Остановились на некотором расстоянии. Таргас же подошел ближе всех к алтарю. Мастер Ирук шепнул.
- Он больше других знает о проклятиях.
Воин, или монах, или маг? Таргас ловко распутывал заклинания, а мы оставались в стороне, наблюдая за его действиями. Я их видела, не впервые замечаю за собой эту способность. Так, может, мой второй дар – видеть суть? Или поиск предметов? Или все же я могу видеть темные заклятия? В том, что дар имеется, сомнений не было, но чем именно наделили меня боги? Вспомнился священный желудь, который я съела, не раздумывая. Он помог пробудить дар Вестника, и что-то такое еще почувствовала, что пока не поддается определению.
Плетений на бабочке было много, словно кто-то накладывал не одно, а несколько заклятий. Или это был не один преступник, а несколько. Пришли один за одним, чтобы осуществить свой злодейский план. Мастер Ирук отвлек меня на мгновение.
- В соседнем зале статуи богов, покровителей монаршей семьи. Представляешь, что им приходится видеть вместо своих верных почитателей?
- Так боги отвернулись от семьи короля?
- Нет, те быстро построили новый храм, но это место создано еще со времен первого короля. Было бы хорошо его освободить от тянувших магию проклятий, - он догадался тоже, что проклятие не одно? Или прочитал мои мысли и согласился с мелькавшими в них выводами?
Дернулась вперед, видя, что у Таргаса что-то пошло не так. От бабочки в стороны понеслись темные плети, пытаясь захватить его ноги, устремляясь к нам. Матер Ирук выставил защиту, а я бездумно шагнула за нее. Его рука повисла в воздухе, не успел остановить.
Видела прекрасные крылья, покрытые бархатом, ярко-красные капли на белоснежном фоне завораживали. Он была как живая, словно опустилась на алтарь не столетие назад, а только что посетила это странное место. Мысленно пожелала ей возродиться, унести всю скверну отсюда.
- Ты умеешь сама справляться с чужой тьмой. Ты создана для того, чтобы нести счастье! – мои слова неожиданно приобрели силу, от меня к ней потянулись серебристые нити, сверкая золотыми искорками. Красиво! Нити моей магии ловко обходили темные, столкнулись лишь с одной из них. В воздухе запахло паленым, а на темной нити проступили оплавленные края. Но и моя искорка потухла.
Первые золотистые искры достигли бабочки, впитались в нее с громким пшиком, следующими были нити, которые оплели ее, отрезая от чужой тьмы. Миг – и крылья медленно поднялись вверх. Другой миг – и она оторвалась от алтаря, взмывая вверх. Удивительное зрелище предстало перед нами. Бабочка то уменьшалась, то увеличивалась, отчаянно махала крыльями или грациозно пролетала сверху. От нее отделялось бесконечное количество серебряных и золотистых искорок. Но мои нити давно вернулись ко мне, значит, она сама стала их источником.
Она сделала последний взмах крыльями и вылетела в окно под потолком, уменьшаясь до размеров обычной бабочки. Только сейчас мы поняли, что вокруг стоит тишина, но она не напрягала, а была умиротворяющей и успокаивающей. И в этой тишине, в которой уже не было тьмы проклятия, мы увидели картинку прошлого. Двое влюбленных, совсем еще юных созданий пришли принести клятву у семейного алтаря.
Они не успели выйти, как к алтарю прибежала заплаканная черноволосая красотка. Девушка выпустила из рук на алтарь бабочку, та была еще живой и пыталась вырваться из рук, которые принесли ее для сотворения темного заклятия. Ее проткнули острой длинной иглой, чтобы оставить в этом месте навечно. Девушка зашептала заклинание, и из бабочки в стороны полетели знакомые нити, ища свою жертву. Мы сразу же догадались, против кого было оно направлено – против влюбленных. Девушка уходила с торжествующей улыбкой на лице.
За ней пришел воин с оголенным мечом. Он узнал о совершенном и попытается изгнать темноту? Но нет, парень, довольно милый и добрый внешне, вдруг улыбнулся зло, увидел бабочку на алтаре и отправил к ней темный камень, запечатав и усилив темное заклятие. За ним пришел маг в черном плаще, скрываясь ото всех. Он ни разу не позволил упасть капюшону на плечи, и мы не знали кто он. Его улыбка несла восхищение темному заклятию. Не оставалось сомнений, что его действия усилили проклятие.
