— Поспорим что я засну раньше чем мы поспорим? — нахожу кофе, зачерпываю и насыпаю ложку с большим верхом.
— Ты может походить в ней — я никому не скажу, — добавляю показывая на шляпу.
— Нет, спасибо. Я уже наигрался.
Он трогает перья и вешает её на крючок от зонтика.
Заглядываю в холодильник.
Сыр. Бананы. Кусок пиццы. Один. Последний. Помидоры.
Бананы сегодня ненавижу, последний кусок пиццы доедать не умею… значит сыр с помидорами. Надеюсь Макс не видит как я разбрызгиваю слюни от голода.
Пока кофе варится усаживаюсь на барный стул и начинаю жевать сыр, стараясь делать это раз с сто медленнее чем хочется.
— Был сложный день?
Он усаживается рядом, потом будто вспоминает что-то, вскакивает, распахивает холодильник и… протягивает мне кусок пиццы.
— Тебе. Оставили тебе.
Мне хочется его обнять, но боюсь тогда я забрызгаю голодной слюной его совсем свежую рубашку.
Быстро догрызаю сыр с помидорами и принимаюсь за источающие умопомрачительные ароматы ледяную пиццу.
— Микроволновка? — напоминает Макс.
Я жую и мычу. Мычу что-то отрицательное. Я бы объяснила ему что греть еду когда и так вкусно и очень сильно хочется есть — преступление. Я бы объяснила ему, но не могу.
Поэтому просто мычу.
Он, кажется, понимает меня, и сам наливает кофе.
Снова мычу, на этот раз что-то признательно-благодарственное.
— Ты нашла работу? — спрашивает он когда я проглатываю последний кусок.
Делаю крохотный глоток и киваю.
— Как? Интересно же.
Ага. Мне тоже интересно — смогу ли я сейчас придумать что-то правдоподобное.
— Она сама нашла меня.
— Так бывает?
— Получается, да, — киваю я и делаю глоток побольше.
— Расскажи.
— Шла по улице, — говорю я и делаю третьи глоток… очень длинный глоток — мне ведь нужно придумать продолжение истории.
— Долго шла? — улыбается он.
— Нет, — мотаю головой. — Шла себе шла… а тут…
— Не томи.
— Тут бабах! — Бабах?
— Ну да. Бабах и подходит ко мне мужик.
— Не удивительно — ты красивая.
— Твоя Лайза гораздо красивее. Не подлизывайся.
По его лицу пробегает крохотное облачко.
— Так вот, — продолжаю я, — он подходит и говорит…
— Девушка давайте познакомимся?
Очень странное настроение у Макса… очень странное.
Забираю чашку с кофе и топаю на балкон — хочу смотреть на ночную Москву… пусть даже и со второго этажа. А по пути нужно придумать что мог такого мне сказать этот неведомый человек.
На балконе уютно, с ногами устраиваюсь на подоконник — как здорово что он здесь такой широкий — и разглядывая крыши машин во дворе вместо ночной Москвы делаю еще один глоток.
— Так что же он сказал? — Макс усаживается рядом.
— Не хотите ли стать актрисой — вот что он сказал.
Отличная идея — даже странно что она не пришла мне в голову сразу… хотя нет, совсем не странно. Хорошие идеи и я — вещи почти несовместимые.
— Это он просто подкатывал к тебе, — смеётся Макс. Хорошо так смеется.
— Нет. Ты разве не видел мой костюм? Всё по настоящему.
— То есть он тут же достал костюм из рюкзака и предложит тебе зайти куда-нибудь его примерить?
— Макс!
— А что? Все режиссёры любят своих актрис. Он же режиссёр?
— Макс! — Хорошо. Молчу. Тогда просто быстрее рассказывай сама. Не томи.
Он как будто ревнует? Или мне показалось?
— Не хотите ли стать актрисой — спросил он у меня… а я задумалась…
— И решила — почему бы и нет, — подсказывает Макс.
— Именно так! Мне ведь всё равно нужна работа теперь. И из Москвы уезжать совсем не хочется. Ты ведь остаёшься теперь здесь?
По его лицу снова пробегает облачко.
— Остаёшься? — не отстаю я.
Кивает. Просто молча кивает.
— И я согласилась. И он повез меня прямо на съёмочную площадку.
— Прямо сразу и повёз? — Макс недоверчиво косится на меня.
