— Значит так, слушайте… — заговорил судовой врач и все обратились во внимание. — Первая женщина у меня была…в восемь утра. Вторая — в полдень. С часу до двух, разумеется, перерыв на обед, потому как режим питания нарушать нежелательно. Третья присоединилась за чашкой послеполуденного чаю…
— А мадам Гайде?
— А мадам Гайде уже к вечеру подтянулась, оставив всех остальных далеко за бортом.
— Ну, не хочешь рассказывать — как хочешь. Скрытный какой…
— Ладно, хватит вам кости капитану перемывать, как бабы у колодца… — прервал зашедшую слишком далеко беседу первый помощник. — И у мачт есть уши. Достоинствами в бане будете меряться, если больше нечем и в ратных подвигах негусто…
— Отчего бы и нет? Могу и про ратные рассказать… Про «пиратные»…
И до самой темноты Варфоломео не умолкал, вдохновенно вещая о пущенных на дно кораблях, отобранных сокровищах и ожесточенных сражениях. И даже если лишь половина из его россказней была правдой, все равно мало кто из сколопендровцев мог потягаться с ним количеством пережитых приключений. Даже капитанский попугай повидал на своем веку побольше, чем простой среднестатистический матрос, и это добавило Барту еще несколько очков уважения…но не во всех глазах. Светловолосый пират стал костью поперек горла второму помощнику, то ли из-за речей, угрожающих рано или поздно выйти за грань между дозволенным и крамольным, которые тот вдохновенно толкал перед командой, то ли из-за многозначительных взглядов и дерзких фразочек, которые отпускал в адрес капитанши. И даже ночью после всех этих россказней Лауритцу приснилось, что он снова молодой и совсем зеленый судовой врач на своем первом корабле — патрульном бриге «Ласточка», и они на зеленых волнах Малахитового моря сражаются с пиратским судном, с «Диким псом» капитана Ламберта, доктор был в этом уверен…
А до печально известного Рогатого мыса тем временем оставалось всего каких-то два суточных перехода, и чем ближе была эта переломная точка пути, тем больше начинал нервничать экипаж «Золотой Сколопендры». А больше всего волновалась капитанша, хотя виду и не подавала. Шивилла была одной из тех, кто уже не раз обходил эту «ловушку для неопытных моряков» и под командованием своего отца, и самостоятельно, так что она очень хорошо представляла себе, чего нужно ожидать и к чему готовиться. Но от этого на ее плечи ложилась двойная ответственность, потому что, когда все полные надежды взгляды были устремлены к ней, а не к первому помощнику, не к судовому врачу и даже не к гипотетическому лучшему другу, с которым так славно распивается брага, права на ошибку у нее не было. Разумеется, это сказывалось на настроении девушки, она и до этого не отличалась особо ласковым нравом, а теперь так вообще превратилась в настоящую фурию. Круглые сутки вездесущая Гайде проверяла качество выполняемой работы для того, чтобы каждая поверхность, которая может блестеть, была надраена, которая не может блестеть — покрашена, каждая щель — законопачена, чтобы стоячий такелаж стоял, а бегучий — бегал, и никак не наоборот. И чтобы ничто не вышло из строя в самый неподходящий момент… Даже матросам, которые недостаточно, на ее взгляд, добросовестно швабрили палубу, она угрожала тем, что заставит их с нее же есть (что очень не одобрял судовой врач). Если она не песочила своих подчиненных, то корпела над картами, а ежели и этим не была занята, то просто ходила мрачнее тучи и пыхтела курительной трубкой, погрузившись в какие-то раздумья. А что касалось ее речи, то за ней можно было ходить с блокнотом и записывать цитаты для того, чтобы использовать их потом в самых жестких словесных перепалках…
Удобно разместившись на квартердеке и разложив перед собой большую карту, Шивилла задумчиво вышагивала по ней циркулем. До этого «Сколопендра» двигалась проверенным и относительно безопасным путем, «проторенным» тысячами моряков, идущими с севера на юг. В пределах досягаемости от флейта часто проходили парусники под флагами Миртлиарского и Лафолийского королевств, в основном пузатые торговые галеоны, но встречались и некрупные одиночные корабли. Земляков своих опасаться было нечего, как и соседей, с которыми был установлен многовековой мир, но даже здесь нельзя было расслабляться, не говоря уже о…
— Шивилла? — знакомый голос прозвучал прямо у нее над ухом, и чья-то рука опустилась на плечо.
— Тьфу ты, черт! — выругалась девушка, вздрогнув и увидев за спиной не кого иного, как Варфоломео с попугаем в довесок. — Меня чуть удар не хватил! Какого дьявола ты так подкрадываешься? Ведь в следующий раз я могу нечаянно пустить тебе пулю в лоб. Машинально.
— Да ладно тебе, Шейла, не прибедняйся. Какой еще удар? Тебе ничего такого не грозит с таким-то доктором…вон, сходи в лазарет, он тебе каких-нибудь пиявок поставит.
