Она исчезла из виду, рассеявшись в воздухе, когда он появился передо мной и забрал кинжал из моих рук. Я вздохнула, чувствуя нарастающее разочарование от ее потери. Я знала, что это была мечта — думать, что смогу удержать Грэя достаточно долго, но все равно осмелилась на это.
— О чем ты задумалась?
— Это нужно сделать, — сказала я, оглядываясь по сторонам в поисках духа моей тети.
Грэй засунул кинжал в карман костюма, взял мое лицо в руки и прижал к себе, глядя на меня сверху вниз.
— Что мне нужно сделать, чтобы достучаться до тебя? Ты никогда не была одинока, и тебе не нужно делать это в одиночку.
Я стиснула зубы, чтобы побороть жжение кислоты, поднимающееся к горлу, — эмоции всплыли на поверхность, когда он использовал мои собственные слова против меня. Не было никаких сомнений в том, что Левиафан отправился за единственным человеком, который, по его мнению, мог до меня достучаться.
— Я слышу их, Грэй. Я не смогу заснуть, когда почувствую эту боль, у меня не хватит сил. Лоралей говорит, что у меня недостаточно контроля для такого.
Если его и удивило, что тетя навестила меня, то он этого не показал.
— Она права. Ты недостаточно сильна для этого, — сказал он, проведя ладонями по моим рукам.
Он взял мою руку в свою, повернул мою ладонь лицом к небу и уставился на мое предплечье.
— Но мы же вместе.
— Я не думала, что они будут тебя волновать, — призналась я, сглотнув, когда он снова достал кинжал и приложил острие к внутренней стороне моего запястья. — Я думала, ты попытаешься меня остановить.
— Нет, но ты мне небезразлична. Если это мешает тебе быть счастливой? Тогда мне не все равно, — он вдавил наконечник в мою кожу, и я вздрогнула, в ужасе уставившись на него.
— Я потеряю слишком много крови.
Он улыбнулся, медленно возвращая меня в свое пространство.
— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Ты мне доверяешь?
— Абсолютно, блять, нет, — сказала я, наморщив лоб, когда он рассмеялся.
— Хорошая девочка, — сказал он, склонив голову набок. — Но веришь ли ты, что я сохраню тебе жизнь?
Я выдержала паузу, изучая его и прижатый к запястью клинок, который мог положить конец всему. Однажды он отдал мне частичку себя, чтобы вернуть меня, и я почувствовала его страх за мгновение до того, как потеряла ощущение окружающего мира, когда Вельзевул свернул мне шею.
Я не могла доверять ему ни в малейшей степени, но в этом я могла ему доверять.
— Да, — сказала я и кивнула, когда он глубоко вонзил нож.
Раскаленная до бела боль пронеслась по моей руке, погружаясь достаточно глубоко, чтобы прорезать мышцы и сухожилия. Рука дрожала, пока он держал меня неподвижно, проделывая путь до локтя, а затем перешел на другую руку и сделал то же самое.
Мои руки упали набок, кровь стекала по ладоням и пальцам на землю. Мое зрение затуманилось от боли, глаза на мгновение закрылись, пока Грэй не издал вопль боли, вторя мне.
Он резал свою плоть, вырезая на руках то же, что и на моих. Он влил свою кровь в мое воскрешение, вкус жизни и смерти наполнил воздух вокруг нас. Он был таким же, как увядание листьев осенью и как первый расцвет листьев на деревьях весной.
Отбросив кинжал в сторону, он взял мои руки в свои и, развернув их лицом к земле, осторожно потянул меня за собой, чтобы я опустилась на колени. Переплетя наши пальцы, он провел ими по земле, которая словно расступилась, позволяя нам без труда погрузиться в могильную грязь. Она окружала меня, проникая под ногти и прилипая к крови, покрывавшей мою кожу, пока мои руки не оказались погребенными, как и трупы подо мной.
Я покачнулась, истекая кровью, и устремила взгляд на бесплотный взгляд Грэя.
— Я не знаю, что делать, — призналась я.
Это было так непохоже на поднятие одного скелета с трона, так непохоже на магию жизни, которая обычно взывала ко мне. Я не знала, как взывать к стольким разным областям магии одновременно.