— Ну да. Играть роль. У него там всё кино остановилось без главной актрисы.
— Ты же шутишь?
— Нет.
Уж лучше такая безумная ложь, чем правда от которой можно сойти с ума.
— Там мне дали этот костюм…
— И роль, — снова подсказывает Макс.
— Роль? — не понимаю я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну… текст. Ты же должна была там что-то говорить? Или это молчаливая главная роль?
— Да. Конечно, — я киваю. — Это была большая и трудная роль. Но я справилась.
— Когда мы идём смотреть на тебя в кино?
— Это только начало, Макс! Ну как ты не понимаешь. Кино — это долго!
Удивительно хорошая идея мне пришла в голову — она оправдает абсолютно всё. И моё отсутствие и костюмы.
Отдаю ему на хранение чашку с кофе и бегу в туалет. На обратном пути замечаю на журнальном столике коробочку. Открытую и пустую. Крохотную такую коробочку, в которой, судя по прорезям могло храниться только одно…
Чёрт, почему у меня так сильно испортилось настроение?
Снова усаживаюсь на подоконник, забираю кофе… который уже совсем не хочется пить.
— Ты сделал ей предложение?
Он не отвечает и это лучшее из «да».
— Огорчилась? — поворачивается и смотрит мне прямо в глаза.
— Есть немножко. Не обращай внимания.
— На миг показалось будто наша встреча неслучайна?
Киваю. Не хочу говорить — боюсь что голос совсем не к месту дрогнет.
— Мне тоже.
— Мне столько всего кажется, — пытаюсь улыбнуться. — Просто всё начиналось слишком странно. Безумное собеседование посреди ночи, ты со своим дурацким проектором.
— Почему дурацким?
— Не знаю, — пожимаю плечами.
Чёрт. Почему-то всё еще грустнее чем мне показалось.
Напьюсь. Вот пойду прямо сейчас гулять и где-нибудь напьюсь.
— Хочется выпить, — говорит он и я вздрагиваю.
— Да! Давай!
Отлично, мне не придётся никуда идти.
Он уходит. Всего лишь на кухню, а мне становится совсем пусто…
Появляется через пару минут с бутылкой, штопором и двумя бокалами. Один отдаёт мне, второй ставит рядом и начинает открывать бутылку.
— А где Лайза? — спрашиваю пока он сверлит пробку.
— За вещами. Уехала за вещами. Утром вернётся.
— Она переезжает сюда?
Лайза снимает квартиру на другом конце Москвы. Снимала квартиру — теперь, похоже, всё будет по другому.
— Да.
— Я завтра съеду.
Понятия не имею куда съеду, но обязательно сделаю это.
— Не нужно.
Он справляется с пробкой и начинает наполнять мой бокал чем-то, в свете ночного московского двора, очень похожим на кровь.
Красное вино.
Да. Пусть будет оно.
Макс наливает и свой бокал, оставляет бутылку — подальше, чтобы случайно не задеть, делает глоток.
— Мы уезжаем завтра.
Молчу. Выпиваю своё вино до дна — пусть оно быстрее подействует — и просто молчу. Жду. Он сам всё расскажет сейчас.
Он не говорит.
— Макс, — мне вдруг становится смешно. Так смешно что хочется повеситься. — Только не говори что у вас свадебное путешествие! И он снова просто молча пьёт, не отвечая и снова это молчание самое красноречивая «да» на свете.
— Вот блин… Ты казался таким одиноким тогда.
Так странно устроено всё. Мне казалось я даже не думала о нём, а оказалось — думала всегда.
Наливаю себе сама, до краёв и выпиваю.
— Осторожнее с этим, — он показывает на пустой бокал, — алкоголизм слабость актрис.
Пусть не волнуется — я ведь не актриса.
— Я и чувствовал себя одиноким, — признаётся он.
— Но Лайза всё решила за вас, — усмехаюсь я.
Глава 28
* * *
— Что это? — Зарзак с изумлением рассматривает коробочки, пакетики и упаковочки которые я выкладываю на стол беседки.
Это целая сумка продуктов из ближайшего супермаркета, но нашему магу я объяснять это не собираюсь. Пусть ест и радуется — вон исхудал как.
— Это еда, Зарзак. Просто еда.
— Еда? — он осторожно, будто боясь обжечься, берёт в руки стаканчик с йогуртом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот так, — я поднимаю точно такой же и отрываю крышку. — Теперь пей.
