– Не исключено. Особенно если учесть новый канадский спиннинг.
– Если учесть – что?!
– Какую-то рыболовную снасть, которую девчонка заказала по Интернету в одной канадской компании и получила за день до смерти, – объяснила я. – В упор не пойму, зачем ей понадобились рыболовные прибамбасы, если она терпеть не могла рыбалку?! Кстати, мне рассказали, что она и мужиков терпеть не могла, так что вообще непонятно, какого черта она пристукнула Балду да еще вешалась на шею Коляну!
– Вешалась на шею Коляну? – тупо повторил Трофимов.
Кажется, я уже основательно заморочила ему голову.
– А, это отдельная история, не буду ее рассказывать, – отмахнулась я. И, противореча себе, тут же рассказала: – Эта белобрыска в субботу утром бежала на свиданье к Балде, перепутала этажи, вломилась в нашу квартиру и в потемках приняла Коляна за своего милого. Честно говоря, я была в шоке! А когда потом увидела эту девчонку в пансионате, решила провести следствие, то есть – мы вместе с Иркой его провели – залезли ночью в соседний номер… А, ладно, это уже не имеет никакого значения! – я решила, что достаточно запудрила Сереже мозги, и он уже нипочем не вспомнит, с чего начался наш разговор. – Извини, мне тут работать надо, рада была с тобой поболтать! Пока!
– Пока! – озадаченно повторил Трофимов.
Трубку я положила первой. Не удивлюсь, если Сережа еще пару минут обалдело слушал длинные гудки. Кажется, получать сложную для переваривания информацию такими порциями парень не привык, он явно вскормлен на ассорти из морепродуктов. Пожалуй, мне следовало выплеснуть поток сознания на более подготовленного человека – мою дорогую подруженьку. Я уже собралась ей позвонить, но тут пришел видеоинженер Митя и позвал меня на монтаж выступления Архипа Деревянко с его рыбным талисманом.
Ирка словно почувствовала мое желание пообщаться и объявилась сама. Я уже закончила работу и сидела в редакторской, размышляя, допустимо ли покинуть рабочее место за сорок минут до конца трудового дня. Я-то считала, что это не просто уместно, а в высшей степени правильно, во всяком случае, очень гуманно по отношению к работнику, но Мамай, отнюдь не страдающий гуманизмом, мог со мной не согласиться. Поймает на нарушении трудовой дисциплины и опять начнет пилить, или, чего хуже, стращать вычетом из зарплаты, шантажом и угрозами добиваясь согласия на ведение программы с бэккорректором!
Я уже приготовилась скучно отбывать время, оставшееся до финального свистка, когда дверь редакторской широко распахнулась и на пороге выросла знакомая дородная фигура.
– Привет! – вскричала Ирка. – Угадай, что у меня тут?
– А чего тут угадывать? – я прищурилась на обувную коробку, которую она нежно прижимала к груди, и без труда прочитала разборчивую надпись на ярлычке. – У тебя там полусапоги женские замшевые, цвета охры, сорок первого размера.
– Ошибаешься! – торжествующе вскричала подружка, сняла крышку и бережно поставила коробку на мой стол: – У меня тут новый член семьи!
Я заглянула внутрь. Содержимое по ряду параметров вполне соответствовало заявленному на этикетке: цвет охра, замша, размер сорок первый или около того. Только это были не сапоги, а щенок. Если я не ошибаюсь, шарпей.
– Нравится? – с гордостью спросила Ирка.
– Нравится, – кивнула я. – Только я полагала – новым членом вашей семьи будет ребенок, а не шарпеенок!
Ирка уже несколько недель при каждом удобном случае намекала, что у них с Моржиком скоро будет пополнение. Естественно, я думала – они наконец-то собрались стать родителями!
– Нет, что ты, к ребенку мы еще не готовы! – замахала руками подружка.
– Разве? Вы так замечательно ладите с Масянькой! – нисколько не кривя душой, напомнила я.
– Ты же понимаешь, одно дело – замечательно ладить с чужим малышом, и совсем другое – день и ночь налаживать контакт со своим собственным, – рассудила Ирка. – Мы с Моржиком решили сначала потренироваться на собаке. Если благополучно пройдем испытания на животном, перейдем к опытам на людях!
– Разумно, – согласилась я, с интересом и симпатией рассматривая нового члена семейства друзей.
Занятно, но щенок был здорово похож на Ирку: рыжий, с толстой складчатой мордахой и курносым носом. Только очи у него были не голубые, а желтые, и разрез глаз другой, отчетливо монгольский. Я озвучила свои мысли, и Ирка кивнула:
– Я думаю назвать его Чингисханом!
