— Я дал тебе первый приказ: иди в мужской туалет.
— И не подумаю.
В его глазах мелькнул блеск, похожий на затаенную насмешку, но угловатые черты лица остались неподвижны.
— Отступать теперь — с твоей стороны, трусость, госпожа Робледо.
— Я не отступаю, господин Валенте. Когда я проиграю, я расплачусь.
— Уже понятно, что ты проиграла. Бланес сказал, что твои переменные локального времени — все равно что собачья какашка на ботинке.
— Это просто его мнение, — возразила она. — Он ничего не доказал, а просто выразил свое мнение. Но в физике все решают не мнения.
— Да ну…
— На кон поставлено очень многое. Я хочу быть уверена, что прав ты, а не я. Или ты боишься проиграть?
Валенте, не мигая, смотрел на нее. Она стойко выдерживала его взгляд, не отводя глаз. Через некоторое время он втянул в себя воздух.
— Что ты предлагаешь?
— Ясно, что я не буду ввязываться с Бланесом в дискуссию во время, отведенное для вопросов. Но давай сделаем так. Все знают, что Бланес решит, кого брать с собой в Цюрих, на основании поданных нами работ. Я уверена, что, если моя идея покажется ему достойной рассмотрения, он выберет меня. Если же он, напротив, думает, что идея дурацкая, он меня не возьмет. Предлагаю подождать до тех пор.
— Он выберет меня, — мягко сказал Валенте. — Тебе надо свыкнуться с этой мыслью, дорогуша.
— Тем лучше для тебя. Но этого даже не потребуется. Если он отклонит мою кандидатуру, я расплачусь за проигрыш.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «расплачусь»?
Элиса перевела дух:
— Пойду, куда ты скажешь, и сделаю, что ты скажешь.
— Я не верю. Ты найдешь другую отговорку.
— Клянусь, — сказала она. — Даю слово. Если он меня не возьмет, я сделаю то, что ты скажешь.
— Ты врешь.
Она посмотрела на него блестящими глазами.
— Я воспринимаю это гораздо серьезнее, чем ты думаешь.
— Что? Мое пари?
— Мои идеи. Твое пари для меня глупость, как и все, что ты наговорил мне тогда у тебя дома. Никто нас не изучает, никто за нами не следит. С мобильником все вышло случайно: пару дней назад мне его вернули. Я думаю, ты хочешь передо мной повыпендриваться. Но я тебе вот что скажу. — Элиса оскалила зубы в широкой улыбке. — Будь осторожен, господин Валенте, потому что теперь тобой заинтересовалась я.
Валенте смотрел на нее со странным выражением лица.
— Ты очень необычная подруга, — произнес он тихим голосом, как бы про себя.
— Зато ты с твоими идеями типа «мужского туалета» кажешься все более заурядным.
— Форму оплаты выбирает победитель.
— Согласна, — кивнула Элиса.
Тут он вдруг рассмеялся. Как будто пытался сдержать смех в течение всего разговора.
— Ну ты даешь! — Какое-то время он просто повторял эту фразу и тер глаза. — Ты просто, на фиг, даешь! Я хотел тебя испытать, посмотреть, что ты будешь делать. Клянусь, что, если бы ты пошла в мужской туалет, я бы лопнул со смеху… — И тут он взглянул на нее более серьезно. — Но я принимаю твой вызов. Я совершенно уверен, что выберут меня. Более того, я сказал бы, что меня уже выбрали, дорогуша. И когда это случится, я позвоню тебе на мобильник. Всего один звонок. И скажу, куда тебе идти и как, что ты можешь взять с собой, а что нет, и ты повинуешься каждому моему слову, как собачка на конкурсе… И это будет только начало. Вот уж я оттянусь, обещаю… Я уже говорил тебе: ты меня интересуешь, да еще имея такой характер, так что будет любопытно узнать, до какого предела ты готова идти… В противном случае подтвердятся мои подозрения: что ты вруха и трусиха, не умеющая держать слово…
Элиса спокойно выдержала этот словесный поток, не отводя глаз, но сердце у нее колотилось, а во рту пересохло.
— Хочешь отказаться? — с притворной серьезностью спросил он, глядя на нее левым глазом (правый был наглухо закрыт волосами). — Это твой последний шанс.
— Я уже поспорила. — Элиса выжала из себя улыбку. — Если хочешь отказаться ты…
На лице Валенте появилось выражение ребенка, который неожиданно для себя обнаружил интересную игрушку.
— Чудесно, — сказал он. — Я с тобой оттянусь по полной программе.
— Поживем — увидим. А теперь, если позволишь…
— Погоди, — проговорил Валенте и оглянулся по сторонам. — Я уже сказал, что уверен, что выиграю, но хочу быть с тобой предельно честным. Знаешь, на этом конгрессе есть такие вещи, которые заставляют меня думать, что не все тут так, как пытаются изобразить… Бланес и Марини как-то чересчур настойчиво пытаются доказать, что их «секвойя» превратилась в бонзай, но я заметил нечто странное… — Сделав шаг в сторону, он поманил ее рукой. — Иди, сама увидишь.
