Определив с помощью «Следящего» направление, откуда, вероятнее всего, припожалует незваный гость, Безымянный — внутренне подобравшись и сформировав с полдюжины информационных сетей защитного порядка — устроился поудобнее и, подкинув в костер сушняка, приготовился ждать. Оружия он намеренно не проявлял, ведь его присутствие вполне могло вызвать у приближающегося существа приступ ярости, но на всякий случай сформировал инфоформу легкой звуковой пушки — оружия хоть и не смертельного в большинстве случаев, но весьма эффективного, когда надо замедлить и дезориентировать противника, — и отправил её в крепившийся на левом запястье нанитовый преобразователь.
Время, как зачастую бывает в критических ситуациях, ползло до омерзения медленно, заставляя нервы сжаться в тугой клубок беснующихся змей. От напряжения на лбу выступили капельки пота, хотя ночь была совсем не жаркой, взмокли ладони — хотелось вытереть их, но Безымянный усилием воли заставил себя сидеть абсолютно неподвижно.
Наконец, со стороны противоположной дороге раздался слабый, но вполне различимый шорох сосновых ветвей, под ногой — а Безымянный уже не сомневался, что неведомый гость ходит именно на ногах, а не лапах, — хрустнула ветка, послышалось высказанное на удивление знакомым голосом бранное слово — высказанное, скорее, для того чтобы быть услышанным, нежели по необходимости. Вскоре из густого лесного сумрака выступила худощавая фигура и остановилась на самой границе круга света, источаемого маленьким костерком, давая рассмотреть себя. Но Безымянный, сделав приглашающий знак рукой, не стал особенно приглядываться к незваному гостю, ведь он узнал человека — если существо, заглянувшее на огонек костра, можно было так назвать, — ещё до того как увидел, узнал — и даже заскрипел зубами от досады. Вот только этого ему и недоставало для полного счастья! И как, вообще, тотсумел найти его здесь, во внутренних землях? Как и зачем? Но что бы не явилось причиной визита, одно было совершенно очевидно: его появление, как и всегда, не сулит ничего хорошего. Прошлое посещение этого существа ознаменовалось появлением целой стаи «хохлатых», от которой Безымянному удалось оторваться с неимоверным трудом только через двенадцать дней, и хотя Ним — так звали этого человека или, всё же, скорее, существо — не имел прямого отношения к плохим вестям, доставляемым Безымянному, но… Гонцов, несущих дурные вести, никто не любит! А Ним был именно таким гонцом, можно даже добавить — персональным, личным, его, Безымянного, буревестником! И надо отдать ему должное — неплохо справлялся со своей работой, дюжину раз, если не больше, его предупреждения уберегали Безымянного от серьезнейших опасностей. Взять, к примеру, хоть тот случай с безумным филидом и ордой его выкормышей! И за это Безымянный был бесконечно благодарен Ниму. Но это отнюдь не значило, что он обязан прыгать от радости при появлении такого вестника, да ещё и…
— Здравствуй, Бегущий — оставаясь вне пределов светового круга, проговорил вновь прибывший удивительно низким голосом.
— Ним, — холодно отозвался Безымянный, продолжая разглядывать крошечные язычки пламени и намеренно не смотря на незваного гостя.
— Я рад, что ты сумел почувствовать меня. Всегда неприятно начинать встречу со старым другом — с драки.
Безымянный хмыкнул и поднял голову, соизволив, наконец, взглянуть прямо в лицо приближающемуся существу.
— Другу? — он презрительно улыбнулся и пожал плечами. — Вот не знал, что мы стали друзьями… Темный!
— Не придирайся к словам, Бегущий — отмахнулся Ним, — Ты «Дарующий жизнь», пусть для тебя это всего лишь слова, для нас это многое значит, и ты прекрасно знаешь об этом. Но если тебе так будет проще, можешь воспринимать моё обращение как дань уважения к традиции… и к тебе.
— Премного благодарен, — насмешливо отозвался человек, — твоё разрешение — это такая честь для меня! Даже не знаю, что с ней делать? То ли сразу идти сдаваться Вопрошающим, то ли спрыгнуть с какой-нибудь скалы и попросту избавиться от мучений.
— Не замечал, чтобы ты так шутил там, — Темный махнул рукой на север. — Или твоё чувство юмора испарилось, как только ты вернулся в свой мир? Если так, мне жаль. Тебя ждет грустная судьба, жизнь без смеха пуста.
— Знаю, — кивнув, согласился Безымянный. — Мне в последнее время об этом твердят все кому не лень. Ноби, например, делает это по десять раз на дню в общем, я уже привык. Ведь, согласись, жить можно и так.
— Можно, — легко кивнул Ним. — Весь вопрос в том — как? Юмор придаёт жизни оттенки, без него она серая и унылая, как крыса в пустом амбаре.
