Мне хотелось обнять мужа, прижать к себе и спрятать от всего мира, но я чувствовала, что Ливай не разрешит. Не позволит себе выглядеть ещё слабее. Это против его природы, убеждений и воспитания.
— Я не считаю, что ты слабый, — ответила я. — Ты чуть не сбежал на войну, едва в сознание вернулся.
— Я не сделал главного. Того, что обязан каждый муж, — его ладони сжались в кулаки, а голос стёк в шёпот. — Не защитил тебя. Позволил ублюдкам прикоснуться своими мерзкими, грязными пальцами. Я не имею права называться твоим супругом.
Вот из-за чего Ливай переживает больше всего? Не может себя простить. Я невольно вздрогнула.
Всё эти дни мои мысли занимал он, и переживания отодвинулись за край сознания. А теперь они выкатились и принялись вгрызаться в нервы. Я вспомнила неприятный запах, сальные руки, и липкие взгляды врагов. Кожа стала казаться очень грязной. Я сжалась и потёрла плечо, а потом поборола скромность, забралась на кровать и обняла Ливая.
Я такая грязная. Хочу ванну. Смыть всё это.
— Убил их ты. Если бы не защитил, они бы… сделали больше.
— Я позволил, — процедил он сквозь зубы. — Дай мне возможность, я бы воскрешал и убивал их вечно. С каждым разом всё медленнее и мучительнее. Жаль, что этим не сотрёшь те минуты из твоей памяти.
В его голосе я впервые слышала настолько яркие эмоции. В этом мире мало знают о любви, но их ненависть осязаема, как и лезвия мечей, торчащих из груди.
— Спасибо тебе. Что услышал и пришёл.
По лицу Ливая пробежала волна удивления.
— За что ты благодаришь? Это моя обязанность. Диана, ты заслуживаешь лучшего. Достойного, понимаешь?
— Тебя? Ливай, я никуда не пойду. Мне… только с тобой не страшно. Я чуть с ума здесь не сошла, пока ты едва глазами двигал. Не будь жестоким, не отталкивай меня.
— Не хочу быть. Но если не сделаю это сейчас, то больше уже не…, — Ливай запнулся и наконец поднял на меня глаза, — смогу.
— Вот и не смоги. Потому что я уже.
Точно не после того, что случилось в комнате с роялем. Всех мелочей, знаков внимания, слов, поступков. Даже его холодная отстранённость казалась не недостатком, а особенностью.
Говорят, чтобы влюбиться, нужно начать делать что-то для другого человека. Психологи советуют это, когда в семейных парах начинается разлад. Нужно заботиться, ухаживать, тогда мозг пересчитает вложенные усилия в привязанность и решит, что всё это делается из-за чувств.
Не знаю, как работает мой мозг, но к Ливаю я чувствовала что-то ещё до того, как он лежал в коме, а я, не без помощи, конечно, ухаживала за ним.
— Своенравная, — Ливай мягко усмехнулся. — Существует ли что-то, в чём я могу тебя убедить? Или мне заранее смиряться с поражением?
— Почему же, шансы есть. К примеру сказать, что голубое платье нравится тебе больше зелёного. А в вопросах смены мужа — нет, без шансов.
— А если ты прекрасна во всех платьях?
Ливай с нежностью посмотрел на меня. Резкие черты смягчила осторожная улыбка. И мне невольно захотелось сравнить его со щенком. Да, у него есть зубы и в случае опасности он обернётся настоящим Цербером, но сейчас очень искренне показывает… преданность? Вижу, что ещё боится поверить, но ему приятно, что я с ним.
— Ляжешь со мной? — чуть слышно спросил Ливай, и я вспыхнула.
— В ванну хочу.
— Хорошо, — он не настаивал. — Попроси трав добавить. У нас есть. Плечи у тебя напряжённые. Могу размять, если с собой возьмёшь.
— Спасибо, но тебе нужно поесть и отдохнуть, — смутилась я.
Ливай не стал спорить и рассеянно погладил меня по плечу.
— Странный сон, — тихо сказал он, будто ни к кому не обращаясь.
— О чём ты, родной?
Ливай удивлённо посмотрел на меня, потом понял, что сказал вслух и пояснил:
— Пока был… там, сон видел. Что на столицу идёт кто-то похуже пожирателей, а мне не хватает сил с ним справиться. И тебя нет. Совсем.
— Но ведь я здесь.
— Теперь я это вижу, — Ливай крепко обнял меня.