Картинка подернулась дымкой, и мы увидели пожилую чету, пытающуюся спалить огнем бабочку. С трудом мы узнали в них влюбленных молодых. Вдруг картинка ожила звуком. Мы услышали плач женщины.
- За что они так с нами? Забрали возможность иметь детей.
- Теперь мы знаем, кто это сотворил, но их смерть не разрушила темное проклятие, словно сама питает его, - ответил ей мужчина.
Картинка растаяла, как и бабочка совсем недавно. А за спиной послышались хлопки. Дружно обернулись, чтобы столкнуться с красивой женщиной, которая от души хлопала нам, будто находилась на театральном представлении. Мы молчали, недоуменно разглядывая ее: богатые одежды, драгоценности, причудливая прическа, украшенная драгоценными заколками, говорили о том, что она обитательница дворца. Женщина опередила монаха на мгновение.
- Рада видеть, что дочь Ариолы пробудила все свои дары. Милая, я баронесса Куратье, подруга твоей мамы. Не поверила, что ты пришла просить помощи. Идем, расскажешь все.
Мне бы расспросить ее о многом, а я спросила о насущном.
- Вы знаете, какой дар у меня второй?
- Они все же зря берегли тебя, малышка. Надо было учить наравне с сыном. В нем с детства пробудился дар. Кто же знал, что он пропадет с их кончиной, - она ласково посмотрела на меня, нежно подхватила под локоток и потянула к выходу из зала храма, - твой дар легендарный. Просыпался он только в умершем роду Золотистых Вестников. Твой отец был прямым потомком Вестников, а мама как раз дальним потомком Золотых Вестников. Хотя что те, что другие давно позабыты, а зря. Вот и родилась та, кто смогла ужиться с обоими дарами.
Когда мы вернулись в центральный зал, там царила неразбериха, приглядевшись, увидела, что всех наших хваленных воинов спеленали гвардейцы. Баронесса улыбнулась и махнула рукой. Гвардейцы выпустили добычу и испарились из храма. По одному жесту! Великолепно! И где бы мне достать подобных послушных стражей?
Расспросить бы ее о даре, что и намеревалась сделать, но баронесса заметила корзинки с детьми. Четыре корзинки, четверо деток.
- И какой из них твой? Или все твои?
- Моих трое, - обреченно начала рассказывать, - Это Матл, сын кормилицы. Это Исоли, моя приемная дочь. Выкармливаю ее для монаха. Они рано лишились мамы. Тирей мой родной сын, - погладила сына по голове, успокаивая. Тот почувствовал посторонних и закуксился. Это Тарик, приемный сын, сын мужа и его любовницы. С этого все и началось. Рассказывать?
- Рассказывай, только давай короче. У королевы через час чаепитие, на котором я обязательно должна быть.
Что ж тут непонятного? Короче так короче! Рассказала, как проснулась в теле девушки, которую пыталась спасти. Что в ту же ночь пробудился дар Вестника, который просыпается у пришлых душ. Как неосознанно приняла Тарика, не захотев лишать его любви, несмотря на то, что мне его подкинули с коварным планом. Никто не усомнится, что он наследник и сын рано покинувшей мир графинюшки. Поведала, как узнала о бесчинствах графа и его управляющих, что заперла его в старой сокровищнице, опустив момент с тем, что нашла и открыла истинную сокровищницу рода. Зачем знать остальным, что я не нуждаюсь в помощи!
Рассказала о добытых доказательствах, о спасении братишки. О том, что мы нечаянно натолкнулись на свидетельства заговора против короля.
- С этого места подробнее, - велела баронесса.
Предложила выслушать очевидца, позвала Рукара. Тот удивил, повествуя грамотно и четко о добытых сведениях. Тут графиня тоже решила удивить нас, поблагодарила всех за хорошую службу и спросила совсем не у нас.
- Все слышали, Ваше Святейшество? – поняла, что я так много и не знаю об этом мире. Все величала короля и королевой на земной манер Величествами, а они, оказывается, Святейшие, - помогаем?
