— Это нормально — ответить на зов, — сказал он, снова поворачивая мое лицо к себе.
Он коснулся моей щеки, прижав ее к себе с нежностью, которая помогла мне противостоять жестокости этой магии. Это были жизнь и смерть, вихрь бури двух сталкивающихся сил.
Одна из них не могла существовать без другой, но мне казалось, что эти две силы разорвут меня на куски еще задолго до того, как начнут успешно сосуществовать.
— Почему ты велел моему отцу соблазнить именно мою мать? Почему это должна была быть именно Зеленая? — спросила я, не в силах остановить вырвавшийся у меня вопрос.
Более насущным ответом было бы подождать, что он от меня ожидает, но в те моменты, когда я чувствовала, что нахожусь в дюйме от того, чтобы сломаться, меня это не волновало.
Грэй вздохнул и пересел на диван. Он сел, осторожно раздвинул ноги и протянул меня между ними. Даже сидя, он был таким высоким, что доставал мне до горла. Взяв мои руки в свои, он взволнованно стал отвечать на вопросы, которые, по его мнению, лучше оставить в прошлом.
Я читала это на его лице, эта связь между нами была натянута. Мне не нужно было читать его мысли, чтобы знать, что он думает, и я ненавидела то, что это делало с моими эмоциями по отношению к нему.
— Шарлотта была самой могущественной ведьмой, которую я когда-либо знал, — сказал он, его голос был грустным, как будто он скучал по женщине, которой восхищался по-своему. — До тебя.
— Так ты хотел, чтобы я была могущественной? — спросила я.
— Нет, если уж на, то пошло, то, что ты сильнее ее, поставило бы меня в невыгодное положение. Тем не менее я видел, как бесчисленное множество ведьм Гекаты, в том числе и Шарлотта, были развращены зовом смерти и той подавляющей силой, которую он им давал. Я хотел воспользоваться возможностью и дать тебе шанс почувствовать себя живой, даже если бы тебя окружали кости мертвых, — сказал он.
— Но ты никогда не планировал, что я выживу, — сказала я, понимая, что его слова не имеют никакого смысла.
— Я не планировал, что ты выживешь, пока не увидел, что твоя сущность из сна скрывается, когда я убил Лоралей. Я завладел тобой в ту ночь, — сказал он, проводя пальцами по метке, с которой я проснулась через пятьдесят лет после того, как он подарил ее мне. — Я никогда не предполагал, что это утверждение будет чем-то меньшим, чем постоянное, и знал, что добавление жизни к некромантии будет твоим лучшим шансом.
— Мой лучший шанс на что?
— Пережить меня, — сказал он, поднимаясь на ноги.
Он повел меня к двери, а я, спотыкаясь, последовала за ним, обдумывая его слова. Означало ли это, что он думал, что я переживу его? Или просто, что я смогу пережить то, через что он меня заставил пройти?
Джонатан мяукнул, когда мы направились к двери, спрыгнул со своего места на спинке дивана и потянулся.
— Я не понимаю, — сказала я, позволяя Грэю вывести меня в коридор.
Он протянул руку, и я взяла ее, хотя мне хотелось оттолкнуть его. Я не думала, что у меня много союзников, кроме него и моих друзей. К тому же я была не настолько глупа, чтобы поверить, что Ковен примет меня с распростертыми объятиями. Они разорвали бы меня на части голыми руками, если бы я им позволила.
— Меня нелегко полюбить, Ведьмочка. Однако, если у кого-то и есть шанс сделать это и выйти с другой стороны, так это у тебя, — сказал он, заставив меня пошатнуться.
То, что он сказал, было правдой, но это отличалось от того, что он признал, что знает, что это правда.
— Ты спросила, чего я жду от тебя сегодня вечером, — сказал он, шокировав меня, когда сделал паузу посреди зала и перевел разговор в другое русло.
Я понимала всю срочность того, куда мы собирались идти, но мой мозг все равно пытался не отставать.
— Я ничего от тебя не жду, но буду признателен, если ты отложишь свою враждебность ко мне на время, чтобы выступить единым фронтом.
— Ты просишь меня? — спросила я с насмешкой.
Грэй ни о чем не просил.