Глава 27
То, что засыпать с мокрой головой ошибка, я вспомнила утром. По совету Ливая я спросила у служанки расслабляющие масла, и она притащила целый ящик. Показывала, давала понюхать, рассказывала, какие нравятся Ливаю, а от каких кожа становится шёлковой. Она всё рвалась заняться моими волосами, но мне было жутко неловко, отказалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Девушка, как и большая часть жителей этого мира, была не слишком разговорчива, но я узнала, что слуги проникаются ко мне уважением. А ещё, что музыка рояля звучит на весь дом и всем нравится. Мысленно прибавляю себе очков авторитета.
Проснулась я поздно. Птицы в саду закончили петь и разлетелись по делам. Выбравшись из-под одеяла, я сходила умыться и села у зеркала. Из него смотрело чудо с потрясающим гнездом на голове. Мда. Надо всё исправить, а то ещё примут за собирателя и всё.
Достала расчёску и осторожно, начиная с кончиков, стала распутывать это безобразие. Получалось не очень. Я начала шутить над собой, не пора ли отправиться к тому месту, где Армандо и Ливай нашли рояль. Вдруг из моего мира прилетел стайлер? Впрочем, зачем он мне? Розеток не водится. Очень зря!
В дверь постучали.
— Диана, я могу войти? — спросил Ливай.
— Да, конечно.
Когда дверь открылась, я вспомнила, что всё ещё сижу с потрясающей причёской и вышедшему из комы мужу лучше не видеть, но было поздно.
Ливай вошёл, опираясь на трость. Если бы не она, ничто не напомнило бы о событиях последних дней. «Домашняя» одежда генерала вполне подходила для приёма гостей. Брюки классического кроя, тёмная рубашка, застёгнутая под самое горло.
Мда, зря пустила. Стоит красивый, а тут я. Неловко вышло.
— Как ты?
Он покосился на трость.
— Это временно. Я быстро восстановлюсь и смогу нормально защищать тебя и исполнять супружеские обязанности.
Это же надо, смотрит прямо в глаза. Даже мускул на лице не дрогнул.
Надо. Вся твоя жизнь состоит из «надо», верно?
— Присядешь? — я кивнула на кресло. — Столько всего случилось. Много дел, а я не знаю, за какое хвататься.
— Что тебя беспокоит? — Ливай на кресло не взглянул. — Я слишком долго был беспомощным и не мог выполнять обязанности. Буду навёрстывать.
Я поджала губы и сжала кулаки, пытаясь собраться.
— Я могла узнать что-то у тех троих, но не вышло. Прости меня.
— Нет, это я явно рано пришёл, — Ливай хмыкнул. — Они собирались тебе всё рассказать. Нарисовать подробную карту к убежищу, расписать все планы, мотивацию и имена участников.
Я сморщила нос. Стоило бы обидеться, но раз к Ливаю вернулось непередаваемое чувство юмора, значит поправляется.
— В моём мире снимают фильмы, в которых злодеи выкладывают героям план, позволяя оценить его гениальность. Жаль, что у вас так не принято.
— Сомневаюсь, что человек, который выкладывает план врагу, может придумать что-то гениальное, — Ливай посмотрел на меня и постучал по серебристой ручке трости — Я жду.
— Ладно, — я вздохнула и посмотрела в зеркало. — Сперва я разберусь с этим гнездом, а потом хочу привезти других стражей и пытать их музыкой. Может они расскажут, что случилось? Назвать новые имена или ещё что?
— Оставь гнездо, — Ливай ухмыльнулся. — Вдруг, там поселятся миниатюрные виверны. Будет мило. Да и ты прекрасна в любом виде.
— Пытаешься отвадить от меня других стражей? — я вернула ему ухмылку. — А миниатюрные виверны у вас есть? Боюсь, если мне на голову залезет Одуванчик, я умру.
— У Одуванчика уже есть уютное гнездо. А насчёт других стражей, — Ливай приподнял бровь. — На войне все средства хороши. А за тебя я намерен сражаться, — он сделал шаг ко мне, прожигая сталью глаз. — И убивать.
Если бы это сказал любой другой мужчина, можно было бы улыбнуться и не придавать значение, но Ливай… действительно умеет убивать. Сейчас он не шутит и это особенное ощущение. Знать, что за спиной стоит такой мужчина. Опасный, временами жестокий. Тот, кто может защитить, даже если сам отравлен. Начинаю чувствовать себя по-настоящему важной.
