делу не пришьёшь. Придётся вылетать.
Наконец, закончили с погрузкой.
Задний отсек прыгуна вмещал сиднем отделение: двенадцать человек десанта и до четырёх человек экипажа в кабине, общей сложностью до шестнадцати человек. Что, впрочем, и было загружено в полном составе, включая трёх офицеров и одного пилота в моей морде лица.
– Кого куда развозить? – выдохнул я, закрывая грузовую аппарель. – За проезд все передали?
Полковник же был не весел и шутку водителя маршрутки не заценил.
– Ша юморить и курс на «Судьбу».
– Корабль подавал признаки жизни? – спросил Терентьев.
Генерал разместился справа сзади, майор сзади слева, а на правом кресле, как и в прошлый раз, сел полковник.
– Мёртвый гроб, – коротко описал я. – Ничего. Абсолютно.
Не прошло и часа, как мы уже искали, где бы пристыковаться. Проблема в том, что «Судьба» не рассчитана на «прыгуны»: она во много и много раз старше этой разработки. В то самое время, как «Колыбель», похоже, заранее рассчитывалась если не конкретно под эту модель корабликов, то на подобные. Засим сесть мы могли только где-нибудь на внешней обшивке. Имелся также вариант запарковаться на смотровой палубе, где чем-то тяжёлым разбило панорамный щит: места мало, но задним ходом приткнуться можно. Проблема лишь в том, что «Судьба» движется, и довольно быстро. Ошибусь с оценкой скорости – и долбанусь об неё кормой. А у «прыгунов», как выяснилось, довольно слабый корпус: геометрию при ударе ведёт только в путь
– Приземлиться негде, – сообщил я. – Везде придётся выходить в открытый космос.
– Это мы возьмём на себя, – заверил Терентьев. – Сажай нас. Отсутствует один из шаттлов: давай к его створу.
Приземлиться на движущийся корабль – задачка, прямо скажем, непростая. Для начала – выровняй скорости. Собственная скорость «Судьбы» около одиннадцати километров в минуту – подстроимся и мы под неё. Так… Пятнадцать… Сброс до двенадцати. По инерции летим. Торможение до десяти. Во, теперь нас догоняют. Дальше сбивать скорость я не стал, а подождал, покуда нас догонит средняя часть корпуса «Судьбы».
Вот, теперь выравниваем скорости… Всё-таки, выравнивание относительных скоростей вблизи движущихся объектов – это жёстко. Жаль, зеркал заднего вида на прыгунах не предусмотрено. Умею и без них, но на незнакомой поверхности чужого для меня корабля они бы мне пригодились.
Но вот, скорость хоть как-то стала идентичной, пусть я и чуть не врезался в башню-надстройку «Судьбы» своей кормой. Теперь бы сесть…
– Приготовьтесь, будет удар, – честно предупредил я, процедив сквозь зубы.
Днище лишено любой, хоть какой бы то ни было амортизации. Просто брусок металла. Вроде бы, старался учесть, что «не вижу землю», но всё равно коснулся чуть жёстче, чем хотелось.
Но Мигунов имел своё мнение на этот счёт:
– Мягкая посадочка, – удовлетворённо констатировал он. – Не «Роллс-Ройс», конечно, но надо было тебя ко мне переводить.
– И что теперь? – откинулся я от пульта, будто так и должно быть.
– Остальное предоставь нам, – заверил Терентьев и вышел из кабины в десантный отсек.
Перед тем, как надеть шлем и перейти на собственное жизнеобеспечение, Терентьев отдал последний приказ:
– Попов – остаёшься на связи, поддерживаешь её с нами и кораблём. Полковник – остаёшься с ним, если будет выкидывать фортели – пристрели.
Это выглядело смешно. Я мог в эту же секунду оторваться от «Судьбы» и уйти к «Колыбели», а без энергии и жизнеобеспечения Терентьев сдох бы со всем взводом за восемь-десять часов.
За ушедшими закрылась герметичная створка, отсекавшая кабину от заднего грузового объёма. Мощный компактный компрессор за несколько минут высосал десяток кубометров как в жару коктейль-мороженое. Удалённо раскрыл заднюю аппарель и выпустил десант наружу.
– Всё, мы пошли. – раздался голос генерала.
– Давно пора, – буркнул я.
– Я всё слышу! – рявкнул Терентьев.
Я тут же отрубил микрофоны.
Следующим шагом больше по привычке, чем по сугубой необходимости, включил оптическую маскировку «прыгуна». Для меня это стало такой же автоматической сработкой, как постановка грузовика на ручник при остановке или отключения «массы» автомобиля перед длительной стоянкой.
Привычка, вбитая мне инструктором ещё в ДОСААФе, не раз и не два спасала мне и пассажирам жизни, а потому пренебрегать ею я не стал ни на Земле, ни на Луне, ни тут.
Чем занимался Терентьев сотоварищи – не знал. Рискну предположить, что попытался вскрыть причальный створ, предназначенный для погрузки в ныне отстыкованный челнок, и через него просочились в обитаемый объём корабля. Видимо, занять это должно было не одну минуту: борт не подавал ни малейшего признака наличия энергии. Значит, приводы гермодверей тоже обесточены.
Ну, и хрен с ними. Моя задача выполнена: я доставил личный состав досмотрово-штурмовой группы на борт этого корыта и ныне с преспокойной душой и чистой совестью (за отсутствием таковой) сидел, предаваясь блаженному наслаждению от заслуженного отдыха. Тем паче, что на часах уже три часа ночи по Москве, и я уже на ходу вижу десятый сон.
***
Проснулся я от дикого рёва в динамике:
– Открывайте задний люк и ждите нас! Взлетать будете, не закрывая рампы, иначе не успеем!
От дичайшего хрипа я вскочил:
– Какого хрена?
Мигунов многозначительно посмотрел на экран перед лобовым стеклом корабля. Вашу мать…
Если верить данным с радара, «Колыбель» и «Судьбу» взяли на прицел шестнадцать сравнительно крупных кораблей и начали планомерно обстреливать оба. В любой другой ситуации я бы начал выяснять, почему они материализовались так внезапно, но не сейчас: во-первых, делать это под огнём нет никакого желания, а, во-вторых, смотри «во-первых».
– «Тополь», где вы сейчас? – я врубил микрофон обратно.
– В жопе!
– В каком районе «Судьбы» вы сейчас находитесь?
– Бежим от разбитой гидропоники по корпусу к «прыгуну»!
Кто бы ни отдал такой приказ, он подписал смертный приговор если не всей группе, то половине из неё точно.
Я с содроганием прогнал всплывшие из памяти кадры, как сам однажды был в похожей ситуации. Близкие разрывы от энергетических залпов не очень страшны: фугасного действия в вакууме практически нет, но если в тебя прилетает плазменный выстрел калибром хотя бы метров десять – нечего даже искать и хоронить. Любая живая цель испаряется вместе с тем
