«Это хорошо, что они расположились здесь так, по-простому, – размышлял он. – Без беготни, без посыльных и курьеров, без воплей вроде: у меня только семь минут, будьте добры, покороче!»
Флангеру и самому случалось торопить посетителей, однако ему не хотелось, чтобы кто-то поступал с ним так же.
«Кто знает, может, мы просто посидим, поговорим, выпьем по чашечке кофе и решим все наши проблемы», – продолжал мечтать Гуго, поднимаясь по ступеням.
38
Едва Гоген вошел в вестибюль, как к нему тотчас шагнули двое военных. Они появились словно из ниоткуда, и у обоих на ремне висело по большому пистолету.
– Сэр?! – с вопросительной интонацией в голосе выкрикнул первый военный.
– Ваше имя! – потребовал другой.
– Гоген Флангер, – быстро ответил перепуганный гость.
– Гоген У. Флангер?
– Да, Гоген У. Флангер, – снова подтвердил Гуго, опасаясь, что малейшее промедление может дорого ему стоить.
– Гоген Уильям Флангер или Гоген Уоллес Флангер? – спросил тот, что был справа. Он показался Флангеру более строгим.
– Э-э... вообще-то Урриаль-Халиям, – признался Гоген.
– Понятно, – ответил строгий. – Сержант, проводите его к четвертому лифту.
– Есть, сэр.
Тот, что находился справа, куда-то вдруг исчез, а тот, кого назвали сержантом, подхватил Гуго под локоть и буквально потащил по длинному коридору, который, как показалось Флангеру, уходил по наклонной вниз.
После нескольких поворотов гость и сержант оказались перед лифтом, створки которого выглядели так, будто вели в банковское хранилище.
– Это лифт? – несмело уточнил Гоген, однако сержант, казалось, его не слышал. Он молча смотрел на кнопку вызова, словно гипнотизируя ее взглядом и посылая лифту незримый сигнал.
– Может, стоит ее нажать? – осторожно предложил Гоген, подозревая, что с сержантом что-то не в порядке, однако в этот момент бронированные створки разошлись и Гуго ничего не оставалось, как шагнуть в кабину, чувствуя себя полным идиотом.
«Наверное, он подумал, что я псих, – ругал себя Флангер. – Но я – то думал, что это кнопка, а это никакая не кнопка».
Кабина пришла в движение и почти неслышно заскользила вниз. В какой-то момент Гуго ощутил головокружение, словно от падения в пропасть, взгляд его уцепился за крошечное табло, на котором сменялись то ли метры погружения, то ли целые этажи.
Наконец лифт стал притормаживать и совсем остановился. Табло показывало «204».
Створки открылись, и сержант вышел первым.
– Капрал!
– Сержант! – услышал Гоген и осторожно шагнул на этаж. Первое, что он увидел, это двое военных, которые выполняли малопонятный ему ритуал.
– Гоген Урриаль-Халиям Флангер, в финансовый отдел, к полковнику Хорхе Мартинесу, назначено на девять сорок, – быстро произнес сержант и, словно молодую невесту, передал посетителя капралу, после чего шагнул обратно в лифт и створки закрылись.
– Попрошу за мной, сэр, – сказал другой военный, которого сержант называл капралом. Для Флангера это было новостью, поскольку он был уверен, что «капрал» – это название автомобиля.
Стараясь не отставать, Гоген торопливо шел за капралом, который лавировал между десятками посыльных, курьеров и просто офицеров, вышедших покурить.
Флангер слышал обрывки разговоров, ловил суровые взгляды военных, и ему казалось, будто он попал в какой-то приключенческий фильм. Изредка в коридорах появлялись убеленные сединами военачальники, которые проходили мимо Флангера, словно старые корабли-призраки.
А капрал все шел и шел вперед, шагая словно кукла, начиненная механическими пружинами. В какой-то момент Флангеру стало казаться, что он бредит, поскольку пружины внутри капрала стали издавать жужжание, а коридор превратился в узкую трубу со скользкими стенами.
«Это сон, или, может, я заболеваю?» – спросил себя Гуго, однако на его вопросы ответил провожатый.
– Как у вас дела с неазотными наполнителями, мистер Флангер? – спросил он как бы между прочим.
– А? – произнес Гуго, но секундой позже понял, о чем его спрашивал капрал. Неазотное наполнение означало дыхание смесью кислорода с какими-то иными, более технологичными наполнителями.
– В любом случае, это скоро пройдет, – продолжал капрал.
Наконец он остановился возле ничем не выделявшейся двери и, толкнув ее, пропустил Флангера вперед.
