Роб неподвижно стоял и впитывал подробности обстановки. Даже несмотря на новые футболки, висевшие в раскрытых шкафчиках, он не мог побороть презрение, растущее в нем с каждой секундой, с каждым враждебным взглядом, с каждым словом, произнесенным шепотом. Но прежде чем Купер заговорил, из двери в глубине раздевалки появился Гэри Роджерс, подтягивающий на ходу штаны.
— Мистер президент, — сказал он, вытирая об себя ладони и пробираясь мимо игроков к Робу. — Вы позволите мне представить вас нашим парням?
— В другой раз, а сейчас я хотел бы сказать им пару слов, — сухо ответил Роб.
Он огляделся, убеждаясь, что все внимательно его слушают, и достал из кармана пиджака свернутый листок бумаги.
— Итак. Вы все знаете, кто я такой и как здесь оказался. Также вам известно, какая передо мной стоит задача на этот сезон.
— Ага, — раздался голос из задних рядов. — Задача поцеловать меня в задницу.
— И мы ничего не слышим, — произнес кто-то еще, и все прыснули смехом.
«Услышите, когда я продам вас всех в „Сен-миррен“, дерьмо собачье», — подумал Роб, а вслух сказал, повысив голос:
— Вот здесь список ваших зарплат. По-моему, ни один из вас ее не заслуживает, но я ничего с этим поделать не могу, к сожалению.
— Со всем уважением, мистер президент…
Роб сразу узнал этот голос, и едва прикрытое отвращение, которое в нем звучало, было истинным наслаждением для его ушей. Пит Макдональд, капитан команды, не раз фигурировал в разных выпусках «Крыльев воробья», в немалой степени из-за того инцидента на матче дерби несколько лет назад, когда он выхватил из рук фаната шарф с логотипом «Юнайтед» и сделал вид, будто подтирает им свой тыл.
— Я не закончил, — оборвал его Роб, не соизволив даже повернуть головы. — Как я говорил перед тем, как мне помешали, в конце сезона произойдет одно из двух: либо я не справлюсь и потеряю свои деньги, либо вы проиграете и потеряете свои деньги.
В раздевалке загомонили.
— С чего вы взяли, будто мы что-то потеряем? — спросил Макдональд. — У нас заключены контракты с клубом.
— Да, контракты заключены, — сказал Роб и посмотрел наконец на капитана команды. — Но так как в прошлом году вы чуть не вылетели из лиги, то в этом сезоне, сыграв еще хуже, вы вылетите наверняка. И в таком случае вас ожидают штрафные санкции в виде сокращения денежных выплат. Я проверял.
Игроки снова стали переговариваться, на этот раз громче. Роб дал им несколько секунд на усвоение услышанного и затем продолжил:
— Так что в конце концов все зависит от вас. А если быть точнее, — сказал он, оборачиваясь к Гэри Роджерсу и Питу Макдональду, — все зависит от вас двоих. Это ваша команда, а не моя.
Как Роб и ожидал, эти слова были встречены возбужденными возгласами, которые его вовсе не интересовали, и он ушел.
Только когда Купер преодолел половину лестницы и отголоски шумного обсуждения, доносившиеся из-за двери в раздевалку, стали тише, Роб позволил себе остановиться и сделать глубокий вдох. Выдохнуть он не успел, поскольку его окликнули. Повернувшись, Купер увидел, что вслед за ним по ступенькам бежит Гэри Роджерс.
— В чем дело, Гэри?
— Послушайте, — начал менеджер команды, — вы, конечно, президент и все такое, и у вас непростая ситуация…
— Если у вас есть что сказать, говорите.
Гэри Роджерс замолчал на полуслове и поднялся еще на одну ступеньку, чтобы их глаза оказались примерно на одном уровне.
— Ладно. Я знаю, что оказался здесь только благодаря вам, и ценю предоставленную мне возможность. Но если вы еще раз зайдете в раздевалку и расстроите перед матчем моих игроков, я вышибу из вас последние мозги.
Двое мужчин смерили друг друга взглядом, и потом Роб усмехнулся:
— Не волнуйтесь, больше этого не повторится.
Они еще несколько секунд не сводили друг с друга глаз. Затем Гэри Роджерс кивнул в знак того, что ответ принят, и отправился обратно вниз по лестнице в святую святых команды — в раздевалку. Роб смотрел вслед Роджерсу, пока тот не скрылся, а затем утер вспотевший лоб. Все прошло как нельзя лучше. Он не только удовлетворил свое горячее желание высказать игрокам свое отношение к ним, но и дал им возможность увидеть, что менеджер на их стороне, а не просто марионетка президента.
Может, Роб не сильно разбирался в тонкостях ведения мяча, но он твердо знал одну вещь: если игроки не уважают своего менеджера, они не будут играть для него. А как бы ни были противны Куперу эти конкретные одиннадцать игроков, ему нужно было, чтобы команда играла.