— Джульетта напомнила мне, что если бы мне нужна была послушная игрушка, то я мог бы выбрать десяток вариантов, готовых сделать именно это, — сказал он, с усмешкой глядя на ярость, охватившую мое лицо.
Мои щеки запылали, и я отдернула руку.
— Спасибо за такое недвусмысленное напоминание.
— Но мне это не нужно и никогда не было нужно. Мне нужен партнер. Мне нужна женщина, которая любит меня настолько, что может заставить меня взглянуть на мир по-другому. Я хочу тебя, Уиллоу, и я понимаю, что не смогу получить тебя, если скажу, чтобы ты делала то, что тебе говорят, — сказал он. — Возможно, я не готов позволить тебе выбирать все, но я могу дать тебе это, прямо сейчас.
— Кто вы и что вы сделали с Директором Торном? — спросила я, скрестив руки на груди.
— Я не говорю, что не буду злить тебя или делать дерьмо, которое ты презираешь почти каждый день, но я говорю, что в этом случае я могу быть рядом с тобой и позволить тебе сделать то же самое для меня, — сказал он, взяв меня за руку и заправив ее обратно в свою, чтобы мы могли возобновить путь.
— Почему ты просто не позволил мне сделать выбор, когда я пыталась уйти? Я не хотела бросать их, — сказала я, имея в виду Ковен, который я обрекла на междоусобицу.
— Потому что я не готов сказать прощай, а ты отреагировала импульсивно, испугавшись. Уиллоу, которую я знаю, никогда бы не отступила от борьбы. Помнишь, что я тебе сказал, когда ты спросила, что будет, когда ты устанешь бороться? — спросил он, заставив мое сердце заколотиться в груди при напоминании о той ночи.
О том, как меня избили и как я чувствовала себя разбитой из-за того, что доверилась человеку, который должен был быть моим врагом.
— Это другое дело, — возразила я.
— Я сказал тебе, что ты позволишь мне сражаться за тебя. Ты отказалась от нас, но я никогда не переставал бороться, Ведьмочка, — сказал он, когда мы поднялись на верхнюю ступеньку лестницы.
Он отпустил меня, чтобы я взяла в руки край платья и подняла его, чтобы плавно спуститься вниз. Камни у моих ног, казалось, узнавали меня, поднимаясь навстречу каждому шагу и предлагая тот комфорт, который могла обеспечить их холодная поверхность.
— Значит, ты хочешь, чтобы я сыграла роль женщины, влюбленной в дьявола, который уничтожил весь Ковен? — прошептала я.
— Нет. Я хочу, чтобы ты рассказала правду. Я манипулировал тобой так же, как и любой из них, и мне все равно, знают ли они эту правду. Я дьявол, а не святой, — объяснил он с ухмылкой. — Я хочу, чтобы ты приняла Ковен, который принадлежит тебе, несмотря на твои ошибки, и признала необходимость стабильности в этом хаосе. Мы с тобой поведем наши народы так, как это всегда должен был делать Ковенант.
Мы молча спустились по лестнице, и Грэй, похоже, понял, что мне нужно время, чтобы обдумать, как все это будет происходить и что я хочу сделать, чтобы это произошло. Я не хотела, чтобы мой Ковен воевал с Сосудами и Архидемонами, и понимала, что это не принесет ничего, кроме смерти. Но что я знала о том, как ими управлять?
Когда мы проходили мимо, я выглянула в окно, и мой взгляд снова привлекло кладбище.
Я дам им то, чего у них давно не было.
Я дам им правду.
17
УИЛЛОУ
![]()
Двери Трибунала были распахнуты настежь, запирающий механизм оказался бесполезен. Никогда прежде в эти стены не пускали весь Ковен, лишь избранным разрешалось находиться в личном пространстве Ковенанта.
Но Ковенанта уже не было, и я знала, что может произойти с Ковеном после столетий строгого руководства. Они погрузятся в хаос, ополчатся на тех, кто когда-то был их друзьями, пытаясь заполнить вакуум власти.
Грэй провел меня через двери, и гул голосов сразу же превратился в нападение по сравнению с обычным тихим местом, исполненным мрачного уважения. Я глубоко вздохнула, когда мы прошли через пузырь и вошли в центральный круг, где было слишком тесно, и во мне зародилось то самое ощущение, будто я погрузилась под воду.