— Не ерничай, Барт, а то тебе чего-нибудь поставят. Или тебе слишком хорошо живется, что остается время на шутки? Зачем пожаловал?
— Что же, я не мог просто соскучиться? Мы же, в конце концов, не чужие люди, а ты мне сразу «пулю в лоб»… — он передразнил интонацию капитанши и присел рядом с ней, а попугай Ричи так же вальяжно слетел с пиратского плеча и приземлился на карту. — Поболтать я с тобой хотел, как со старым товарищем.
— Я вижу, ты все так же коряво подкатываешь к женщинам…но раз уж ты считаешь меня такой «старой»… — скептически хмыкнула Шивилла, брезгливо махнув на пернатого рукой. — Убери его отсюда! Не хватало мне еще здесь птичьего дерьма.
— Но сейчас же ты не просто женщина, ты в первую очередь Капитан, — ловко парировал Ламберт и забрал Ричи, погладив указательным пальцем синие перышки на его грудке. — Не беспокойся, мы здесь — одни из тех, кому вовсе не насрать на маршрут нашего путешествия, — он подмигнул так, словно ему было известно что-то секретное. — Что ж ты все мусолишь эту карту, от этого корабль не пойдет быстрее и погода лучше не станет… Тебя что-то беспокоит?
— Сам знаешь… — капитан уж было отмахнулась, но все-таки решила высказать то, что думала на самом деле. — Меня всегда беспокоит все, начиная от людей и заканчивая стихией. Если в шторм не попадем, так на пиратов нарвемся — все нужно учитывать…
— С каких это пор тебя можно испугать пиратами? Шивилла Гайде, которую я знал, не боялась ничего на свете и смеялась в лицо любым опасностям… — а какой у нее был смех, даже чайки от зависти затыкали клювы…
— Шивилла, которую ты знал, украсила бы стенку в переулке портового квартала натюрмортом из твоих мозгов, — без тени улыбки проговорила рыжекудрая, заставив того немного умерить свою неуместную веселость.
— Кхм…мда… — Ламберт смущенно почесал бороду и на несколько секунд задумчиво отвел взгляд. — Но, знаешь, как говорится, лучшая защита — это нападение. Я бы на твоем месте не удержался и сцапал бы какой-нибудь беззащитный кораблик.
— Вот поэтому ты и не на моем месте.
— А твой Хельмут, которого ты слушаешь, как вещуна перед концом света, я уверен, поддержал бы такую идею.
— Этого я и опасаюсь… — пробормотала девушка. — Каждый раз, когда на расстоянии пары пушечных выстрелов проходит приличный «торговец», я скрещиваю пальцы, лишь бы «Трехмачтовый» ничего не учудил по старой привычке. Мы договаривались вести себя мирно, но кто ж знает, что может взбрести в эту голову, мастерство ведь не пропьешь…
— Я уже понял, что мы не в набег ушли… — блондин вздохнул и опустил глаза на карту, отчего его взгляд стразу стал пристально-сосредоточенным. — Но куда же мы направляемся, еще и в такой спешке? В кубрике поговаривают, что вы ищете сокровища.
— Если так говорят, — ответ капитанши был уклончив, — значит, в этом определенно есть доля правды. Только «ищут» люди обычно то, местоположение чего неизвестно…
— А тебе известно? Неужто твой батя таки зажилил где-нибудь пару сундуков с награбленным? Ах, хитрый жук, я в нем никогда не сомневался… Припас дочке приданое, подарок к совершеннолетию? Тебе ведь всегда восемнадцать, а, Шейла?.. Но только где… В Звездном море?.. Но там нет ничего, достойного внимания…
Мужчина прикоснулся кончиком пальца к плотной, шершавой бумаге, на которой Гайде уже в который раз вычерчивала задуманную дорогу, и повел невидимую линию своим путем. Он приблизился к лежащим далеко впереди и невидимым сейчас Квелерисским островам, на карте напоминавшим свиноматку с пристроившимися под ее боком подсвинками (только говорить так, конечно, было неполиткорректно, поскольку на них располагалось государство, являвшееся третьей в мире морской державой). Квелериссы в свое время оказались самыми хитрыми и взяли в обычай брать пошлины с каждого судна, пересекающего их акваторию с западной стороны, и хоть и драли они в три шкуры, как для такого пустяка, их удобными морскими путями охотно пользовались. А кого не устраивал легализированный грабеж средь бела дня, кто слишком спешил (читай — на тот свет), для тех существовал полный опасностей, зато совершенно бесплатный и зрелищный путь через Рогатый мыс. Призадумавшись о коварных скалах, розах ветров и весенних штормах, Варфоломео что-то совсем замечтался, и его пальцы нечаянно столкнулись с пальцами Шивиллы на одной, совершенно пустой точке Звездного моря. От этого невольного прикосновения девушка быстро отдернула руку, что вызвало на лице пирата улыбку кота, налакавшегося сливок…если бы коты действительно умели улыбаться.
