Джастина дотронулась до плеча Сейдж.
– Я была с вами каждый раз, когда могла. А в последние годы я всегда была с вами.
– О да, – улыбнулась Сейдж.
После ужина они с бокалами, наполненными бузиновым вином, переместились в главную
комнату с камином. Чуть позже Сейдж и Розмари начали играть на фортепьяно.
Джастина, сидя в углу дивана, устроилась поудобнее, подобрав под себя ноги. Она
улыбнулась Джейсону, когда он сел рядом с ней.
– Ты им нравишься, – сказала она вполголоса.
– С чего ты взяла?
– Эту мелодию они исполняют только для тех, кто им нравится.
– А они... вместе? – тактично спросил Джейсон.
– Да. Они обычно не говорят о своих отношениях. Сейдж лишь однажды сказала мне, что, не важно, сколько человеку лет, он всегда может удивить себя.
Джейсон наблюдал за выражением лица Джастины, когда печальные ноты заполнили
комнату. Это была песня, которой не нужны слова: эмоции передавала каждая нотка. Свет
от камина плясал на фарфоровой коже Джастины. Под глазами у нее залегли тени. Она
устала. Он хотел обнимать ее, пока она спит; чувствовать ее теплое и сонное тело в своих
руках.
Небо расчертила молния, и раздался оглушительный гром. Джастина вздрогнула.
– Такое чувство, что шторм будет бушевать вечно, – произнесла она.
– Думаю, он утихнет к завтрашнему дню, когда тебе пора будет уезжать, – сказала Сейдж, играя на фортепьяно. – Хотя нам все равно придется сотворить небольшое защитное
заклинание до того, как ты покинешь маяк.
Лицо Джастины напряглось, и она осторожно посмотрела на Джейсона.
– Защиту от чего? – спросил он так, что его могла слышать только Джастина.
– Ну, от непогоды.
Пальцы Джастины начали теребить край ее юбки.
Он взял ее руки в свои.
– Я могу помочь?
Джастина слегка улыбнулась.
– Ты и так помог уже достаточно. Ты спас меня.
Когда Сейдж закончила игру, Розмари развернулась на стуле и посмотрела на Джастину.
– Мы должны обсудить кое-что важное, – сказала она.
Несмотря на что Джейсон понимал, что его это не касается, он не мог тактично удалиться.
Джастина была все еще слаба. Сейчас единственное, чем могло все кончиться, – взаимное
негодование.
Джастина нахмурилась и убрала руки из ладоней Джейсона.
– Я должна поговорить с ними, – сказала она ему. – Иначе я просто не смогу уснуть. Это и
есть причина, почему я к ним поехала. Не хочу казаться грубой... Но ты не мог бы пойти в
комнату для гостей?
– Конечно. – Джейсон поднялся и подошел к полке с книгами у камина. – Я возьму
парочку книг, а то давно уже не читал. – Он взял несколько наугад выбранных томов, посмотрел на названия книг на корешках. – «Грибы Тихоокеанского Северо-Западного
побережья» и «История судового движителя и гребной установки». Очень занятно.
– Тебе понравится эта книга, – сказала Джастина.
Джейсон скептически на нее посмотрел.
– Только не рассказывай о концовке.
*****
Прежде чем пойти в спальню, Джейсон помог отнести грязную посуду на кухню.
Джастина не ожидала, что такой мужчина может еще и помочь по дому. И она не могла
сдержать улыбку, наблюдая за Розмари, которая все больше и больше любовалась
Джейсоном.
– Я не говорю, что мне вообще мужчины не нравятся, – начала оправдываться Розмари, когда увидела довольное лицо Джастины, – просто мне не нравится большинство из них.
Это предложение вместе с кислым выражением лица Розмари заставили Сейдж и
Джастину расхохотаться.
– Я признаю, – с достоинством продолжила Розмари, – что Джейсон – очаровательный и
воспитанный мужчина. Не говоря уже о его интеллекте. Сложно поверить, что он когда-то
увлекался футболом.
– Надеюсь, он не разрушил твои стереотипы, Розмари, – с деланной озабоченностью
сказала Джастина.
– Я говорю о стереотипах. Я лишь обобщаю.
– А есть какая-то разница? – с усмешкой спросила Джастина. – Лично для меня это одно и
то же.
– Если Розмари говорит, что все мужчины – бесчувственные скоты, – начала Сейдж, –
которые обожают футбол и пиво, тогда это стереотип. Но если Розмари говорит, что
большинство мужчин – бесчувственные скоты, которые любят футбол и пиво, тогда это
обобщение.
Джастина с сомнением покачала головой.
– И все равно в обоях случаях мужчины – скоты.
– Потому что так и есть! – ответила Розмари.
– А вот это стереотип, – прошептала Сейдж Джастине.
