По прибытии в Путивль патриарх Паисий прислал государю (от 1 июля) грамоту, в которой сообщает некоторые цареградские вести, полученные им от одного полоняника, о ходе борьбы между казаками и поляками, заявляет, что «откуды ни поеду и что ни услышу, буду писати к царствию вашему», что он готов вообще на всякую службу государю, и затем в особой приписке пишет следующее: «Еще буди ведомо, благочестивый царь, про Арсения, который остался в царствии вашем, да распросите его добре, понеже он неутвержден в вере своей благочестивой христианской, а он был прежде инок и священник, и, шед, бысть бусурман; и потом бежал к ляхам и бысть у них учинился униатом, и имеет всякое злое на себе безделие, и распросите его добре и будете обрести вся. А те старцы, которые пришли от гетмана, мне все сказали подробну, и велите распросить великое ваше царствие, што мне те старцы рассказывали и люди Матвея воеводы (волошского): есть ли будет так или нет потому, что я писал к патриарху господину Иосифу, брату и сослужителю. Утишите притчю ту лучши, что он сам есть, штоб не было разврата церковнаго, и паки аз буду [С. 150] проведати подлинно и буду писать к великому вашему царствию, понеже есми должен, что ни услышу, то извещати и писати, потому что не подобает в ниве терну пребывати, чтоб не наполнилась нива вся тернием, и надобно отженуть такожде и тех, которые имеют ересь и есть двоеличны в вере. Я его обрел в Киеве, и зная он (Арсений) тот (русский) язык, говорил с полковником (т. е. был переводчиком между патриархом и сопровождавшим его гетманским полковником), и я взял его, а он не мой старец, как есми сказал я приставу. О беззаконии, что имеете, я не ведал, а ныне есми проведал и пишу к великому вашему царствию, да будете соблюдатися от таковы человек, чтобы не оскверняли Церквей Христовых такие поганые и злые люди». Арсений Грек, на которого доносил патриарх Паисий, явился в Москву в свите Паисия как его дидаскал, с согласия Паисия был оставлен в Москве в качестве учителя риторики, но вследствие приведенного доноса патриарха был подвергнут допросу, подтвердившему справедливость извета, почему грек Арсений и сослан был на Соловки под крепкое начало, а впоследствии взят был Никоном и сделан им книжным справщиком[80].
Из Путивля Паисий прислал грамоту и государыне, в которой писал: «Для храма живодавнаго Гроба твое царствие явилось новой ктиториссой, благодаря великой твоей милости и священным сосудам, подаренным тобой, чем ты явила знак великаго благочестия подобно боговенчанной царице св. Елене. О если бы Господь наш Иисус Христос, подобно тому, как [С. 151] ты всем сердцем и душей пожаловала и облагодетельствовала великую Церковь Иерусалимскую, и тебя Он удостоил от росы небесной свыше и земных плодов, а ты увидела в плоде чрева своего государя боговенчаннаго на престоле великаго царя Константина, чтобы возликовало твое сердце, как у св. Елены. И да удостоит тебя Бог, чтобы ты всегда жаловала и заступала живодавный Гроб Христа. Много нуждается эта Церковь в твоем царствии и да благословит тебя Бог укрепить ее, подобно св. Елене, которая воздвигла его из основания. Еще об одном прошу твое царствие между многими прочими милостями, а именно: приготовить один покров для святаго и живодавнаго Гроба, чтобы и эта милость была с другими для вечной памяти о тебе. А священные покровы, посланные тобой нам, мы получили в городе Севске. Так как любовь и готовность твоя никогда не убывают по отношению к святым местам, то, мы возблагодарили и помолились Богу о долгоденствии твоей жизни».
