В 1937 году свыше 100 тысяч немцев формально отреклись от католической церкви. Однако из лидеров нацистов так поступил только Генрих Гиммлер. Когда несколько других видных нацистов собрались последовать его примеру, Гитлер специально запретил это, поскольку, хотя он и ненавидел всё, что проповедовала церковь, он чувствовал, что открытую войну церкви пока объявлять преждевременно. Гитлер, Геббельс и Геринг в числе прочих оставались католиками номинально, если не на деле, до их совершенно некатолического самоубийства в 1945 году.
Странный синтез язычества и светского образа жизни, пропитавший все нацистские ритуалы, можно найти в «Национал-социалистическом календаре». Хотя Гитлер не пошел столь далеко, как Муссолини, начавший отсчет новой эры со дня своего прихода к власти, полный нацистский годовой цикл праздников был всё же установлен. Праздничный год начинался 30 января, этот день имел название «День прихода к власти». Для неоязычников это соответствовало древнему празднику Имболку или Сретению. В марте отмечали День памяти героев, а 20 апреля праздновали день рождения фюрера. Первомай, еще один древний языческий праздник, национал-социалисты отмечали вместе с другими социалистами как День труда. Затем следовал праздник летнего солнцестояния, отмечаемый возжжением костров в виде солнечных колес у древних языческих храмов на геомантически значимых вершинах.
Наиболее торжественный из всех нацистских праздников приходился на 9 ноября — годовщину отречения кайзера и гитлеровского путча 1923 года в Мюнхене, когда «старые бойцы» нацистской партии маршировали по Мюнхену под приглушенный барабанный бой. Шли по ритуальному маршруту — тому же, что и в марте 1923 года. Вдоль всего пути развевались полуспущенные флаги на флагштоках и стояли церемониальные жертвенные чаши с горящим маслом. Демонстранты достигали места, где полиция открыла огонь на поражение, а оттуда шли к мавзолею, в котором в железных гробах лежали шестнадцать погибших. Во время церемонии в Мюнхене замирало всё движение и соблюдалась тишина.
Окончанием нацистского года был праздник Юл, вновь потеснивший Рождество, которое некогда заместило празднества середины зимы. Была восстановлена древняя церемония праздника свечей. В декабре 1936 года Гиммлер разослал предписание всем офицерам СС о соблюдении ритуала праздника Юл. Угасающий свет старого года, обновленный молодыми новогодними огнями, писал он, символизирует неразрывную преемственность немецкой жизни с давних времен и в будущем.
Предписание Гиммлера офицерам СС о необходимости соблюдения ритуала праздника Юл
Общественные ритуалы в нацистской Германии носили откровенно религиозный характер. Типичным примером такой квазислужбы была «Литания труду». Разыгранное на собрании Имперской службы труда на Нюрнбергском фестивале 8 сентября 1937 года, это действо было расписано поэтапно подобно церковному ритуалу.
Действо начиналось с перезвона колоколов. Девушки из Имперской службы труда маршировали к флагу и пели:
Салют флагу. Салют эмблемам.Салют фюреру, их создателю.Салют всем тем, кто умер, их защищая.Прислушайся к призывам.От всех врагов, которые угрожают день и ночь, мы защитим флаг.Мы можем одержать победу, мы можем погибнуть,Но флаг останется незапятнанным.
Знамена взметнулись и флаги подняли. Голос произнес призыв: «Здесь, в четвертое великое празднование, чтобы посвятить себя служению новым высоким целям, твердо мы стоим пред нашим народом и фюрером, на священной земле под нашими развевающимися флагами, с сердцами открытыми, готовыми повиноваться».
Все участники этой литании ответили выкриком: «Мы готовы!» После этого мужской хор восславил достоинства «миссии» фюрера. Затем другой голос продекламировал торжественное обещание Отечеству; раздался многоголосый клич «Германия!» и зазвучали фанфары.
Четыре голоса, символизировавших представителей четырех сословий общества (отголосок старой арийской кастовой системы Индии, которую Гиммлер мечтал восстановить) поочередно провозгласили благодарности Германии за пищу, тепло и защиту, обещая превратить неплодородные земли в цветущие сады. Далее прозвучали гимны Германии, сельской местности, материнству и труду, последовательно исполненные другими четырьмя голосами, которые соответственно символизировали север, юг, восток и запад. После еще одного хора людей с лопатами в руках торжественной данью памяти павшим зарокотал приглушенный барабанный бой. Голос продекламировал панегирик мученикам. Флаги приспустили и повесили на памятник Труду три венка — «Во имя свободы и славы рейха».
