— Боже праведный, — сказал хорошо одетый прохожий своей «новорожденной» жене, — этот человек — член моего клуба.
У Маккензи разыгралась истерика, он бил жертв, ругая их по-шотландски. Бородатый мужчина в красном мундире, явно обладатель какой-то высокой должности, всунул в руку полицейского пистолет и умолял пристойно застрелить его, ибо он имеет на то право. Инспектор разрядил оружие в воздух и выбросил, плюнув вслед.
Трое прижавшихся друг к другу «новорожденных» в женских ночных рубашках дрожали и шипели сквозь тонкие клыки. Их лица были гладкими, а тела — женственными. Костаки они напомнили любовниц принца Дракулы.
Инспектор взял себя в руки и начал следить за собственными людьми. Он дал ознакомиться пленникам со смертными приговорами, уже подписанными, там не хватало только имен обвиняемых. Облава проводилась в полном соответствии с законом.
— Властный хозяин, — прозвучал льстивый голос Орландо. — Сэр, если вы не сочтете наглостью мое вмешательство, то есть еще один преступник, избегнувший вашего правосудия. В потайной внутренней комнате можно найти одну важную персону, которая сейчас получает удовольствие самого грубого толка с двумя несчастными мальчиками, украденными с улицы.
Костаки взглянул на сгорбленного лакея. Под слоем пудры его кожу усеивали болезненные пятна.
— Если мы достигнем соглашения, сэр, я бы мог найти способ помочь вам, сэр, в исполнении вашего, могу сказать, священного долга перед высокочтимым величеством принца-консорта, да благословит Господь его и сохранит его дворец, сэр.
Горло «теплого» юноши налилось кровью. Сегодня Костаки еще не успел удовлетворить свои нужды, поэтому сейчас схватил Орландо за шею и сильно нажал ему на горло большим пальцем:
— Выкладывай, червь!
Ему пришлось разжать хватку, чтобы позволить человечку заговорить.
— Позади лестницы, всесильный господин, есть потайная дверь. И я единственный знаю ее секрет.
Костаки отпустил лакея и толкнул его через дорогу.
— Сэр, тот, о ком я говорю, очень силен, великий господин, и я сомневаюсь, что вы сможете совладать с ним в одиночку.
Костаки позвал Горчу и забрал из команды палачей «новорожденного» полицейского сержанта, отличавшегося изрядной силой. Следующую партию гомосексуалистов подняли на колы. Крики умирающих разносились, кажется, по всему городу. В Букингемском дворце принц Дракула, наверное, поднял кубок чистого вина за приведение в исполнение своего эдикта.
Орландо, словно крыса, бежал перед ними, пока они не добрались до потайной двери. Костаки знал таких, как этот лакей: среди «теплых» всегда водились те, кто с радостью служил не-мертвым, впрочем, и среди валахов имелись те, кто был готов угождать туркам.
— Помните, сэр, что я добровольно выдал этот секрет.
Орландо нажал на рычаг, и часть стенной панели отошла в сторону. Изнутри донесся железный запах крови, перемешанный с ароматами духов и благовоний. Костаки прошел внутрь. Комната походила на будуар; на стенах были нарисованы деревья, креповая зелень свисала с потолка, внизу лежали сухие листья. На черном лакированном полу валялась раздавленная корзина с фруктами. У двери свернулся мертвый юноша с совершенно обескровленным лицом, неровные разрезы виднелись по всему обнаженному телу жертвы. Он еще мог обернуться, но Костаки посчитал его слишком изломанным, вампирам от него было бы мало толку.
— Вот, всесильный господин, узрите похотливого зверя, удовлетворяющего свои отвратительные нужды!
Посередине комнаты, в окружении восточных подушек, извивалось нечто, похожее на пресмыкающееся, но состоящее из двух тел. Под корчащимся вампиром лежал визжащий юноша, кровь липкой пленкой покрывала его спину. Важная особа пользовала мальчика, как мужчина женщину, одновременно сглатывая бьющие из разорванных вен струи. Персоной оказался граф Вардалек, и спина его вытянулась вдвое против своей нормальной длины. Змеиные клыки выступали из нижней части лица. Подбородок и губы усеяли зубы, прорывающиеся сквозь плоть. Зелено-желтые глаза слезились, зрачки сузились до булавочных головок.
Граф взглянул вверх и плюнул ядом.