Во время этого диалога Ним приблизился к костру на расстояние вытянутой руки и единым, исполненным грации охотящейся кошки, движением, подогнув под себя ноги, уселся наземь.
Внешность Темного являлась классическим образчиком его нации: смуглая — золотившаяся при свете солнца и уподобляющаяся старой древесной коре в ночном сумраке — кожа; темные провалы глаз без зрачков; иссиня-черные волосы, прямыми прядями ниспадавшие на плечи и скрывающие левую половину лица, украшенную, как отлично знал Безымянный, семью горизонтальными и четырьмя вертикальными шрамами на щеке — символом рода и своеобразной метой, обозначающей кастовую принадлежность и место в иерархии их загадочной расы. Роста он был обыкновенного, среднего, особой мускулистостью не отличался, но нечеловеческая ловкость и порывистость движений выдавали его истинную природу — природу опасного хищника, прирожденного убийцы. Оружия Темный не носил, и это была не бравада. Презрение к любому виду несущего смерть металла являлось частью культуры Высоких Темных, их культом. Один из законов этой нации гласил: «Смерть готовит разум, исполняет плоть, оружие — только мешает!» Да и не нуждались они в столь примитивном способе убийства: могущественные ваятели, с рождения обладающие целым ворохом уникальных телепатических способностей, да к тому же ещё и невероятно сильные, они были ужасающими противниками.
Из всех рас Терры Темные были одними из наиболее совершенных убийц, уступая в способностях лишь конам, да и то не во всем. Но если Конфедерация даже в своем нынешнем — не самом лучшем — состоянии, являлась всё же одним живым организмом, пусть и испытывающим многочисленные трудности, то раса Темных никогда не была единой. Высокие или Истинные Темные, именующиеся еще Мерцающими, также сильно отличались — и внутренне, и внешне — от тех, кого обычно принято называть Темными, как огонек свечи отличается от солнечного сияния. Единственное, что роднило всех представителей этой расы, — глаза. Две бездонные, черные пропасти, завораживающие, манящие, гибельные. «Взгляд Темного — страсть, взгляд Темного — смерть!» Тот, кто впервые произнес эти слова, ставшие впоследствии крылатыми, знал, о чем говорил! Случалось, даже закаленные и испытанные в боях конфедераты не могли устоять против невыразимой прелести этих глаз и безропотно шли на верную смерть, полностью покоряясь воле Темного.
Но больше две ветви расы не сходились ни в чем. Немногочисленные Высшие Темные были подлинными аристократами, элитой во всем — даже по меркам спесивой Конфедерации, и надо отдать им должное: никогда не нападали первыми; не кормились разумными существами; не разбойничали… Правда, всё их врожденное благородство и относительно мирный образ жизни ни в коей мере не помогал им избегать столкновений с войсками Конфедерации, давным-давно причислившей всю расу Темных к недочеловеческим и объявившей им беспощадную войну «до последнего». Войну, которую Темные при всей своей силе не смогли бы выиграть, даже объединившись со всеми иными расами Терры, включая людей и эфирцев. Потому-то, надеясь избегнуть открытой конфронтации и не желая подвергнуться поголовному истреблению, Мерцающие были вынуждены отступить за пределы населенных земель в Тартр и лишь изредка показывались во внутреннем пределе, ведомые лишь им ведомыми нуждами. Так продолжалось уже очень давно, и со временем истинный облик Темных изгладился из памяти народов и их место занял другой…
Низшие! Истинная язва на лике Терры, перед которой меркли и отступали даже ужасы Бездны — те, по крайней мере, были не настолько распространены и не вырывались, как правило, за пределы Земли Отверженных. Чего, к великому прискорбию, нельзя было сказать о Низших Темных или Полуживых — как их ещё называли. Беспринципные, жестокие, идущие на любые подлости и низости, лишь бы удовлетворить свою жажду крови и смерти, не останавливающиеся ни перед чем, они несли хаос и разрушение повсюду, куда могли дотянуться. Зачастую различные рода Низших, объединившись в огромные стаи, нападали на отдаленные цитадели Конфедерации или находившиеся под их приглядом города, поголовно вырезая целые гарнизоны, угоняя простых жителей в кормовое рабство, творя мимоходом зверства, недоступные пониманию разумных существ. Время от времени, опьяненные собственной силой и безнаказанностью, они решались на открытые выступления, и тогда под поступью тысяч Низших содрогались центральные земли филиалов, а каждая такая война обходилась Конфедерации большой кровью. Но такие войны были редкостью и имели своё преимущество: после них активность Полуживых резко сокращалась, и проходили годы, прежде чем новая волна вздымалась и опрокидывала передовые заставы.
