– Почему вы так решили?
– У меня нет доказательств, но Джек Таггарт – коп из отдела по расследованию убийств и ублюдок садист. Дженифер ушла от него несколько месяцев назад, и он впал в ярость, особенно когда узнал, что она вернулась к Нику.
– Вернулась к Нику? После того как свидетельствовала против него? Почему она это сделала?
– Потому что она все еще не покончила с ним… или чувствовала вину за то, что с ним сделала. Однажды она появилась на пороге его дома, умоляя позволить ей объясниться. Дженифер сказала, что ей не нужно ничего, кроме его прощения. Они несколько раз встречались, он сделал пару ее снимков, вот и все.
– Вы знаете, что было между ними? И как?
– Мы с Ником поддерживали отношения даже после того, как наша сексуальная связь прекратилась. Он рассказывал мне о многом.
Ли встала и подошла к окну, надеясь, что в голове у нее прояснится. Уличное движение внизу было интенсивным, и в воздухе уже сгустился смог, но луч солнца пробился сквозь голубое стекло террариума, и две сонные черепашки наслаждались тропическим теплом. Ни одна из них не двигалась. Ли нередко спрашивала себя, не слишком ли тяжело им таскать свои природные доспехи? Какова цена безопасности? Неподвижность?
– Позвольте мне убедиться, что я все поняла правильно. – Ли стояла перед террариумом, впитывая проникавшее сквозь него тепло. – Вы считаете, что Таггарт в порыве ревности убил Дженифер, а затем уложил, как на фотографии, которую сделал Ник?
– Да – и почему нет?! – ведь он пытался подставить Ника.
Пораженная злостью в голосе своей посетительницы, Ли обернулась. Лицо Полы пылало, глаза сверкали. Она подняла сумочку и нервно теребила ручку цепочку. Ли удивилась, как она до сих пор не сломала ногти.
– Мисс Купер, зачем вы сюда пришли? – спросила Ли. – Почему вы захотели со мной поговорить?
– Я надеялась убедить вас, что Ник никого не убивал. Но может, его адвокат прав, может, я причинила ему вред, а не помогла. Да? Я только сделала хуже?
Ли покачала головой:
– Я не знаю, что вы сделали.
Это парадокс, поняла Ли, до глубины души тронутая отчаянием на лице Полы Купер. Чем больше Ли узнавала о Нике Монтере, тем меньше, как ей казалось, она его понимала. После их последней встречи она вплотную подошла к тому, чтобы устраниться от этого дела, но не смогла этого сделать. Как преломляет лучи призма, так ее память преломляла мгновения неприкрытой беззащитности, когда он встал рядом с ней на колени, озаренный лучом раскаяния. Она больше не могла бросить это дело, как не могла забыть боль, промелькнувшую в его глазах на долю секунды.
Прежде она думала, что ограничится беседой и тестированием в своем кабинете, но теперь она уже не была уверена, что этого будет достаточно. Он сказал ей, что, если она хочет узнать, кто он такой, она должна прийти туда, где живет он. В его студию. Фотография была его жизнью. Даже убийство, в котором его обвиняли, искаженным образом отражало его работу. Придется увидеть его за работой.
Ли дотронулась до сережки, пробежав пальцами по внешней и по внутренней поверхности колечка. От нее не требовалось свидетельствовать, верит она или нет, что он убийца, нужно было просто дать заключение, способен он на преступление или нет. Но она хотела узнать, был ли Ник Монтера хладнокровным убийцей или нет. Более того, ей нужно было это узнать.
Глава 8
На крутых склонах и серпантине дорог Колдуотер Кэньона обитало удивительное количество живых форм. Экзотическая флора и фауна сосуществовали с рок звездами, магнатами кино, художниками всевозможных направлений и даже с группой активных борцов за охрану природы под названием «Люди деревья». Миллионные сооружения висели по склонам скал, а коттеджи в деревенском стиле усыпали террасные склоны гор. Для путешествующих писателей каньон был безумным лоскутным одеялом, мешаниной людей и гумуса. Неосторожным гостям он представлялся географической загадкой, по сложности подобной лабиринту.
Сегодня одной из таких неосторожных гостий оказалась сама Ли. Она уже накрутила несколько миль по петляющей дороге и пришла к заключению, что выхода из лабиринта нет, когда заметила подъезд к дому Ника Монтеры. Она рассмотрела его студию сквозь небольшую тополиную рощу, когда направила свой автомобиль по гравийной дорожке, идущей между изящных деревьев.
Причудливое одноэтажное здание, казалось, все состояло из окон, световых люков и грубой кровельной дранки. Ли не заметила никакого движения, пока подъезжала и парковалась, но она намеренно приехала на полчаса раньше времени, о котором договорилась Нэнси.
Она заглушила мотор, глубоко вздохнула и проверила гладко натянутые чулки, прежде чем выбраться из машины. Ли редко надевала юбку со свитером, но сегодня на ней была небесно голубая двойка, возможно, чтобы не походить на школьницу. Волосы она распустила по плечам, сделав косой пробор.
Кейт Раппапорт одобрила бы ее внешний вид, с иронией подумала Ли. Доусон тоже, но он не одобрил бы ее путешествия в одиночку. Ли знала, что она рискует, но решила отказаться от сопровождающего из офиса окружного прокурора. Она не могла надеяться установить хоть какое то взаимопонимание, если бы за спиной у нее маячил телохранитель. Это изменило бы их отношения и разрушило то хрупкое доверие, которое еще было между ней и Монтерой. И потом, она не знала, санкционировал бы суд ее «визит домой», но если она хотела получить ответы на терзавшие ее вопросы, надо было взять на себя какую то ответственность.
Утвердившись в этой мысли, Ли, прихватив кейс, вышла из машины.
Дом Монтеры окружала веранда, увитая бугенвиллеей, густо усыпанной оранжевыми и пурпурными цветами, а парадная дверь была сделана из восьми деревянных панелей, богато украшенных резьбой. В неистовых изображениях птиц и змей Ли узнала влияние искусства древних ацтеков, но смысловым центром композиции были сияющее солнце и безмятежный месяц.
Стучать в дверь приходилось по страшной индейской маске из бронзы, которая звучала гулко. На пробный стук Ли никто не отозвался, но от прикосновения дверь легко приоткрылась, и, войдя, она очутилась в круглом вестибюле. Солнечный свет лился сквозь стеклянный куполообразный потолок, озаряя висевшие на стенах фотографии.
Работы Ника Монтеры, поняла Ли. Они были выполнены явно в его стиле. Мрачные фотографии являлись этюдами, изображавшими женщин в разной степени физического и духовного обнажения, одни – грустные и задумчивые, другие – охваченные эротическим желанием, но на все снимки было тяжело смотреть из за их пронзительно меланхоличного настроения.
Ли поставила кейс у столика рядом с дверью и пошла осмотреть выставку.
