– Что ты намерен делать? – владиангарский воевода встал из-за стола и положил несколько поленьев в камин, пошурудив там кочергой.
– Я сниму винтовки с вооружения ангарских посёлков, – не отрывая взгляда от огня, с радостью набросившегося на новую порцию пищи, сказал Соколов.
– Извини, не понял? – повернулся к собеседнику Ярослав.
– Посёлкам на Ангаре ничего не угрожает, пока местным гарнизонам можно сдать винтовки, – пояснил Вячеслав.
– Теперь понятно, почему в мире Матусевича даже памяти о нашем обществе нет, а об Ангарии ходят лишь мифы, которые обсуждают немногие историки! – воскликнул Петренко.
Это послезнание о незавидной участи Ангарии довлело над умами всех членов пропавшей экспедиции с того момента, как Матусевич, Сергиенко и прочие рассказали об этом всё, что они знали. Тогда казалось, что пришедшие из иной России люди сознательно сгущают краски, либо что-то недоговаривают. Ну не может быть так, чтобы Ангария занимала в учебниках по истории лишь пару строчек в канве некоего 'княства' беглых казаков с их выборным князем! С тех пор все усилия ангарцев были направлены на то, чтобы такая история не повторилась, в людях говорило несогласие с таким будущим. Получалось, что все усилия были напрасны? Однако были и те немногие, кто не видел в этом ничего страшного, дескать, влились мы в родную страну, что в этом плохого?
– Влиться-то оно влились, – говорил тогда Радек, на собрании в Ангарске. – Но по уму ли? Сильно мы этим помогли себе или нашей Родине?
Насколько смог объяснить Павел Грауль, знавший, по профильному образованию, больше остальных об освоении Сибири, всех потомков ангарцев вывезли в центральную Россию, помогать государству со становлением на заводах ангарских технологий. Ведь со времени, знакомого россиянам, как век восемнадцатый, на уральских заводах Строгановых начался невиданный прогресс, стали выпускаться пушки и стрелковое оружие, которого прежде не было на Руси. Более того, не было и переходного звена в цепи эволюции оружия – то есть новые образцы появлялись ниоткуда! А такого не бывает, потому как каждому запущенному в массовый выпуск образцу вооружения должна предшествовать целая серия его предшественников. На их основе, путём постоянного улучшения показателей и характеристик, с течением времени, появляется, наконец, законченный вариант. А такого, по сути, не было! Тогда ангарцами был сделан вывод о том, что именно империя Строгановых повинна в исчезновении Ангарии. Именно поэтому посла этого государства в государстве вежливо выгнали из ангарских пределов, с сожалением сказавши, о том, что сотрудничества не получится. Дескать, Ангария хранит свои секреты производства, а ежели Строгановы будут посылать шпионов, то пусть знают, что, даже выучившись, обычный мастер не сможет организовать производства. А каждый, кто в металлургии и производстве оружия выбивается в старшие мастера или становится мастером цеха, не имеет права покидать даже городка без провожатого.
И опять же нашлись те, кого это устроило. Ведь в те года, в самом начале второго столетия*, поднакопив силы, да воспользовавшись продукцией уральских заводов и, по всей видимости, трудами военных инструкторов-ангарцев, царь Пётр I Бельский в течение года разгромил шведов, оторвав от врага бывшие новгородские землицы. Некогда первая Шведская война, принёсшая царю Михаилу Романову в самом конце правления лавры победителя шведов, а Руси – целое ожерелье древних русских городов, некогда захваченных врагом: Юрьев, Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, была предвестником войны второй, что вёл Бельский через семь десятков лет. А тогда царь Михаил Фёдорович вскоре после своей победы умирает от мучившей его долгие годы болезни. Но после его смерти в Москве вспыхивает боярский мятеж, инспирированный поляками и, надо полагать, Римом. Громивший до этого шведов воевода и Никита Самойлович Бельский в течение несколько дней усмиряет бунтовщиков и рубит им головы на Лобном месте. После чего скоропостижно умирает на пиру, будучи отравленным. Как и сын монарха – Алексей Михайлович. Фактически взошедший на трон Никита Романов, опекавший до поры младшего сына своего двоюродного брата, начинает через три года войну с поляками, до этого напичкав оружием и золотом казацкие курени польских украин. Речь Посполита, не выдерживая такого напора, сдаёт Руси свои некоторые юго-восточные провинции, в том числе и древний Киев. Этим Ян Казимир усугубил внутреннее состояние своего государства. В течение нескольких десяткой лет вялотекущая война с Речью Посполитой закончилась очевидным – её разделами между соседями.