Затем мужской хор пропел гимн возрождению: «Настанет и наш день, мы готовы к призыву, но наш гордый флаг будет свободно реять навеки». Вновь подняли знамена, прозвучали фанфары, и началось произнесение Клятвы: одиночный голос чередовался со множеством голосов толпы, на манер общения священника и его прихожан: «Итак, в этот торжественный час мы молим о благословении Клятвы, данной нами. Мы благодарим тебя, фюрер, зато, что сейчас видели тебя. Признаешь ли ты в нас свое собственное творение? Пусть наши сердца будут биться в унисон с твоим сердцем, а наша жизнь найдет вдохновение в твоей любви. Увидь нас! Мы — твоя Германия!»
Прозвучал финальный гимн: «Господи, благослови фюрера в этот час, Господи, помоги нам укрепить землю, чтобы служить рейху с глубокой преданностью…» Зазвонили колокола, и праздник закончился.
Удивительные квазирелигиозные ритуалы, подобные вышеописанному, проводились в нацистской Германии каждую неделю. Гитлер, нацистская партия и рейх заняли место Христа и святых в актах поклонения светским богам. Энергии, которые они возбуждали, также были подобны энергиям, возникающим в ходе отправления религиозных ритуалов. Прямая попытка узурпации церквей, считал Гитлер, была бесполезной. Намного лучше превзойти их в психическом влиянии на нацию, ведя игру по их же правилам!
Ритуалы повторялись на всех уровнях с соответствующим размахом. Литания труду была равноценна мессе в соборе святого Петра с участием римского папы, но помимо огромных сборищ проводились также и местные празднования при малых «церквах». Каждый мальчишеский лагерь имел свой тщательно разработанный огненный ритуал. Каждые нацистские похороны сопровождались неоязыческими обрядами. По всему рейху использование знамен, процессий и церемоний поддерживало веру в то, что каждый нацист был частью огромного целого, великого товарищества, связанного единой верой и общими символами. Существовали даже нацистские церемонии по наречению младенцев именами. Алтарь, задрапированный свастикой, украшенный фотографией фюрера и открытой книгой «Майн кампф», обслуживал офицер СС в роли священника. Мы можем быть уверены, что немногие немцы из числа живущих сегодня сохранили фотографию своего «крещения», если им дали имя с проведением такого ритуала.
Нацистские церемонии заполнили календарь и человеческую деятельность от колыбели до могилы. Кроме того, нацисты имели священные города, где в разные дни официального года рейха проходили разные ритуалы. Каждый нацист сначала поворачивался к Мюнхену, подобно тому, как мусульманин всегда смотрит на Мекку.
Там Гитлер соорудил «храм святых мучеников», мавзолей 16 нацистов, убитых во время путча. Там также хранили «Знамя крови», которое несли во время неудавшегося восстания.
В древние времена великие национальные собрания — например, исландский Альтинг (Althing) — располагали так, чтобы отразить фактическую карту страны. Люди с севера находились с северной стороны, люди с запада пребывали на западной стороне и т. д. Местные представители от каждой профессии или ремесла усаживались в строго указанном месте. Таким образом, фактическая структура целой нации оказывалась физически воспроизведенной в виде микрокосма в определенном месте и в определенное время, согласно указаниям геомантов и астрологов, с целью выполнения действий сакрального характера. Нюрнбергские съезды проходили по весьма похожей схеме. «Весь микромир рейха, — писал корреспондент газеты Der Montag, — был виден в Нюрнберге в период с 31 августа по 3 сентября 1933 года».
Гитлер и его ближайшие соратники маршируют вдоль трамвайных путей в Мюнхене во время Праздника павших (9 ноября)
На Нюрнбергских партийных съездах вся мощь пропаганды соединялась с тонкими воздействиями на психику человека. Город украшали миллионы флагов со свастикой. Военная музыка и словесная пропаганда неслись из громкоговорителей с каждого фонарного столба. Непрерывные шеренги коричневорубашечников, членов СС, службы труда, Гитлерюгенда, представителей армии, флота и авиации маршировали туда-сюда; маленький город был наполнен едва ли не миллионом людей. Проводилось так много парадов, что местные власти вынуждены были проложить трамвайные пути под землей, чтобы не прерывать работу общественного транспорта (подобное произошло и в Берлине кайзеровской поры).
