные кирпичики несут ее, пружинят, подталкивают вперед, а светящиеся пузырьки щекочут, и все время хочется рассмеяться.
Так бы и шла всю жизнь. Прошла бы все море из конца в конец, прыгая с кирпичика на кирпичик. Ведь до солнца все равно никогда не дойти: оно вечно будет неподвижно висеть над горизонтом, словно огромная лампа в 2000 ватт. И вечно будет слепить глаза.
Идешь и идешь сквозь солнечный свет. Он не твердый, как земля, но и не жидкий, как вода. Он несет тебя на волнах, колышется под ногами. Он становится твоей кожей, а ты становишься светом. Твое тело, быстрое, ослепительно белое, светится, словно пронизанное электрическим током. Солнечные зайчики вспыхивают и гаснут на твоей коже.
То и дело слышатся удивительные звуки. «Плоп, плоп!» — лопаются светящиеся пузырьки, и пронзительно шипят, угасая, звезды. Другие звуки поднимаются откуда-то из глубины моря — это низкие, глухие шумы, негромкое бульканье, далекое урчанье. А что лучше всего — здесь нет и не бывает тени.
[141]
Найя Найя уже далеко от берега, в открытом море. Оглядываясь назад» она видит лишь дорожку из солнечных бликов, которая убегает к горизонту, словно золотая речка. Рыбки-бабочки разлетаются во все стороны, быстро-быстро машут крылышками-плавниками, рассыпая голубые отсветы. Найя Найя, проходя, пытается поймать их, протягивает руки и громко кричит: «Куда вы? Куда вы?»
Но рыбки-бабочки не умеют говорить.
Снуют вокруг крылатые муравьи, морские коньки, летучие рыбы, все ослепительно блестят в солнечном свете. Рыбы здесь летают, а птицы плавают. Время от времени мимо Найи Найи проносится что-то быстрое, гибкое, стремительное: это бакланы, пингвины, нырки. Они плывут вслед за тучами морских букашек.
К мягким солнечным кирпичикам там и сям прилипли ракушки. Какие они все интересные! Огненно-красные спирали, серебристые рожки ярко светятся в щелях между бликами. Есть бело-розовые, очень светлые, они неподвижны в солнечном потоке. Другие — коричневые с белыми пятнышками — медленно плывут против течения. Найя Найя рада: как хорошо, что живут вокруг нее все эти существа! Они тоже движутся к солнцу, свет неодолимо притягивает их. Может быть, они и есть истинные обитатели солнца?
А креветки стального цвета так и скачут, так и скачут! Прыжками движутся против течения, трепещут все их лапки. Найе Найе хочется стать парусным корабликом, чтобы быстро плыть по солнечной дорожке. Ей не терпится поскорее добраться до горизонта, где море и небо сходятся близко-близко, а между ними открывается сверкающая дверь, куда уходит солнце.
Все такое быстрое — и свет, и рыбы, и птицы, и босые ноги, что скачут с кирпичика на кирпичик, а время словно остановилось. Солнце висит все на том же месте. Лишь чуть-чуть смещается, прокладывая дорожку в небе; оно сейчас похоже на большую пламенеющую раковину.
Небо над головой омыто светом. По нему тоже плавают солнечные пузырьки. Плывут себе не спеша от горизонта к горизонту. Еще видны черные пятнышки, прожилки, волоконца. Дорожка из солнечных бликов рассекает воздух и воду, вздымая облака пены. Может быть, здесь-то и рождаются тучи? Пространство расколото надвое, а половинки хотят вновь соединиться. Если бы солнце могло тысячу лет [142] провисеть так, прилипнув к впадине неба, вот бы хорошо: можно было бы жить вечно, никогда не умирать.