Маленький Чингисхан что-то пискнул, но смысл его заявления от нас ускользнул.
– Ну, ладно, ждем вас сегодня на крестины, – деловито сказала подружка, вновь накрывая коробку крышкой. – Мы с Чином сейчас отправимся готовить праздничный ужин, а за тобой через полчасика заедет Лазарчук. Заберете Масяню и Коляна и сразу – к нам. Хотя нет, не сразу!
Ирка что-то вспомнила и остановилась на пороге.
– Подскочите по пути к офисному зданию на углу Зеленой и Южной и заберите в фойе Сережу Трофимова.
– Он тоже зван на щенячьи крестины? – удивилась я.
– Можно сказать, сам напросился, – добродушно усмехнулась подруга. – Позвонил мне ни с того ни с сего, спрашивал, как мы поживаем. Между прочим, твоим здоровьем интересовался!
– Душевным, надо полагать? – пробормотала я, краснея под испытующим взглядом подруги. – Я ему, Ир, по глупости всучила телефончик покойного Балды. Хотела помочь решить вопрос со страховкой за разбитую машину. Когда поняла, что сморозила глупость, пришлось перезванивать и извиняться, и вышло так сумбурно, что парень вполне мог принять меня за идиотку.
– Не он первый, не он последний! – съязвила подружка.
И пока я искала, чем в нее запустить, она со смешком испарилась.
Лазарчук приехал за мной ровно в восемнадцать ноль-ноль и не поленился подняться в офис. Дежурная охранница, семидесятилетняя девица-вохровица Бабулина, которую капитан здорово взволновал, предъявив на входе свое служебное удостоверение, примчалась в редакторскую с выпученными глазами с криком:
– Елена, вставай, ты свое отсидела! Давай на выход с вещами! За тобой милиция пришла!
Я выглянула в коридор, увидела шкодно ухмыляющегося Лазарчука, кивнула ему и, сказав взбудораженной Бабулиной:
– Моя милиция меня бережет! – отправилась, как было велено, на выход с вещами.
По пути к моему дому Серега попытался меня допросить:
– Колись, подруга, зачем потащилась на квартиру Марусенко? – строго спросил он. – Бабка тебя сдала с потрохами.
– То есть сказала, что я присутствовала при том, как она обнаружила послание Лилианы в ее компьютере? – уточнила я, желая общаться нормально, а не на жаргоне. – Было такое, верно.
– Значит, факт существования этой записки ты подтверждаешь? А текст помнишь?
– Дословно – нет, конечно, наизусть я его не заучивала.
Лазарчук выжидательно поглядывал на меня, и я постаралась напрячь память.
– В общих чертах – там было написано что-то вроде «Я совершила страшный грех, мне нет прощения, прощайте, люблю-целую, навеки ваша – Лилиана».
Серега заглянул в свою записную книжку и кивнул:
– Вроде близко к тексту. Конечно, если верить бабке.
– Если тебе нужна точность, залезь в домашний компьютер Лилианы и спиши слова, – досадливо посоветовала я.
– К сожалению, не могу, – тоже с досадой сказал Серега. – Бабуля, темная женщина, умудрилась что-то грохнуть во внучкиной машине, от записки не осталось и следа. От всех других текстовых файлов, впрочем, тоже. Приходится верить на слово одной старой клюшке и одной молодой… Тебе, в общем. Так была такая записка, точно?
– Не стану скрывать, была, – подтвердила я.
– Правильно, от милиции и медицины ничего скрывать не нужно, – согласился довольный Лазарчук. – Обещаю, что все твои страшные тайны умрут вместе со мной.
– Да живи ты, ради бога, хватит вокруг меня покойников! – Я перекрестилась. – Никаких страшных тайн у меня нет. Я пошла к Лилиане домой, чтобы доверительно поговорить с ней с глазу на глаз и выяснить, нет ли у нее романа с Коляном.
– Ты в чем-то подозреваешь своего мужа?! – Лазарчук удивился так, словно мой муж был святым, канонизированным еще при жизни.
– Уже нет, – успокоила его я.
– Потому что гражданка Марусенко умерла?
– Это тоже аргумент, – кивнула я. – Кроме того, я узнала, что Лилиана была равнодушна к мужчинам.
– А чего ж она тогда убила своего любовника Набалдашкина?
– А это я у тебя хотела бы спросить! Ты же у нас профессиональный сыщик, знаток криминальной психологии, людовед и душелюб! – съязвила я.
Серега крякнул и заткнулся. Тут мы как раз подъехали к дому. Няня сдала мне малыша, ребенок с удовольствием принял предложение прокатиться в гости к тете Ире, дяде Моржику и незнакомой собачке, и мы резво покатили дальше.
