признаюсь в беременности.
— Я не буду прятаться, пока ты будешь с ним разговаривать! — зло перебиваю ее. — Хватит! — Ро вжимает голову в плечи, и я понимаю, что надо сбавить тон. — Завтра мы едем к тебе домой вместе, — она открывает рот, чтобы возразить. Не даю ничего сказать. Среди туго натянутых нервов отыскиваю немного нежности и всю ее вкладываю в поцелуй. — Все, — ласкаю ее соленые губки своими, — успокаивайся. Тебе нельзя нервничать.
И про себя добавляю: «Нервничать теперь буду я».
* * *
На эту историю одна из читательниц подарила мне очень трогательный https://youtu.be/aCNOlH83uFQ. Приглашаю посмотреть. Ссылка находится под аннотацией.
Глава 19. Вот и поговорили
Глава 19. Вот и поговорили
Марат
Ни на работе, ни на занятиях, естественно, сосредоточиться так и не вышло.
Всю ночь смотрел в потолок, слушая собственное сердцебиение и скрип шестеренок где-то в мозгу. Мне сейчас особенно не хватает отца. Я бы пошел к нему за советом. А так, даже поговорить не с кем. С Ромычем нормально только тусоваться по клубам и говорить на нейтральные темы. Мать? От нее опять несло перегаром, когда я вернулся, у меня просто не было сил ругаться, и я ушел к себе дожидаться рассвета.
Теперь вот сижу на полу в университетском мужском туалете, курю, глядя в одну точку, и жду, когда у Авроры закончатся занятия. Я на последнюю лекцию не пошел, все равно ни черта не слышу и не воспринимаю, а здесь тихо, можно еще немного подумать.
Если все пройдет так, как запланировала Аврора, я заберу ее к себе. Еще раз схожу в деканат насчет перевода на заочное. При таких обстоятельствах они не откажут. Это уже не прихоть, это необходимость. Выйду на нормальную ставку в бар, а днем смогу админить два - три офиса. Без диплома меня вряд ли возьмут в крупную компанию, но со средними ИПшками вполне можно договориться. И нам хватит. Бриллиантов не обещаю, но нормальную жизнь в тепле с полным холодильником я ей обеспечу. И даже красивые платьица иногда смогу покупать. А потом будут гонки. Там можно поднять очень приятную сумму, чтобы моя девочка родила в хорошей клинике и у нашего ребенка было все необходимое.
Бля… Ребенок… Как все же сложно пока это укладывается в голове.
«Мы закончили» — написала Аврора.
«Сейчас буду» — отвечаю, тушу сигарету в переполненной пепельнице и поднимаюсь с пола. Поясница деревянная. Разминаюсь немного и быстро выдвигаюсь к выходу, на ходу натягивая куртку.
— Ты почему расстегнутая? — ругаюсь на Аврору, стоящую на крыльце нашего корпуса нараспашку и без шапки. — Я кому сказал, нельзя мерзнуть? — сам застегиваю ей куртку. Она молча протягивает шапку и улыбается, когда я натягиваю ее слишком глубоко на глаза.
— Мне так страшно, — улыбка тут же исчезает, а красивые глазки начинают блестеть от слез.
— Плакать тоже нельзя, — целую ее сначала в одно веко, потом во второе.
— А что можно? — шмыгает носом.
— Любить меня можно. Верить мне обязательно. И беречь себя и нашего ребенка. Ты уже придумала, как хочешь его назвать? — заговариваю ей зубы, чтобы не вздумала реветь. Я и так на грани. Расплачется, не представляю, как успокаивать.
— Нет. Еще же рано, наверное.
— Почему рано? В самый раз. Давай так. Мальчику придумываю имя я. Девочке — ты. Честно? — кивает и снова улыбается, правда все еще хлюпая носом. — Мне нравится имя Денис, — беру ее за руку и веду за собой. — Денис Маратович, вроде нормально звучит. Тебе нравится?
— Да, — берет меня под руку и прижимается к боку. — А если девочка, — говорит совсем тихо, — то будет Полина.
— Полина Маратовна тоже звучит отлично. Вот и договорились. А вон и твой водитель подкатил. Идем, — уверенно тяну ее за собой, чувствуя сопротивление.
Кивнув мужчине за рулем, открываю Авроре дверь и сажусь следом.
— Куда? — спрашивает водитель.
— В гости, — выдаю самую очаровательную улыбку, на которую только способен.
— Самоубийца, — усмехается мужик. — Парней только не сдавай, которые вас прикрывали, — просит он.
— Обижаешь. Я ценю вашу помощь.
Двигаюсь ближе к Авроре. Беру в ладони обе ее руки, сжатые в кулачки. Дышу на ледяные пальцы и стараюсь взглядом передать хоть немного поддержки, но чем ближе мы подъезжаем к ее дому, тем сильнее ее трясет. Да и у меня нервы опять превращаются даже не в струны, в чертовы натянутые канаты.
— Мар, — едва дышит моя мечта. — Мар, я такая дура. Я все испортила. Давай уедем отсюда, пока еще не поздно, — она ерзает по сиденью так, словно уже готова рвануть с места.
— Мы больше не будем бегать, малыш. Уже поздно бояться. Пошли.
Чтобы показать ей пример, выхожу из машины первым. Ей ничего не остается, как последовать за мной. Беру ее за руку, сжимаю крепче, чтобы так сильно не дрожала.
— Веди, — киваю на красивый вход в не менее красивый дом.
Она делает шаг и тут же подворачивает ногу. Поддерживаю и дальше страхую, положив вторую руку на талию. Убираю только когда Аврора открывает дверь, и мы входим внутрь. Я не всматриваюсь в интерьер. Единственное, что мне было бы интересно здесь посмотреть, это спальня моей любимой девочки.
Мы проходим из одной просторной комнаты в другую и первое, что я слышу, узнав женщину, которая была с Авророй в универе в день моей драки с Ромкой:
— Что это?
— Кто, мама, — поправляет Аврора, полностью меняясь для меня.
Из немного взбалмошной, безрассудной девчонки, склонной к авантюрам, она за секунду стала настоящей леди с прямой спиной, вздернутым подбородком и прохладными нотками в голосе.
— Это Марат. Ты могла видеть его в университете, когда приезжала с проверкой. Мы пришли поговорить с отцом.
— Боже, — женщина, имени которой я все еще не знаю, картинно прикладывает ладонь ко лбу. — Только не говори мне, что ты посмела влюбиться в ЭТО!
Я делаю шаг вперед, закрывая собой Аврору. Женщина пренебрежительно хмыкает и смотрит на меня как на мусор у нее под ногами. Меня это должно задеть? Мне на удивление похер на такое отношение. Я переживаю совсем за другое.
— Да я отсюда чувствую, как от
