Через миг тот освободился от десятка тварей, а другие, уж им задурманенные и очернённые, бросились на Одина да давай рвать его одёжи.
Любопытство всё ж разбирало правителя арийского. Не хотел он губить воина, что был когда-то у Леко в подчинении и слыл одним из лучших. Желал он дознаться, кто сумел очернить душу светлую.
Отправив птиц восвояси, Один провернулся три раза на месте да в пыль дорожную обратился. Люди, что глазели на то зрелище, только диву дались.
Эдо решил было, что навёл страх на Одина и возгордился в сердце этому безмерно, как вдруг, четверо людей ему верных из войска малого встрепенулись, отряхнувшись, да схватили его так, что тот и опомниться не успел, связав по рукам и ногам. Через миг Один уж явился пред очами толпы, а воины попадали наземь и снова в сон глубокий обратились.
Стояла лавка прям перед тем местом, где парчой торговали да платками, что девицы красные надевали, да прочими изделиями ремесленников. Достал Один тут монету да купил платок, обмотав голову пленника. Распахнул суму свою бездонную — так тот и ушёл в неё весь с головой, противник строптивый.
Не успев сказать ничего, люди завидели, как, пребывая в полном спокойствии, отец Аркона обернулся плащом дорожным, птицами изорванным, да исчез — только его и видели.
Подивился рассказу Одина Ерем, решил совета спросить у Леля с Мером — как найти хозяина жёлтого воина, что им управлял. Кликнул он друзей Яра закадычных. Явились те вновь в образе старца, как прежде. Поглядев на суму, уж знали, о чём речь пойдёт.
Во дрёме пребываючи, Аркон стал расспрашивать Арила, как быть ему и что теперь предстоит вершить. Лишь улыбнувшись, старец слепой шепнул три слова заветных. Закрыл было юноша глаза на миг и тут же, открыв их, увидел, что сидит посредь круга красного смотровой башни; и нету при нём ни сумы, ни ларца, ни камня изумрудного, ни цветка золотого, что с таким трудом пришлось ему добыть, да всё ж чуял их где-то близко.
Стали спускаться вниз по лестнице со стариком. Арил поведал ему, что прошло три срока малых с того времени, как пришёл сын Одина впервые в это затерянное место в горах, и что теперь готов он принять искусство сражаться от двоих спутников слепого старца, что в тот день в башне находились, и что прибудут они немедля.
Поведал Арил ученику свому, мол, выбор тот сделал уж; да что дева длиннокосая, кою княжной поставил Аркон, теперь пред ним в долгу и, коли надобно, помочь может в минуту тяжкую — защитить али уберечь от напасти. Также старец рассказал, что все с трудом добытые вещи — и камень изумрудный, и ларец, и цветок золотой остаются всегда с Арконом. Теперь не будет равных ему на Мирград-Земле и за пределами её в ратном деле, да всё ж молод он ещё, и нужна кое-какая сноровка — ведь хитростью можно любого сбить с толку. Дева- воительница да юноша, что был чуть постарше Аркона, сумеют преподать сыну Одина то недостающее, но а затем лежит ему путь обратно восвояси, в земли новые, в коих отец его, Один, правителем нынче пребывает острова ущербного, земель белозёрских.
Радость и грусть одновременно переполняли душу отрока. Ждал он завершения своего обучения и вот, в назначенный срок, завидел Аркон две фигуры, медленно взбирающиеся по склону и направляющиеся в сторону замка, затерянного в горах. Был рад тому юноша и не скрывал радости своей, присел в углу залы тихонько в ожидании.
80
Старец, что вмещал души Леля и Мера, взглядом окинул связанное по рукам и ногам тело Эдо и, не прекращая беседы с Еремом и Одином, забрался глубоко в душу тёмную воина жёлтого да увидел, как всё происходило на самом деле.
В землях ирийских протекала река полноводная да вдоль её, по обоим берегам, были селения ремесленников да людей умелых, что прежде урам служили.
В тот час, когда погиб Кожан, множество людей в одной из деревень, как и на Буяне, приняли в себя свет тёмный[104], да ничто не предвещало беды. Всё ж, через некоторое время, народились дети у них и имели они сходство с родом своим, да души их, в коих вживился дух Кожана, создавали ссоры и злобу таили. Так, постепенно, один из них, как и Товер, превзошёл остальных в искусствах разных. Был умён и хитёр, и власти жаждал, и люди шли за ним, словно за героем. Так поработил он окрестные посёлки. Да их обитатели, что там жили, дань ему платили, ако князю.
Вот одним днём, тот отпрыск Кожана случайный, звали его Реведо, повстречался с Эдо и подчинил волю его своей воле.