Роб бросил взгляд на часы: до начала матча оставался всего час. Он продолжил долгий подъем по лестнице на пути к себе в кабинет, думая о ближайшем будущем. Стадион будет набит под завязку людьми, жаждущими его крови. Роб отлично осознавал, что если хочет сделать публичное заявление, то у него будет только один шанс.
Он не собирался этот шанс упускать.
Глава двадцать шестая
«Джордж-парк» гудел. Атмосфера была накалена так, что даже старейшие болельщики не могли припомнить ничего подобного.
Джейн сидела в президентской ложе и старалась изо всех сил игнорировать взгляды неизвестных ей людей и фалангу объективов, нацеленных на пустое кресло справа от нее. Ей, окруженной враждебно настроенной толпой, жаждущей мести и крови, все это напоминало сцену из «Гладиатора».
— Миссис Купер, если не ошибаюсь? Все ли в порядке?
Она оглянулась и оказалась лицом к лицу с улыбающимся Китом Мэйсом. Он приглянулся ей с первой секунды, когда их только представили друг другу, и Джейн сразу же поместила его в разряд красавцев соблазнителей. Также она понимала, что от недостатка в поклонницах Мэйс не страдал.
— Просто Джейн, — ответила она с нервной улыбкой. — Да, все хорошо, честно. Только я не знаю, куда запропастился мой муж.
— Не сомневаюсь, что скоро он будет здесь. С минуты на минуту на поле выйдут команды.
Конец его фразы заглушила новая, выбранная Робом музыка, возвещающая выход домашней команды, а музыку, в свою очередь, заглушили свист и вопли толпы, дающей выход своему неудовольствию сменой мелодии. Тем не менее крики быстро сменили тональность, как только на поле показались игроки и официальные лица: их встретил уже одобрительный рев, в котором никто не обратил внимания на смущение команды из-за новой формы.
Неожиданно взгляды всех зрителей и команды направились в сторону, где сидела Джейн, а громкость воплей подскочила на добрый десяток делений. Очевидно, прибыл ее муж.
Джейн обернулась и увидела, что Роб стоит в верхней точке прохода между секторами, как какой-то Муссолини современности, и обозревает лежащую у его ног сцену. Судя по самодовольной ухмылке, Роб наслаждался ненавистью, посылаемой в его сторону из каждого угла стадиона с такой интенсивностью, что она ощущалась почти на физическом уровне. Синхронно с подавляющим большинством людей вокруг, Джейн подумала: «Ну и придурок».
Однако Роб был невосприимчив к подобным мыслям. Он получил то, чего хотел, сбылось то, на что он надеялся, и потому Купер был намерен прочувствовать каждую секунду. Оказалось, что в реальности ощущения даже круче, чем ему мечталось, и Роб с удовлетворением отметил, что даже горстка болельщиков гостей освистывает его. Он — легенда.
Через минуту Роб спустился по проходу туда, где сидела Джейн. Не обращая внимания на непрестанные выкрики от многочисленного собрания прессы, он наконец уселся рядом с женой — как раз когда рефери подозвал к себе капитанов команд.
— Где ты, черт возьми, был? — прошипела ему в ухо Джейн. — Как ты мог оставить меня здесь одну?
— Я тебя предупреждал, — сказал Роб, с трудом разбирая ее слова в оглушительном крике. — Ты же сама хотела прийти. А теперь улыбнись, умоляю, нас снимают.
Джейн метнула на мужа свирепый взгляд, но тем не менее повернулась вперед и растянула губы в улыбке. Не хотела бы она увидеть свое нахмуренное лицо во всю газетную страницу.
Роб тем временем разыгрывал лучший спектакль своей жизни. Он был футбольным фанатом всю сознательную жизнь и знал, как завести трибуны, так что теперь применил весь арсенал приемов, дабы убедиться, что на него направлено больше глаз, чем на поле.
Через несколько секунд, когда капитаны возвращались каждый к своей команде, Роб подскочил и приложил к уху руку. Домашний сектор взорвался негодованием и быстро отреагировал, скандируя «Проваливай, иуда!» и «Ты съел все пирожки».[2] Роб засмеялся и помахал всем секторам по очереди. Потом развернулся и поприветствовал тех болельщиков, которые сидели у него за спиной. При виде Кита Мэйса, укоризненно качающего головой, его улыбка стала только шире.
Роб подмигнул Мэйсу и сел. Затем он какое-то время просто таращился в пустоту, а когда раздался свисток, сигнализирующий о начале матча, Роб сунул руку во внутренний карман пиджака, достал свернутый трубкой номер «Сан» и изобразил глубочайший интерес к тому, что там было напечатано — к великому недовольству тех, кто сидел вокруг. Последовал очередной залп оскорбительных выкриков.
