в школе или на работе. Интереснее всех рассказывала Джо. Она была душой компании, всегда знала, как обрисовать сцену. Ее истории начинались с пустяка, но не проходило и двух минут, как вилки со спагетти уже застывали над тарелками, не донесенные до рта.
Тео с нетерпением ждал, как они с Джо расскажут на семейном ужине об этом дне. Эту историю они будут повторять до конца жизни. Дойдет до того, что она станет бородатым театральным номером, в котором они оба по очереди будут делиться своими точками зрения на сагу. Это будет прекрасный момент.
Он кивнул, убеждая самого себя в счастливом будущем.
– Тео!
К нему подбежал агент с новостями: полиция Лос-Анджелеса засекла внедорожник Хоффманов на стоянке заброшенного торгового центра неподалеку.
Тео ударил по воздуху здоровым кулаком.
– Я позову Лью.
Она стояла спиной к Тео, не замечая его. Он не собирался ждать, пока та закончит разговор. Новости были слишком хорошими и важными – она сама бы хотела, чтобы ее перебили. Приблизившись, Тео услышал, что Лью говорит.
– Да, сэр, – сказала она, помолчала. – Я понимаю и согласна с вами. Но это Вашингтон. Потенциально – Белый дом. Речь идет о безопасности президента Соединенных Штатов. Я бы сказала, что пора всерьез задуматься о втором протоколе.
Тео прирос к месту.
В такой ситуации существовал только один запасной план, только один возможный второй протокол.
Если ФБР не спасет семью, придется сбить самолет.
Глава пятнадцатая
Бен бежал, поднимая бурую пыль, что так и липла к душному летнему воздуху. На бегу он утер рукавом рубашки пот со лба, прищурился на заходящее солнце. Дела по дому заняли больше времени, чем он ожидал, – он даже поужинать не успел, в животе урчало, – но ему было все равно. Он опаздывал. Оставалось надеяться, что не слишком.
Подавляющее большинство магазинов закрылись раньше, жилые окна над ними тоже потемнели. Машин на улицах не было, поэтому он бежал прямо посередине дороги. И людей не видать. Почти все в их северо-восточной сирийской деревне уже собрались в кафе. Бен ускорился.
Свернув за угол, он увидел, как кафе проливает свет на сумеречную улицу – и посетителей, которым не нашлось места внутри. Помещение было забито битком, все возбужденно говорили. Все так и гудело от предвкушения – как бывает в тех редких случаях, когда в маленьком местечке происходит что-то новенькое.
Бен ворвался внутрь, пробиваясь через толпу, – его не замедлил даже подзатыльник от тетки Сарии. Стоявший в стороне единственный вентилятор обдавал холодком многолюдное помещение, медленно поворачиваясь туда и обратно, – а у дальней стены Сэм, раскинув руки и растопырив пальцы, закрывал телом телевизор. Так горячо, как только может девятилетний мальчишка, он умолял деревенского парикмахера дождаться Бена, прежде чем включать фильм. Кто-то бросил Сэму в лицо кешью. Все рассмеялись, в том числе и Сэм, поднявший орешек и готовый бросить его обратно в толпу, как вдруг заметил Бена. Подскочив с ликующим воплем, он объявил, что теперь-то можно начинать. В ответ на него посыпались новые орешки.
Толпа понемногу затихла, когда парикмахер вставил в VHS-проигрыватель кассету. Сэм и Бен уселись на полу с остальными детьми, скрестив ноги. Они не говорили ни слова – рты раскрыты, Бен все еще пытался отдышаться.
Кто-то щелкнул выключателем, и единственным источником света почти во всей деревне остался телевизор. По экрану побежали английские слова, которых все равно никто не понимал, а на заднем плане заиграла странная перкуссионная музыка из восьмидесятых. И тут появились два слова: «ТОП ГАН».
Все в кафе радостно зашумели.
Следующие два часа никто не двигался с места. Их заворожил незнакомый мир в телевизоре. Пальмы и солнце. Мотоциклы и красивые блондинки. Мужчины в форме. Очки-авиаторы и волейбол.
Самолеты.
Когда фильм кончился, люди начали расходиться, их несла волна возбуждения. В забегаловку, домой – чтобы скорее приступить к тому, чем они будут заниматься еще долго, – к обсуждениям.
Сэм и Бен будто приросли к полу, не отрывая глаз от экрана, пока вокруг двигались люди. Только когда уползли последние слова титров, мальчишки посмотрели друг на друга.
Тогда они не поняли этих взглядов. Поймут только много часов спустя, когда поднимется солнце и план будет готов. Утром они все для себя решат окончательно.
Они накопят денег. Они выучат английский. Они переедут в Америку. И они станут пилотами. Еще непонятно как. Но это и неважно. На месте разберутся. Они знали тверже чего угодно в жизни, что это их судьба. Поехать в Америку. Жить комфортно, беспечно и счастливо. Играть в волейбол на пляжах Калифорнии и встречаться с красавицами. Летать на самолетах.
Но когда их выгонял хозяин кафе, они еще ничего этого не знали.
Знали только, что жизнь никогда не будет прежней.
– «Коустал четыре-один-шесть», замедлитесь до ноль точка семь пять маха для экономии топлива.
Где-то далеко, в каком-то контрольном центре в километрах под рейсом 416, диспетчер смотрел на маленькую точку на радаре. И говорил небрежно, словно это самое обычное указание, как в любой другой день.
Бен переложил пистолет в левую руку, взял правой микрофон.
– Вас понял. «Коустал четыре-один-шесть», замедляюсь до ноль точка семь пять маха, – сказал он так же спокойно и ровно, как и диспетчер. – Надо отдать Управлению воздушным движением должное, – заметил он. – Они заслуживают «Оскара». В смысле, раз уж ты отправил к себе домой ФБР, то в FAA всё должны знать и подавно. – Он рассмеялся и велел Биллу, когда он изменит скорость, вынуть наушники из ноутбука и снять защитную пленку.
Билл слышал диспетчера, но только как фоновый шум. Бен тоже что-то говорил, но и в его словах не было смысла. Просто звук, отдававшийся в кабине. Билл уже ничего не знал. Знал только ствол этого пистолета. И не сдвинулся с места.
Закатив глаза, Бен потянулся вперед. Повернул ручку против часовой стрелки, и желтые цифры на приборной панели начали уменьшаться. Когда они дошли до нужного уровня, Бен сообщил, что в компьютере установлена новая скорость.
– Говорить с ATC. Управлять самолетом. Разбивать самолет. Мне сегодня все самому делать? Сейчас вообще-то твоя очередь вести.
Билл не сводил глаз с пистолета. Мыслями он вернулся на несколько часов назад, когда прошел – нет, даже проскочил – пост охраны в аэропорту. Немного погодя там же прошел и Бен. Но его злоупотребление своим положением сейчас волновало Билла меньше всего.
Билл перевел взгляд на ноутбук. В выражении лица Кэрри появилось новое странное беспокойство. Она словно смотрела за кадр, куда-то далеко, рассеянно и смутно. Со вздохом, в котором сквозило смирение, она встретилась глазами с Биллом. У него встали волосы дыбом.
В ней что-то изменилось.
Сняв защитный экран, Билл бросил его вместе с наушниками на свою сумку на полу. Кабину наполнил плач Элизы.
– Откуда вы знаете друг друга? – спросила Кэрри у Сэма.
Интонация была слишком
