Руки индианки на секунду неподвижно замерли.
— Это ты сейчас о ком? — полюбопытствовала учёная, внимательно на меня посмотрев.
— О модуле «Оракул», — пояснил.
Улыбнувшись, учёная продолжила своё дело, закатывая мне рукав рубашки.
— Малыш, машины не умеют видеть будущее. Насколько бы они ни были совершенны. Будущее могут видеть только люди. Да и то, не все. Его нельзя знать. Иначе оно перестанет им быть. Как и люди перестают быть людьми в условиях, когда всё предопределено и известно заранее. Запомни, нельзя изменить лишь то, что уже произошло. Даже если ты вернулся в начало, — завела странный разговор на философскую тему.
Её голос приобрёл мягкие, заботливые интонации, перейдя к доверительному тону.
— Но об этом мы никому не скажем. Правда? — легонько приложила мне палец к губам.
— Что здесь происходит? — первым делом спросила Мария Мур, прибежавшая на вызов.
По закону жанра комедии, войдя в комнату с аптечкой в руках, в самый пикантный момент. Застав нас в интересной позе. Медсестре наговорили таких страстей, словно здесь произошёл несчастный случай, да притом с самой третьей принцессой. Отчего она сама чуть не схлопотала сердечный приступ.
— А вы ещё кто? — с большим удивлением медсестра посмотрела на Чамар. — И что ему вкалываете? — её взгляд стал подозрительным.
— Может, вам ещё удостоверение показать, которого у меня нет? — сварливо осведомилась индианка и не думая прекращать своего занятия. — Уйди, женщина. Ты нам мешаешь. Не видишь, мальчику от твоего присутствия стало только хуже.
— Это ещё не известно, от чьего. Отойди от него или я сейчас вызову охрану, — предупредила мисс Мур, взявшись за телефон.
— Замечательно. Попроси заодно прихватить мне кофе и носилки. Парня нужно срочно доставить в больницу Кларенса. А то его сейчас инсульт хватит, а тебя удар.
— Какой ещё удар? — опешила медсестра, всё же подходя ближе, собираясь проверить состояние парня.
Словам этой подозрительной особы она не доверяла.
— Не какой, а чей, — наставительно поправила индианка. — Не стой столбом. Тонометр с собой? Мерь давление. А то датчики контактного комбинезона сгорели. Опять от этого несносного парня одни убытки, — недовольно заворчала госпожа Чамар.
Думаю, из врождённой вредности.
— Пока повременю с выяснением отношений, — посулила мисс Мур, беспокоясь о моём самочувствии, — Но скажу сразу, ты мне не нравишься.
— Ты мне тоже. Но я же терплю, и ты потерпишь, — не осталась в долгу ненормальная учёная.
Пусть и ругаясь, тем не менее, вдвоём они слаженно оказали всю необходимую первую помощь. Мисс Мур даже в больницу со мной поехала, убедиться, что это не похищение. По пути позвонила своей подруге, мисс Фаулер. Предупредила, что её рыцарь занемог и на ближайшее время освобождён от клубной деятельности. От такой «радостной» вести, да ещё накануне зимнего турнира, та тотчас примчалась в больницу… угрожать врачам. Требуя, чтобы меня немедленно поставили на ноги, выдав справку о годности к службе хоть в специальной авиадесантной службе, хоть в клубе силового фехтования.
Несмотря на показное пренебрежение моим здоровьем, я видел, что это далеко не так. Мисс Фаулер действительно за меня переживала. Думала, что это произошло из-за чрезмерной подготовки к турниру. Что я совсем себя загонял, чувствуя груз ответственности. Она прекрасно знала об участившихся «особых» тренировках, на которых помогал остальным членам команды стать сильнее. Как тренеру, ей было хорошо известно о вреде излишних тренировок. За что мне от неё хорошенько досталось. Распекала долго, со вкусом, чередуя слова много и мало. Трижды назвала малолетним идиотом. Если бы мисс Фаулер было на меня плевать, то вела бы себя спокойнее.
Следуя процедуре оформления поступившего школьника, администрация больницы уведомила об этом моих родных. Будто мало меня мучили Чамар, Мур, Фаулер, Моррисон, так ещё вскоре прибыла тяжёлая кавалерия, в лице маленькой девочки. Первой в палату влетела, убитая горем Марта. С разбегу запрыгнув прямо на кровать, обняла, запричитала — на кого же я их собираюсь оставить. Сунув мне в руки телефон, попросила побыстрее перекинуть на её счёт все свои деньги. Торопя, боясь не успеть до… прихода Норы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я ещё в здравом уме и трезвой памяти, — возмутился столь дилетантской игре. — Переигрываешь. Раз не спрашиваешь, что со мной, значит, уже знаешь. Но за старание хвалю, молодец. Будет тебе шоколадка.
