Единственное направление, в котором Леля могла здесь скрыться, — это лес. Харламов вышел из машины и с силой ударил ногой покрышку. К проблеме поиска киллера, теперь добавилась проблема поиска Лели. И хотя он уже знал, как ее найти, его выводил из себя сам факт, что она удрала от него, а ведь Макс уже рассчитывал, что ее приручил.
Леля бежала, не оглядываясь, с такой скоростью, с которой сдавала норматив бега на 100-метровую дистанцию в университете. Неудивительно, что совсем скоро в правом боку сильно закололо. Она вынужденно перешла на быстрый шаг. Направление, в котором она бежала, сейчас не имело значения. Главное, подальше от Макса. Сквозь тонкую подошву балеток, Леля ощущала каждую кочку, каждый камешек, а тонкая кожа, из которой они были сделаны, не спасала от холода, пронизывающего ее ступни. Леля упрямо шла вперед, протискиваясь между поваленных деревьев, не обращая внимания на ветки, которые больно били ее по лицу и цеплялись за подол платья. В лесу было тихо, и Леля слышала только шум, создаваемой ей самой — треск веток, шуршание опавшей листвы под ее ногами и ее сбившееся дыхание.
Вдруг к ее шуму добавились еще звуки. Она услышала мужские голоса вдалеке, отдающие какие-то резкие команды. Шум приближался, и теперь она отчетливо слышала, словно что-то пролетало, разметая листья на своем пути. Эти болиды носились уже где-то вокруг Лели. Она замерла, а потом в ужасе попятилась, когда ей на встречу на тропинку вылетел большой черный доберман. Через несколько секунд появились еще двое, которые окружив свою добычу, зажимали ее в тиски. И Леля, споткнувшись о корень дерева, упала и, закрыв голову руками, истошно закричала.
— Дым ко мне! — прозвучал чужой мужской голос совсем рядом.
Самый мощный пес, которого другие считали вожаком, бросился к хозяину. Остальные собаки последовали за ним.
— Спасибо, Тим! Забирай свою поисковую команду, дальше я сам, — над головой Лели раздались знакомые хриплые нотки.
Макс склонился над ней и, схватив за запястья, заставил опустить руки, а потом приподнял за подбородок лицо.
— Леля, ну куда ты, дура, бежишь? Вокруг на сотни километров лес! Ты понятия не имеешь — где дорога. Телефона у тебя нет, чтоб определить геолокацию. По мху собралась ориентироваться, а?
— Макс, пожалуйста, отпусти! Умоляю, отпусти! — запричитала она, вцепившись обеими руками в руку, которой он держал ее подбородок.
— Не могу! — Макс рывком поднял ее с земли и, удерживая за плечи, навис над ней, — Малыш, ну что такое? Ты опять за свое? Разве тебе плохо со мной? Мне казалось, что ты уже стала моей, а ты при первой же возможности дала деру.
— Я не могу жить такой жизнью. Свистящие пули над головой — это не для меня. Мне страшно, Макс, мне очень страшно.
— Звездочка, я никому не дам тебя в обиду. Обижать буду только сам, — Харламов опять буквально сдавил ее в объятиях так, что стало тяжело дышать, — За побег накажу.
В этот момент Лелю пробила дрожь, и она подняла на него взгляд, в котором промелькнул так хорошо знакомый ему страх. "Бл*дь! Только не это! Я ж столько усилий приложил, чтоб она так не смотрела на меня! Ну и как быть? Оставить ей этот забег по лесу безнаказанным?", — Макс отчётливо понял, что произойдет, если он воплотит свою угрозу в жизнь.
— Хорошо! Не буду! Ничего тебе не сделаю, малыш! Иди ко мне! Я сам виноват. Не должен был оставлять тебя одну, — Макс, обняв ее за плечи, повел из леса, — Это какая-то ирония судьбы! У меня было столько женщин, и любая из них писала бы кипятком, если б я оставил ее рядом с собой. А я захотел оставить ту, что удирает от меня при первой же возможности! Леля, ну почему с тобой не работает тот же режим, что и с другими бабами? Ты ж можешь получить от меня, что пожелаешь? Разве это не должно удерживать тебя рядом со мной?
— Что пожелаю? — эхом повторила она.
— Конечно, дурочка! Любой каприз!
— Любой? И замуж меня возьмешь? — съязвила она, надеясь, что этот вопрос поставит его в тупик.
— А ты бы вышла за меня? — удивлённо спросил Макс.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, — поспешно ответила она.