За разговорами они загрузили посуду в посудомоечную машину, пока она не была набита
до отказа. Джастина вызвалась помыть оставшуюся кастрюлю из-под супа в раковине.
Когда она погрузила руки в горячую мыльную воду, то задумалась, как лучше начать
разговор о гейс. Но Сейдж все сделала за нее.
– Джастина, милая... Розмари, кажется, думает, что тебе, так или иначе, удалось снять гейс.
Хотя я уверена, что она ошибается, потому что самостоятельно сотворить такое
невозможно.
Джастина продолжала мыть кастрюлю.
– Так вы признаете, что гейс был?
На ее вопрос ответила напряженная тишина.
Джастина была потрясена тем, что у них от нее были секреты, даже когда эти секреты
непосредственно влияли на ее жизнь. Джастина доверяла этим женщинам как никому, не
считая Зои, конечно. И вот теперь они вдвоем причинили ей такую же сильную боль, как
даже Мериголд не могла.
– Да, гейс был, – тихо призналась Розмари. – Давайте пройдем в главную комнату, сядем
и...
– Нет. Я еще мою эту кастрюлю.
Джастина скребла нержавеющую сталь с бешеной скоростью. Ей нужно было чем-то
занять себя. Если она будет сидеть без дела, то наверняка просто взорвется от напряжения.
– Хорошо.
Две женщины сели за кухонный стол.
– Джастина, расскажешь, как ты вообще узнала о гейсе? – спросила Сейдж. – И что ты
сделала?
– Да. Но сначала я скажу, почему я это сделала. Хотя вы уже знаете.
– Ты хотела любви, – послышался тихий ответ. Джастина даже не была уверена, кто
именно это сказал.
– Я хотела хотя бы шанс на любовь. – Джастина начала ополаскивать мыльную кастрюлю
в чистой воде. Она попыталась говорить спокойно, но голос все равно напрягся, будто
какой-то механизм, который вот-вот сломается. – Сколько раз я сидела в этой кухне и
скулила, думала, что со мной что-то не так... Я даже спрашивала вас когда-то, имеет ли это
отношение к магии, и вы обе сказали нет. Вы лишь говорили, что когда-нибудь это
произойдет. Просто надо быть терпеливой. Но вы лгали. Вы знали, что не было никакого
долбанного шанса, что я когда-нибудь кого-нибудь полюблю. Вы знали, что я всегда буду
одна. Как вы могли?!
– Человек может быть один, – сказала Розмари, – но не одинок. И может быть одинок, но
не один.
В бешенстве Джастина с силой стукнула кастрюлю о стол.
– Мне не нужны никакие философские цитаты! Мне нужны ответы!
– Джастина, – мягко начала Сейдж, – ты хотела рассказать, как ты узнала о гейсе.
Не поворачиваясь к ним, Джастина оперлась руками о край раковины.
– Книга заклинаний, – пробормотала она. – Тринадцатая страница.
Ее плечи напряглись, когда она услышала дружный вздох.
– Прыгающий Юпитер на ходулях "поуго", – воскликнула Розмари.
– О, Джастина, тебе же говорили, никогда этого не делать.
– Мне много о чем говорили! К сожалению, не о гейсе. Поэтому мне пришлось
самостоятельно узнавать все из книги заклинаний. – Джастина решительно повернулась к
ним. – Это моя книга и мое решение.
Казалось, Розмари больше удивилась, чем рассердилась.
– Ты же не настолько наивная, чтобы думать, что можешь нарушить одно из главных
правил в магии и не вызвать последствия своим решением, которые будут касаться всего
клана ведьм.
– К клану я не имею никакого отношения. Поэтому это лишь мое дело. Я открыла книгу
заклинаний на странице тринадцать, и она сама показала мне, как снять гейс. Я лишь
следовала инструкциям. – Джастина упрямо посмотрела на Розмари и Сейдж. – А теперь у
меня появились вопросы. Кто наложил на меня проклятие и почему? Моя мать знает об
этом? Почему мне никто об этом не говорил? Я даже представить не могу, что я могла
такого сделать, чтобы кто-то решил так проклясть меня.
Никто ей не ответил. Джастина переводила взгляд с одной женщины на другую. И чем
дольше она смотрела, тем больше у нее возникало ощущение, что она пытается
докричаться сквозь глухую стену.
– Это было сделано не из-за ненависти, – осторожно выдохнула Седж. – На тебя наложили
гейс из-за любви.
– И кто, черт возьми, это сделал?
– Мериголд, – ответила тихо Розмари. – Она это сделала, чтобы защитить тебя.
Джастину будто сковал лед: она не могла ни пошевелиться, ни даже вымолвить хоть слово.
В этом просто не было никакого смысла.
– Защитить меня от чего? – выдавила она из себя.