Они прошли по холлу параллельно стойкам регистрации, лавируя среди самых разных людей: иностранцев и местных, преподавателей и студентов, людей в костюмах с галстуками, типов, которые пытались подражать своим кумирам (смотреть на физиков с эйнштейновской гривой Элисе было смешно), или прикоснуться к какой-нибудь знаменитости (коляска Хокинга затерялась в толпе поклонников). Вдруг Валенте остановился.
— Вон они. Вместе, как дружная семья.
Элиса проследила за его взглядом. Действительно, они стояли в сторонке, как будто специально хотели отделиться от всех остальных. Она узнала Давида Бланеса, Серджио Марини и Райнхарда Зильберга, а с ними молодого физика-экспериментатора из Оксфорда, выступавшего после Зильберга, Колина Крейга. Они оживленно беседовали.
— Крейг был одним из моих преподов по физике элементарных частиц, — пояснил Валенте. — Это он сказал мне, чтобы я подал документы на тестирование на курс Бланеса… Зильберг преподает философию науки, он доктор истории. А глянь на эту высокую подругу в фиолетовом платье рядом с Крейгом…
Не обратить на нее внимание было бы трудно, подумала Элиса, женщина эта выглядела сногсшибательно. Длинные каштановые волосы спускались до середины ягодиц, ровно, как кончик карандаша, а элегантная простая одежда очерчивала великолепные формы. С ней была очень молоденькая с виду девушка с броскими белыми волосами. Элиса ни одной из них не знала. Валенте пояснил:
— Это профессор Жаклин Клиссо, из Монпелье, большая шишка в мировой палеонтологии и еще антрополог. Девчонка с белыми волосами, наверное, одна из ее студенток…
— Что они тут делают? Они не принимают участия ни в одном круглом столе…
— Вот и я об этом. По-моему, они приехали встретиться с Бланесом. Этот симпозиум стал каким-то местом семейной встречи. И в то же время папа Бланес и мама Марини рассказывают всему научному сообществу, что нечего ожидать цветения «секвойи» в этом году. Можно сказать, все это затеяно для того, чтобы показать противникам все карты и продемонстрировать, что никто не жульничает. Любопытно, да? Но это еще не все.
Засунув руки в карманы, он отошел в сторону, и против воли заинтригованная Элиса последовала за ним. Они снова прошли весь холл. По окнам было видно, что солнечный летний свет еще не сдается.
— Самое любопытное вот что, — продолжил он. — С Зильбергом и Клиссо я столкнулся в Оксфорде пару месяцев назад. Мне нужно было кое-что обсудить с Крейгом, и я постучал к нему в кабинет. Он открыл дверь, но был занят. Я узнал Зильберга и заинтересовался, что это с ним за красотка. Но Крейг их мне не представил. Даже больше тебе скажу, похоже было, что мой приход ему неприятен… Однако дружба с секретарями имеет свои преимущества: секретарь Крейга мне все потом доложила. Судя по всему, Клиссо и Зильберг уже год ведут какие-то переговоры с ее боссом и наконец теперь приехали в Оксфорд.
— Скорее всего они планируют какой-то общий проект, — заметила Элиса.
Валенте покачал головой:
— Я довольно близко сошелся с Крейгом, и он обычно рассказывал мне обо всех проектах, в которых работал. Да к тому же, что за работу может вести такой человек, как Крейг, занимающийся ускорителями элементарных частиц, с историком Зильбергом и специалисткой по мертвым макакам Клиссо? А если к этой компании прибавить Бланеса и Марини… что получается?
— Сплошная путаница?
— Да. Или секта дьяволопоклонников. — Валенте понизил голос. — Или… что-то намного более… экстравагантное.
Элиса посмотрела на него:
— О чем ты?
В ответ он только улыбнулся. Прозвучал музыкальный аккорд, означавший продолжение симпозиума. Публика потянулась в зал, выстраиваясь, как железные опилки, следующие за магнитом. Валенте кивком указал в сторону:
— Смотри, вон они все. Идут, как утята за мамой-уткой: Крейг, Зильберг, Клиссо, Марини… Оплачивает банкет Бланес, но деньги это не его… — Он обернулся к ней: — Теперь ты поймешь, почему я так уверен, что нас изучали… Смотри-ка…
Он остановился рядом с одной из афиш, наклеенной на вертикальную подставку. На ней красовалась надпись на испанском и английском языках: «Первый международный симпозиум. Природа пространства-времени в свете современных теорий. 16–17 июля 2005 года. Дворец конгрессов, Мадрид». Но Валенте указывал на строчки, набранные мелким шрифтом.