Прислал патриарх Паисий грамоту из Путивля и думному дьяку Михаилу Волошенинову с доносом на переводчика Посольского приказа Ивана Боярчикова. Паисий между прочим писал: «Удивляюся сему тому проклятому переводчику Ивану – дьявол и изменник есть многолетняго нашего царя, чтоб хлеб его убил, что он ест! И ходя оглашает и говорит из уст своих нечистых – от патриархов не прощенный, – и тайных дел царских не хранит, яже ходит по рядом с единомышленными ворами, которых он любит, и словеса им сказывает, что он хочет. Коли то бывало пред и ныне, что тайна царева бысть явственна в миру! И той есть не человек, но сатана и дьявол!» В объяснение этого энергического доноса [С. 152] Боярчиков заявил, что патриарх Паисий еще в Москве был сердит на него по следующему обстоятельству: патриарх, будучи на Москве, бил челом за кормовых московских гречан, которые постоянно ходили к нему, чтоб их поверстали поместьями, и то дело не состоялось, хотя после, по патриархову челобитью, этим гречанам прибавили поденного корму. Причину неудачи первого челобитья гречане видели и указывали патриарху в Боярчикове, почему «патриарх в Москве на него шумел» и не велел было вовсе ходить к нему, но потом простил его, взял к себе в провожатые до Путивля, где даже дал ему, за своею рукою, прощальную грамоту. Кроме того, Боярчиков заявил: «Приезжают-де к Москве многие гречане-бельцы, а надевают на себя чернеческое платье и привозят с собою о милостыне от патриархов ложные грамоты, а не за прямыми печатьми. И он-де, Иван, узнав их воровство, преж сего сказывал про то думным дьяком Григорию Львову и Назарью Чистаго, и те-де гречане за то на него, Ивана, рьятца, и оглашают его патриарху всяким дурном». Но все старания Боярчикова оправдать себя были напрасны, он должен был отправиться в ссылку.
Двенадцатого июля патриарх Паисий прибыл в Киев, откуда прислал грамоту государю. В ней он писал: «Мы, долгоденствующий мой царь и самодержец… пишем, согласно своему обещанию, твоему великому царствию, чтобы ты обо всем узнавал и находился в ведении относительно казаков и ляхов. В день св. Владимира взял нас митрополит в св. Софию и угощал нас со всеми начальниками и полковниками. В тот день пришли от гетмана семь человек с грамотами гетмана о том, чтобы послать порох и ядра и свинец [С. 153] для войска, и было послано 12 бочек пороху и свинцу и премного ядер». Затем патриарх сообщает о положении армий казацкой и польской, о победах казаков вместе с татарами над польскими отрядами и потом пишет: «Если, даст Бог, мы будем здоровы, то не преминем известить царство твое обо всем, что ни случится. Я жду от гетмана ответа на письмо, которое было передано мной полковнику и которое я писал для ответа, чтобы, как условились мы с ним, возвестить его ответ твоему великому царствию. И для сего писал я об ответе этом гетману и сказал ему, что обо всем подробно говорил с послом царства твоего. Написал я гетману и все слова, которые говорило мне великое твое царствие, что не могло быть отвечено иначе, и относительно этого я написал ему: знаешь ты, гетман, что долгоденствующий царь имеет великую любовь к милости твоей. Но не понравились им слова долгоденствующаго царя: не призвали меня сперва для этого дела, хотя мое царство, благодаря Бога, изобилует и людьми и средствами; я способен вместе с ними разрушить и Ляхию и другие царства; но он, гетман, взял себе татар, турок и другой сброд, потому-то я, блаженнейший, и не подал им помощи; цари, когда намереваются воевать, ведут с неприятелями войну собственными силами, а не посредством сброда; поэтому-то я и не посылал. Но да ниспошлет Бог победу гетману с христианами, да победит своих врагов; и если он опасается чего-нибудь, то пусть не беспокоится: я ему помогу, так как я обязан охранять христиан и в особенности их, которых я считаю как бы своими сыновьями, соседями и сродниками своими; поэтому скажи гетману, чтобы он мужался и боролся с врагами [С. 154] веры; в случае нужды я готов подать помощь для защиты христиан, да не утратят они и другие многие блага… Опять напишем твоему царствию в подробности о том, что узнаем; у меня наготове люди, для того чтобы их послать сейчас же, если что-либо случится. Уповаю на Бога, что все случится по желанию твоего великаго царствия. И опять напиши мне, благоденствующий царь, если нужно тебе еще что-нибудь. Пошли нам письмо, чтобы оно нашло нас здесь, в Киеве… Извещай нас, долгоденствующий царь, нужно ли тебе еще что-нибудь, мы опять все исполним».
Патриарх Паисий приезжал в Москву с целью получить от государя милостыню на искупление Святого Гроба. Милостыня дана была ему от государя и царской семьи нескудная: ему пожаловано было государем на искупление Святого Гроба 4000 рублей соболями, да самому патриарху лично дано было разных подарков в разное время на 2000 рублей, а сверх того к Гробу Господню с ним посланы были церковные сосуды, ризы, иконы и покровы от царицы и царевен. Но кроме царя и царской семьи патриарху давали на милостыню власти, т. е. русские иерархи, начиная с патриарха Иосифа, монастыри, бояре и разные богатые лица, так что всего Паисий вывез из Москвы на наши деньги тысяч на полтораста. Его многочисленная свита получила особые дары, соответственно положению и рангу каждого отдельного лица. Но, кроме получения милостыни, при посещении Москвы патриарх Паисий преследовал и другую цель.