Было не так тяжко очистить душу жёлтого воина, да решили Мер с Лелем этого не делать, а имели замысел другой на уме.
Так остался Аркон в замке горном затерянном ещё на срок малый, а дева-воительница и отрок, что был при ней, обучали его хитрости. Отрока звали Миран. Пожелал он опосля, как закончит Аркон науку, присоединиться к нему и отправиться в Белозёрье на остров ущербный, где ждала юношу одна из добрых друзей его отца Одина, Армея. Была она одной из сильнейших и знающих в возвращении Памяти Рода свого. И коли кто желал поболее узнать о себе и о прошлых своих перерождениях — подсказывала она путь верный, как сделать то без боли и тягости.
Пролетел срок малый незаметно. Аркон, распрощавшись с девой-воительницей и Арилом, заручившись ихней поддержкой, в сопровождении своего нового друга отправился в Белозёрье, прихватив с собой посох из дерева лунного, что был рад, ако зверушка, видеть хозяина свого возмужавшего и в добром здравии.
81
Ерем с Одином да Лель с Мером за время то уж сыскали более двух десятков людей, подобных Товеру, в краях разных да в уголках дальних и в землях ближних по всей Мирград-Землюшке. Не спешили они воевать с теми душами тёмными — знали, что предстоит то Аркону. Всё ж учтиво запечатлели на скрижалях, где и какого роду племени те люди. Был в том смысл великий.
Миран с Арконом незамедля очутились во палатах светлых на острове ущербном. Ждала их Армея, не скрывая своего восторга. Было время малое им отпущено, чтоб жизни предыдущие вспомнить, но должно было всё произойти посредь Бела Озера, что находилось в центре меж четырёх земель.
Было то место заговорённое, где хоромы по-над водой висели, словно кто держал их. Нигде по всей Мирград-Земле не сыскать было места такого. Силы светлые помогали тем палатам на просторе воздушном находиться и не падать — то исходило из озера светлое начало[105], что силу всех и вся питало.
Но перед тем, как попасть туда, ожидало двух друзей новоявленных последнее испытание — побороть трёх людей из народа морского, что в озере уж заждались своих противников. Было то дело нелёгкое, и каждый должен был справиться с ним сам.
Вот ясным днём, что стоял во землях арийских, подошли к берегу Белого Озера все трое — наставница Армея и двое юношей. Первым приступил к делу Миран. Скинув с себя все одежды, сиганул он в пучину вод — уж пред ним предстали трое.
Морской народ отличался особой ловкостью, когда дело касалось воды. Юноши были примерно все одного возраста с Мираном, имели хвосты, словно у рыб, да от пояса руки человечьи и голову, жабры были спрятаны в волосах.
Знал Миран особое заклинание, что в воде силу имело, и немедля обернулся рыбой хищной, да стал за своими противниками гоняться. Те и не растерялись вовсе — видели и не таких чудовищ в пучине моря. Всё ж рыба, коей юноша обернулся, была ловка и сильна и во просторе водном могла нанести урон любому врагу.
Бой продолжался время долгое. Вконец измотавшись, трое людей морских пощады попросили. Тела их были все изрублены рыбьими плавниками и острой чешуёй.
Миран пожалел их. Обернувшись человеком, три руны здравия над ними прочитал — тотчас затянулись все порезы, словно их и не было. Вышел на берег уставший, вещи собрал да пошёл отдыхать. Справился, стало быть, с заданием.
Тут пора настала Аркону проходить испытание. Армея, видя, что трое людей из народа морского изрядно приустали, кликнула троих дев морских. Были те ничуть не хуже своих предшественников, а кое в чём и превосходили их.
Было непривычно и как-то стыдно Аркону раздеваться перед девами. Стал он думать-гадать, как ему быть.
Поразмыслив немного о поединке грядущем, Аркон шепнул что-то посоху свому из дерева лунного да сиганул прямо в одёжах — стрелой устремился прямо ко дну озера. Глубина всё ж была там небывалая. Соприкасалась вода с недрами Земли бурлящими и клокочущими, словно то было ярило.
Девы устремились в погоню за юношей.
Проплыв немного вглубь, сдавило вдруг грудь у сына Одина. Было то необычное чувство, но посох подсобил, обернув Аркона сетью бесцветной, коей обратился. Не видать было ту сеть ни рыбам, ни народу морскому. Поднялся чуть вверх парубок и боль как рукой сняло.
Приближались уж морские красавицы.
За поединком тем, со стороны глядючи, наблюдал сам царь морской Непт. Был он неподалёку да видел всё происходящее.