— И всё? — обиделась Марта, подозрительно быстро успокоившись.
Посмотрев на меня исподлобья, как на жмота.
— Расскажешь стишок, стоя на стуле, получишь ещё десять фунтов. — Отодвинул её от себя.
— Я тебе что, ребёнок? — обиженно надула щёчки, став похожей на маленького, миленького хомячка.
Покачавшись на кровати, Марта задумчиво сказала, — Мягонькая. Тут, наверняка, тихо. Телевизор есть. Диванчик. Уроки учить не нужно. Убираться. А кормят хорошо? — заинтересовалась, по достоинству оценив одноместную палату первого класса, куда меня определили.
— Иди отсюда, лентяйка, — спихнул её на пол. — Клизму тут хорошо ставят. Утром, в обед и вечером.
— Как ты тут? — зашли Нора и мама, завершив обстоятельный разговор с доктором Моррисоном.
— Да всё у меня хорошо. Ничего не болит. Жалоб нет. Просто на тренировке немного перестарался, голова закружилась, вот и упал в обморок, а школьная медсестра панику подняла, — пожаловался на неё, сводя всё к несущественной мелочи. — Наверное, из-за того, что весь день голодным проходил, — привёл первую попавшуюся причину.
— Лучше пусть панику поднимает школьная медсестра, чем родители, — Нора одобрила её действия. — Наверняка, совсем себя запустил, как один стал жить. Привык, что за тобой постоянно ухаживали, кормили, поили, одевали, лечили, убирались в комнате. Наверное, сейчас живёшь, как ленивый поросёнок в брошенной медвежьей берлоге. Которого, пока не пнёшь, не хрюкнет.
Невысокого же она обо мне мнения.
— Сынок, может, вернёшься домой? — предложила обеспокоенная мама. — На ежедневное такси деньги у нас найдутся.
Она до сих пор думала, что моя машина принадлежит Юнь Яню. И что нас с Норой тогда подвезли лишь по случаю.
— Да всё у меня хорошо. Не нужно разводить панику. Я не поросёнок, а матёрый кабанчик, спящий на, добытой своими руками, медвежьей шкуре, когда отбивал у медведицы берлогу, — попытался развеять их сомнения, сведя всё к шутке. — И питаюсь хорошо. И вещи вовремя стираю. И присматривать за мной есть кому. Не переживайте об этом.
Убедить маму и старшую сестру в том, что у меня всё в порядке, было не так-то просто. Они слишком хорошо знали Эрика Йохансона. Поблагодарив за приезд, попытался поскорее отправить их обратно домой, а то совсем застыдили и засмущали. Да ещё постоянно приходилось следить за неусидчивой Мартой, чтобы она в порыве любопытства чего-нибудь на медицинских приборах не нажала или не набила полные карманы «прикольных» вещичек.
***
Тем временем, где-то в другом месте.
Расспросив Энни Парк, Кэтрин глубоко задумалась, находя слова Йохансона интригующими. С учётом того, что ей сказали, о чём явно умолчали и о чём она начала догадываться, картина происходящего вырисовывалась… многообещающая.
— Надо будет посоветоваться с отцом, — решила девушка. — Это может быть интересным. Хитрая лиса Рэдклиф, определённо, не всё нам рассказала.
***
Когда через пару дней меня выписывали из больницы, пришла долгожданная новость. Я уже и забыл об этом. Думал, передумали или ещё чего, а оказалось, что перед праздниками бюрократический аппарат ненадолго «завис». К чему добавились какие-то межведомственные сложности. Больно уж ситуация была нестандартная, вот никто и не торопился брать на себя ответственность.
Пока всё согласовали, прошла уйма времени. Словом, мне пришло приглашение прибыть в мэрию для вручения награды за подвиги в порту. Была назначена закрытая для прессы церемония по вручению Медали Королевы за отвагу (QGM — The Queen's Gallantry Medal). Помимо меня, на неё пригласили Браунфельс, Гриффин, наших родителей, а также тренера команды по фехтованию. Мисс Фаулер тоже собирались наградить, отметив её таким образом за нашу подготовку и должное воспитание. Приписав ей все заслуги того, как слаженно мы действовали в той непростой ситуации. Так положено.
