песню. Останься до конца зимних праздников. Не ищи ссор в гареме и не отвергай тех, кто хочет мира, хоть он и будет претить тебе.
- А что потом?
- «Потом» ещё не наступило, - улыбнулась Гатэ. - Не заглядывай так далеко. Я улажу этот вопрос. Не тревожься. Послушай лучше мой рассказ о бессмертной небесной деве Катасэ. Она была настолько прекрасна, что, спускаясь на землю, затмевала собой цветы, и те стыдливо опускали свои нежные венчики, когда она проходила по саду. Однажды Катасэ влюбилась в красивого смертного юношу, и он ответил ей взаимностью. Она приходила к нему каждую третью ночь, и они делили свою любовь на берегу ручья.
- Все теларские небесные девы прекрасны, - улыбнулась Камайя.
- Все, даже шестирукие. Но Катасэ была не шестирукой и не оранжевой, как дева Таманиу. Она была похожа на смертную девушку и обладала красотой тысячи смертных дев, в то время как сердце её было каменным. Однажды у юноши случилось горе, и он не пришёл на берег ручья. Он не пришёл и на следующую встречу, и ещё на две, и Катасэ, забыв на время гордость и обиду, пошла искать его. Катасэ нашла юношу в его родной деревне. Он сидел на пороге своего дома и держал за руку девушку, один глаз которой смотрел на Катасэ, а второй - в сторону моря, и юноша улыбался ей, а девушка гладила его руки. Катасэ ужаснулась и отозвала его за хижины. Он неохотно подошёл к ней, не сводя глаз с той девушки. Как ты думаешь, что он ответил на вопрос Катасэ?
- Моя подруга собиралась замуж за красивого хасэга, - сказала Камайя, подумав. - Он был бы хорош собой, если бы не мерзкая гордыня на красивом лице. Он слишком любил себя, вернее, не любил никого, кроме себя. Но мою подругу выдали замуж за другого. В нашей стране про него говорили «хорошо сложён», потому что у него очень сильное, мощное и бодрое тело, но среди хасэ он выглядит как кусок серого гранита в шкатулке с медными заколками. В нём есть арнайская кровь, его лицо светлее, чем у большинства хасэ, а глаза гораздо шире, и его волосы похожи на мои - такие же мягкие и так же легко путаются. Он берёг её и заступался, и наконец-таки она перестала придираться к его внешности и позволила ему любить её так, как он это умеет - честно, сильно, всем сердцем, и, надеюсь, эти его чувства взаимны. Знаешь, Улхасум, как он трясся над ней? Как она могла этого не видеть?
- Люди слепы, когда дело касается их самих, милая, - рассмеялась Гатэ. - Гордыня многолика, ревность слепа, зависть кровожадна… Если бы люди видели, во что обходится близким их непокорность, были бы они непокорны? К сожалению, они понимают это, лишь когда уже слишком поздно, тогда, когда время не обратить вспять. Знаешь, каким строптивым мальчиком был Аслэг? Он передаёт свой пылкий характер детям, но ты не хочешь слышать об этом, поэтому я не буду говорить. Вы оба умны, но не мудры, и мне отчаянно жаль.
- Уже поздно жалеть, - сказала Камайя, вставая. - Улхасум, я могу что-то сделать для тебя?
- Кроме того, о чём Улхасум попросила госпожу Камайю, больше не требуется ничего, - нарочито торжественно произнесла Гатэ, потом улыбнулась. - Ступай, милая. Пусть Мать Даыл благосклонна будет к твоей судьбе, а Рэх лишь омывает твой путь, но не затрудняет его под голубой ладонью Тан Дан. Пусть любовь направляет твои шаги.
- Спасибо за напутствие, Улхасум. - поклонилась Камайя. - Благодарю от всего сердца.
15. Кам.Соль и перец
Вирсат и Дерре, что ждали за дверью, обернулись к ней. Во взглядах было облегчение и благодарность. Камайя улыбнулась им, кивая.
- Всё хорошо. Просто побеседовали, как обычно.
Растревоженная разговором, Камайя шла через двор Улхасум, вдыхая запахи с её кухни и разглядывая занесённые снегом большие огороженные клумбы, где раньше росли розы. Она пришлёт Гатэ самые чудесные розы из Телара, и наймёт там же садовника, который будет следить за ними. Надо будет поручить этот вопрос людям Руана, когда она вернётся в Ордалл. Самые ароматные, самые великолепные розы для этой чудесной женщины.
- …С невестой, - раздался шёпот из-за угла. - Лымай - такие многочисленные…
- Да уж, - шептал второй голос. - И как…
Камайя резко остановилась. Стены перед ней не было, но удар был очень чувствительным.
- Вирсат, я попрошу тебя об одной вещи. - Пальцы дрожали, чернота плескалась перед глазами. - Предупреди служанок и всех, с кем столкнёшься, что тот, кто хоть слово при мне произнесёт о свадьбах, невестах или Рисэл, очень сильно пожалеет об этом. Очень. Ты поняла?
Вирсат кивнула, слегка бледнея, и опустила голову. В молчании, разбавленном голосами слуг и звоном посуды с кухонь, они дошли до двери в покои Камайи.
- Госпожа, к тебе приходила Тинхэн, - сказала служанка, ожидавшая в коридоре. - Передать ей, что ты принимаешь?
- Да. Пусть приходит.
Ачте был горячим. Тулым села на ковёр у очага, повинуясь жесту, и Камайя в очередной раз поразилась покорности и услужливости местных девушек. Впрочем, в поместье Руана катьонте были разбалованы им же самим. Тут же, под орлиным взором Йерин и прикормленной ею Туруд, особо своеволие не проявишь.
Тинхэн зашла в комнату и оглянулась на Десмаат, взглядом останавливая ту на пороге. Камайя кивнула на второе кресло, а Тулым подала Тинхэн глубокую чашу с ачте.
- Госпожа, да будет твой путь благословлён