— Видите, сэр, — сказал Орландо, ухмыляясь, — очень важная персона, в самом деле, всесильный господин.
— Костаки, — спросил Вардалек, — проклятье, что значит это вторжение?
Он по-прежнему извилисто двигался, его тело нависало над мальчиком змеиными кольцами. Постель по бокам графа усеивала чешуя, от которой радугой отражался свет.
— Капитан, — сказал Горча, встав рядом с тяжелым мушкетом в руках, — что нам следует сделать?
— Убирайтесь вон, глупцы! — закричал Вардалек.
Костаки принял решение:
— Исключений не будет.
Граф ахнул и уставился на него. Он поднялся с истощенного юноши и запахнул стеганый халат, позвоночник его сокращался по мере того, как тело венгра обретало обычную форму. Его лицо быстро принимало человеческий облик. Изящным движением Вардалек водрузил золотой парик на липкий от пота череп.
— Костаки, мы оба…
Капитан отвернулся от своего товарища, приказывая:
— Выведите его наружу к остальным.
На улице фон Клатка широко раскрыл глаза, увидев, кого ведут на кол.
Капитан взглянул на небо. На своей гористой родине он привык к ярким точкам звезд. Здесь же свет газовых фонарей, туман и тяжелые дождевые облака лишали его взгляда тысяч глаз ночи.
Горче и сержанту приходилось крепко держать графа. Костаки и фон Клатка стояли рядом с пленником. Тот улыбался, но в глазах его виднелся страх. Он все понимал. Его долгая жизнь подошла к концу. Больше для графа Вардалека не будет юношей, похожих на газелей.
— Нам придется это сделать, — объяснил Костаки. — Вардалек, ты знаешь принца Дракулу. Если мы тебя пощадим, то сами пойдем на кол.
— Друзья, но это же абсурдно!
Фон Клатка переминался с ноги на ногу, словно «теплый» дурак. Он хотел вмешаться, но понимал — капитан прав. Принц гордился тем, что известен суровостью и справедливостью. Его собственное войско должно было соблюдать закон строже остальных.
— Да что с того, с пары мальчишек? — сказал Вардалек.
— Сэр, всесильный господин…
Костаки поднял руку. Гвардеец схватил Орландо и приказал тому замолчать.
— Мне очень жаль, — объяснил капитан.
Вардалек пожал плечами, пытаясь сохранить лицо. Костаки знал этого вампира почти три века. Ему и прежде не особо нравился высокомерный венгр, но он уважал его за храбрость и упрямство. Тяга Вардалека к мальчикам никогда не казалось ему стоящей суеты, но у принца Дракулы были странные предубеждения.
— Одну вещь ты должен знать, — сказал граф. — Эта старая сука, та, прошлой ночью, тварь Дьёдонне… мои дела с ней еще не завершены. Я предпринял шаги, чтобы сравнять счет.
— Я этого ожидал.
— Я поручил уничтожить ее.
Костаки кивнул. Того требовала честь.
— Всесильный господин, — заныл Орландо, — теперь, когда я поспособствовал установлению справедливости принца-консорта, могу ли я…
— Кол будет хорошо заточенным, Вардалек, — пообещал капитан. — И сердце твое окажется на острие. Конец придет быстро.
— Благодарю вас, капитан Костаки.
— А «теплого» червя, который тебя выдал, я посажу пониже, чтобы ты мог смотреть на него сверху…
— Всесильный господин, — заверещал лакей, сумев освободить рот из-под руки гвардейца, — пожалуйста, сэр, я…
Костаки повернулся к человечку и с презрением посмотрел на него. Лицо Орландо исказилось от ужаса.
— …и кол, который рассечет его кишки, будет тупым.
Глава 16
РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ
Дневник доктора Сьюарда (ведется фонографически)
27 сентября
После моей Люси пришла очередь Мины. Когда мы расправились с его первым потомством, граф обратил внимание на жену стряпчего. Думаю, Дракулу привлекала миссис Харкер даже во время его увлечения Люси. Обе женщины оказались в Уитби, когда вампир сошел на берег. Он смотрел на них, как чревоугодник смотрит на пару жирных пирожных. Я пытался воссоздать записи, утерянные при пожаре в Перфлите, а теперь должен обратиться к странице дневника, что мне так и не дали написать. В ночь со второго на третье октября 1885 года упал в пруд огромный камень, и теперь мы живем в разошедшихся от него кругах, которые превратились в огромные волны.