– В целом, разделы Речи Посполитой в новой реальности получаются лет на семьдесят раньше. И Русь в течении сотни лет получает большие куски, нежели в вашей история, – резюмировал тогда Грауль, подводя перед ангарской верхушкой черту под экскурсом в теперь уже современную им историю. Другую историю Руси.
– Но ведь такая история неплоха, по сравнению с нашей! – воскликнули те, кто не видел ничего страшного в исчезновении Ангарии в Руси.
– Разве что вас в этой истории нет!
Был и ещё неприятный фактор. Через некоторое время, после того, как с успехом была выиграна война с поляками, а затем и со шведами, московские правители обратили свой взор на юг. После чего последовали знаменитые Южные походы, которые сбили всю спесь с царских воевод. Кичащиеся победами, добытыми с помощью военспецов Ангарии, они, не понимая и не умея с умом использовать то оружие, что попало им в руки, угробили массы людей, профукали огромные средства и опозорили своё государство. Третий царь новой династии – Курбат Бельский, устроивший три атаки на крымскую цитадель, каждый раз терпел оглушительные поражения, а на Русь возвращалась лишь ничтожно малая часть войска. Пётр II Бельский, решивший наказать персов за набег на Терки и подзуживание горцев против царских гарнизонов, предпринял Персидский поход, закончившийся полным уничтожением двадцатитысячного войска, вооружённого отличным оружием. Причём, как и Крымских походах, большая часть армии гибла от болезней в непривычном для русских климате. А всего через пару десятков лет Пётр III Бельский, вторгшийся в османские пределы, потерпел позорное поражение от турок на реке Сирет, едва сам успев спастись. Получалось, что неразумное дитя получило в свои руки серьёзные игрушки, которыми и играть-то не умело, зато щедро ими делилось с соседями.
– А для чего Матусевич устроил вам всем встряску? Сергиенко объяснил? – обведя глазами всех присутствовавших проговорил в тот момент Павел. – Никоим образом сдавать Ангарию нельзя! Ничего хорошего это не принесёт и самой Москве, надо самим вживаться в Русь. А для Ангарии необходимо оставаться центром знания.
И с тех пор все усилия ангарцев были направлены на то, чтобы об Ангарии забыть или умолчать было уже нельзя. Ради этого Карпинский поехал в Данию, а Матусевич засел на Сунгари, ради этого устроили торговлю с халхассцами и поставили Селенгинск и начали прорабатывать пути к установлению связей с Кореей.
– Уж не думаешь ли ты, Ярослав, что я этим способствую нашему будущему исчезновению? – внимательно посмотрел на сидящего на корточках у камина Петренко. – В посёлках остаётся порядком гладкоствола, повода для беспокойства нет. А нам надо будет лишь в темпе аврала собирать винтовки, одевая стволы со складских запасов.
– Динамика производства у нас не особо круто идёт вверх, – напомнил Петренко о неторопливом росте мощностей производства вооружения.
– Ярослав, на следующий год у нас запланирован ввод в строй третьей токарно-фрезерной станочной линии в главном цеху, взамен старых станков. Радек планирует увеличение плана на двадцать-двадцать пять процентов. Он сейчас в цехах днюет и ночует.
– То есть, – подумал воевода. – Выпуск составит до шести с небольшим сотен стволов? Неплохо.
– Я и говорю, опасности для нас нет, – убеждал собеседника Соколов. – Мы полностью покроем наши потребности за два-три года.
После этого Петренко молча покивал головой, соглашаясь с Вячеславом.
Утром следующего дня московским посланникам было объявлено, что к весне царский заказ на мушкеты и пушки будет готов. Самим послам предложили вернуться в Енисейск, чтобы там ожидать парохода из Ангарии. Петра Беклемишева же, с царского дозволения, полученного приказным головой заранее, оставили покуда в крепости. В Ангарск отправят его вместе с последней партией переселенцев. Крестьян, русских и марийцев, распределили по посёлкам на берегах Ангары. Весной же всех башкир отправят в Селенгинск, где всадники из равнин Предуралья вольются в казачье войско атамана Усольцева. Если конечно они не разбегутся по прибытию с забайкальские степи. Охранять их никто не будет, на что дано ясное указание Соколова. После того, как Вячеслав покинул пограничную крепость, он направился в Железногорск, где они с профессором Радеком договорились составить грамоты к царю Михаилу. В них следовало отразить все аспекты несколько пошатнувшегося сотрудничества между сибирским княжеством и державой московского государя.