Сидевший за столом человек поднял голову от бумаг и молча указал на небольшой стул. Гоген, все еще находясь во власти адаптационных процессов дыхания, бодро прошагал к нему и сел.
Перед его глазами продолжали двигаться стены несуществующего коридора, поэтому он даже не заметил, как исчез капрал.
– Что у вас за дело? – спросил полковник Мартинес, бросив на посетителя внимательный взгляд и отодвигая документы, над которыми работал.
– Я представляю «Клаус Хольц компани». Мы бы хотели пролонгировать договор о разработках.
– Насколько я помню, это Карауш, Бонбано, Фартион и Малибу. И на всех этих планетах ваши скважины высыхают.
– Да, похоже на то, – вынужденно согласился посетитель.
– К сожалению, мистер Флангер, пролонгация уже невозможна, – с грустной миной сказал полковник и развел руками, словно ему было искренне жаль. – Установленные сроки уже прошли, и закон требует повторения всей процедуры оформления... Мне очень жаль...
– То же самое нам говорили и в региональном правительстве, но...
– Но?
– Да, есть одно «но». Нам также сообщили, что до того момента, пока на этих планетах остаются воинские подразделения, охраняющие существующие промыслы, пролонгация возможна при участии военного ведомства.
Выложив свой основной козырь, Гуго замолчал, уставившись в переносицу полковника. А тот глубоко втянул голову в плечи, словно прячась от света настольной лампы.
– Здесь какая-то ошибка, – произнес наконец Мартинес.
– Напротив, только чистый расчет. Но, возможно, вы уже пообещали это право другой компании? – попытался угадать Флангер.
– Да что вы себе позволяете?! – воскликнул Мартинес, вскакивая с кресла.
«Попал в точку», – отметил про себя Гуго. Он прекрасно понимал, что если полковник пообещал все блага «Белл Антарес», то переубедить его будет просто невозможно. Полковники умеют держать слово. А значит, это поражение. Жестокое и окончательное.
– Мои дети никогда не будут ездить на «Гринэрроу», – тихо произнес Гуго.
– Что вы сказали? – спросил полковник, садясь в свое кресло.
– "Гринэрроу", новая модель. Я видел его сегодня по дороге сюда.
– Но ее выпуск должны были начать только в конце месяца, – несколько растерянно заметил Мартинес.
– Да, я знаю. Но сегодня я видел его собственными глазами.
– Ну и как? – Полковник даже подался вперед, ожидая волнующих подробностей.
– Да что вам сказать... – Гуго мечтательно вздохнул. – Совершенство оно и есть совершенство.
– Это да, – согласился Мартинес. Потом посмотрел на Флангера и предложил: – Может быть, сигару?
– Вообще-то я жую табак.
– Ну так и жуйте, мне не жалко, – улыбнулся полковник и, достав из коробки для карандашей две тонкие сигарилос, протянул их гостю.
Надеясь наладить контакт, Гуго принял угощение. Благодарно кивнув, он разломил одну из сигарилос на три части и поочередно засунул их в рот, стараясь держаться с достоинством, ведь никакого табака он в жизни не жевал.
Полковник с интересом следил за манипуляциями гостя, который едва сдерживал рвотный рефлекс, перемалывая дешевый табак.
– Нравится? – спросил Мартинес.
– Угу, – кивнул Гуго, размышляя над тем, как поизящнее вернуться к теме. Однако полковник его опередил.
– Ну, раз нравится, – сказал он, – тогда давайте с вами расстанемся. Сами видите, я ничем не могу вам помочь, так что – до свидания.
С этими словами полковник Мартинес поднялся с кресла и натянуто улыбнулся.
Гоген поднялся тоже, испытывая горечь во рту и в душе. Полковник продолжал улыбаться, и Флангера это злило. И вдруг он взял со стола свою папку и, помедлив секунду, выплюнул табачную жвачку прямо на документы, с которыми работал Мартинес.
– Что вы себе позволяете, мистер Флангер! – воскликнул тот, едва удерживаясь в рамках дисциплины.
– Ну-ну, поганый солдафон, врежь мне по морде! Врежь, может, тебе полегчает?
От обиды Гуго не мог придумать более подходящего оскорбления и говорил первое, что приходило в голову.
Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и на пороге показались вооруженные люди. Не говоря ни слова, они набросились на Гогена, в одно мгновение завернули ему руки за спину и заткнули рот пластмассовой капой.
Флангер замычал от боли, а Мартинес перепуганно спросил:
– В чем дело?
– Мы давно его ищем, – немногословно ответил старший группы, и по его знаку арестованного выволокли в коридор. Оброненную преступником папку подняли с пола и понесли с такой осторожностью, будто она была начинена взрывчаткой и ржавыми гвоздями.