— Ну вот! — раздосадовано выдохнул Макс, — Ничего, я подожду. Обещаю, что когда ты захочешь выйти за меня, я на тебе обязательно женюсь.
Глава 25. 50 оттенков
Леля, обвила шею Макса руками, а ноги скрестила за его спиной. Он подхватил ее под попу одной рукой, а второй — удерживал ее за затылок. Макс целовал так глубоко, так порочно, что Леля забыла обо всем на свете. Зажмурив глаза, она полностью растворилась в моменте. Мозг превратился в желе, потому улетучились все самокопательные мысли, все обвинения в его адрес, страх, все, кроме желания, чтоб он никогда не отпускал. И не важно, куда он ее несёт, и что собирается с ней делать. Все к черту, все не важно.
Макс, не отрываясь от ее губ, поднялся по лестнице и занёс Лелю в свою комнату, дальше прошел в ванную, которая уже была полна до краев. Услышав звук льющейся воды, Леля распахнула глаза и стала вырываться из его объятий. Когда же он попытался применить силу, чтоб удержать ее и успокоить, она истошно закричала, и он отпустил.
— Леля, я хотел, чтоб мы приняли ванну вместе, — Макс стоял у двери, отрезая ей путь к бегству.
В глазах у нее застыл животный ужас. Она буквально впала в оцепенение и вжалась в стену.
— Леля! Черт возьми! Я не собираюсь тебя топить! — он закрыл кран, и вода перестала журчать.
Они стояли в тишине и смотрели друг другу в глаза. От былого желания, которое только что сводило их обоих с ума, не осталось и следа.
— Иди за мной, — он резко развернулся и вышел из ванной, — За мной, Леля!
Выйдя из ступора, Леля боком обошла ванну, словно та живая и может кинуться на нее. С опаской она послушно следовала за Максом. Спустившись на второй этаж и пройдя несколько коридоров, Макс привел ее в спортзал и включил свет. Пока Леля в растерянности наблюдала за ним, он подошёл к ней с боксерскими перчатками и стал надевать ей на руки.
— Что ты делаешь? — удивилась она.
— Надеваю тебе перчатки, чтоб ты себе что-нибудь не сломала, — заклеивая липучки, объяснил он, — Леля, я топил в ванной суку, угробившую бизнес, в который я душу вложил. Я топил потаскуху, которая по команде своего ебыря легла под другого мужика. Такая хуже проститутки, потому что та хотя бы честна с клиентом. А эта тварь отдавалась мне, а потом всадила мне нож в спину, и она продолжала врать мне, когда я поймал ее. Вот кого я топил в ванной, а потом приковал в мокрой одежде наручниками к батарее. Вот кого я провез практически голышом через всю Москву, вот кого я хотел грохнуть, после того как демонстративно трахнул в последний раз. Понимаешь меня?
Макс с бешенством выкладывал свою версию событий и его слова эхом разносились по залу с высокими потолками. Леля от напряжения стала часто моргать и дышать так, словно ей не хватало воздуха.
— А когда я узнал, что у меня в руках девочка, которая спасала своего брата, которая готова была умереть, только не выдать этого засранца, я уже успел все это с ней сделать. И я очень хочу, малыш, я мечтаю все исправить. Ты не представляешь как мне х*ево, когда у тебя этот затравленный взгляд. Я виноват перед тобой, — Макс говорил это все уже совсем другим тоном. Если первая часть его спича была обвинительной речью, то сейчас он уговаривал ее, пытался неумело просить прощения.
— Бей, Леля. Может, если ты выпустишь всю злость, которая внутри тебя, тебе станет легче? — он раскинул руки, показывая ей, что не будет защищаться.
— Я не смогу сделать тебе так же больно, а главное также страшно, как ты мне, — обречённо покачала головой Леля.
— Сделай, как сможешь! Бей со всей силы! Вспомни, как я держал тебя под водой, как направил пистолет в лоб, как нес связанную в дом, как ты…
Он не успел закончить фразу, с диким воем Леля ударила его в грудь.
— Умница, — немного пошатнувшись, сказал он, — Но лучше по лицу, так будет больнее.
Он лукавил, ему вообще не было больно. Просто удары в грудь он не почувствовал вовсе. Леля отпустила себя, она с криками, переходящими в плач, лупила по нему, что есть мочи. Когда ее силы иссякли, она, закрыв голову руками, упала на пол у его ног. Макс сел рядом с ней, обнял ее и с силой прижал к себе.