— Просто почувствуй, — сказал он, опустив глаза.
Его пальцы, переплетенные с моими, убедили меня в том, что он меня не бросил, и я последовала его примеру. Весь мой мир сузился до моих пальцев в земле, до моей крови, текущей по зернам плодородной грязи. Я следовала за потоком, за тем, как земля разносила нашу кровь по кладбищу, словно реку, доставляя ее каждой ведьме, которая в ней нуждалась.
Всего одна капля была нужна им, чтобы стать моими.
— Теперь дыши, — прошептал Грэй, его голос был теплым и уютным.
Он был очагом в зимний день, а его слова — напоминанием обо всем живом. Я двинулась по грязи в другую сторону, к травинкам и корням деревьев, разросшимся по территории кладбища. Зелень моей магии достигла меня, знакомое ощущение жизни распространилось через меня. Я позволила ей зародиться во мне, чувствуя, как она наполняет меня теплом.
Я вдохнула, делая глубокий, рваный вдох, наполнивший мои легкие весной.
Я выпустила его, вдохнув жизнь в смерть кладбища. Земля задрожала подо мной, заставив открыть глаза, и Грэй поспешно поднял меня на ноги. Он поднял меня и понес к краю границы, когда земля разверзлась там, где мы были всего мгновение назад. Я покачивалась в его руках, наблюдая, как из грязи вырываются скелетные руки.
Ведьмы когтями прокладывали себе путь на поверхность, из земли появлялись кости и гниющая плоть. Земля под ними оседала, на месте пустых могил прорастали свежая трава и цветы. Мертвецы поднимались на ноги в разной степени, некоторые шатались, опираясь на кости, а у других при движении отваливалась плоть.
Я сдержала рвотный позыв, наблюдая, как их группа образовала круг. На этом кладбище было похоронено около пятидесяти ведьм с тех пор, как Ковенант отказался от равновесия.
Грэй прижал свою руку к моему рту, позволяя крови с его кожи коснуться моих губ. Я открыла рот, впервые с тех пор как он воскресил меня, и стала пить из его рук. Мне хватило нескольких капель, чтобы его рана полностью затянулась, а через мгновение и моя последовала его примеру, вспыхнув золотым светом.
Грэй отпустил меня, когда понял, что я достаточно окрепла, и сделал шаг в сторону кладбища.
— Что ты наделала? — спросил он, повернувшись, чтобы посмотреть на меня в шоке.
Я смотрела мимо него на гниющие фигуры ведьм, пришедших до меня, и с ужасом наблюдала, как плоть снова срастается. Как свежие мышцы и сухожилия заново покрывают кости.
Они все как один повернулись ко мне, но мой взгляд привлекло юное лицо тети, которая подняла руку, чтобы перевернуть его и зачарованно изучить.
— Я не хотела… — сказала я, но в голове уже крутились шестеренки. Последствия того, что я сделала, того, что я могла сделать.
Я втянула в себя жизнь.
А потом выдохнула ее.
Грэй заговорил, его голос был тихим от удивления.
— Уиллоу, ты не подняла мертвых. Ты, блять, воскресила их.
20
ГРЭЙ
![]()
Уиллоу окинула взглядом пятьдесят человек, которые всего несколько мгновений назад были мертвы и не существовали, и осмотрела тела каждого из них. Те, кого я убил, чтобы открыть печать, смотрели на нее, будучи только что похороненными, пока она отходила от последствий собственного воскрешения.
Я не задумывался о том, как ее Зеленая магия повлияет на некромантию в ее жилах. К каким осложнениям это может привести, если она по неопытности не сможет перекрыть одну из сил, плавающих внутри нее. Они могли бы быть двумя отдельными сущностями, если бы она их тренировала, но до тех пор… очевидно, ее природный инстинкт заключался в том, чтобы объединить их и использовать без помех.
Я должен был предвидеть, как троны слились воедино, создав нечто новое.
Да и сама Уиллоу была чем-то новой. Она не была Мадиззой или Гекатой, не была Зеленой или Черной. Она была частью меня, и это еще до того, как она обнаружила слабые отпечатки других магий на своей душе. Чтобы вернуть ее, я дал ей столько своей крови, что она получила доступ к чужим магиям.
