– Четыре, – говорит Влад, когда мы оказываемся рядом, а я вдруг всхлипываю и осторожно целую его в губы, стараясь не задеть ни один из швов.
– Ты дурак, ты знаешь об этом, да? – я утыкаюсь ему в грудь и под холодной тканью формы чувствую щекой твёрдый пластик защиты.
– Почему?
– Выходить травмированным на поле только, чтобы мне что-то доказать…
– Это не травма, – отмахивается Влад, притягивает меня ближе к себе и грубовато, но ласково проводит ладонью по моим волосам. – Ерунда это.
Он сейчас пахнет льдом и чем-то остро-синтетическим, пахнет металлом и тальком, которым присыпают ручки клюшек, чтобы они не скользили в руке. И – я не знаю, почему я так думаю – пахнет яростью, радостью и победой. Он жутко доволен собой, это видно по сверкающим серым глазам, которые обычно холодны и спокойны.
– Тебе понравилось? – требовательно спрашивает Влад.
– Ты бог, – честно говорю ему. – Ты герой. Ты лучший хоккеист, которого я видела. Но я больше никогда в жизни не буду говорить тебе, сколько шайб ты должен забить. Вот прям никогда-никогда.
– Зря. Мне понравилось, – пожимает он плечами, привычно хмурится и тут же еле слышно шипит. Там, у него на брови, шов, а под швом глубокая рана, и это больно.
И мне уже не хочется его прибить, как несколько минут назад. Хочется хлопотать вокруг него, наливать чай, гладить спину, осторожно дуть на раны и чесать за ушком.
Черт, опасно.
Такое желание еще более опасная штука, чем наше с ним ненормальное сексуальное влечение.
– Какой сейчас план? – спрашиваю я неловко, только для того, чтобы что-то сказать.
– Самолет в час ночи, а пока тут сидим или в гостишке, приводим себя в порядок, – отвечает Влад рассеянно и внезапно кладет ладонь себе на грудь. Чуть надавливает, морщится и шипит сквозь зубы: – Ссссука…
– Что? – вскидываюсь я.
– Да этот гандон же в меня врезался, когда я спиной в борт летел. Ну и дышать до сих пор больно. Думал, пройдет, но что-то нифига.
Я проглатываю извечное женское «А я говорила! Я тебе, блядь, говорила, что не надо было больше на лед выходить!» и предлагаю максимально спокойным тоном:
– Хочешь, осмотрю тебя?
И у Влада (вот же скотина!) еще находятся силы ухмыльнуться и протянуть низким хриплым голосом:
– Хочуууу… Но потом. Сейчас надо дока найти. Пусть он глянет.
– А я?
– Отдохни, поешь, выпей кофе, – бросает он мне через плечо и идет к Дмитрию Петровичу, которого я вижу стоящим около тренера.
– Отдохни! – бормочу я себе под нос. Почему-то меня все это страшно бесит. – Сам, блин, отдохни! Я тебе ассистент или декоративная зверюшка, Багров? Хоть какая-то польза от меня должна быть, кроме того, что я трахаюсь с тобой каждый раз, когда тебе приспичит?!
Ответа нет.
Нет, он был бы, если бы я сказала это Владу, а не самой себе, но я же знаю: у меня духу бы не хватило это сделать. Особенно сейчас, когда он, с одной стороны, весь такой победитель, а с другой – раненый боец.
Я устало вздыхаю и иду искать кофе, не нахожу, поэтому отправляюсь в раздевалку. Там Влада уже нет. Наверное, они куда-то ушли с врачом. Зато здесь есть целая толпа вымотанных игроков, у которых нет сил даже зубоскалить. Они молча сидят на скамейке и морщатся, потирая кто плечо, кто бедро, кто голеностоп. Игра была тяжелой не только для Влада, для всей команды. Каким бы он ни был крутым, это ребята давали ему пас и прикрывали спину. Это они защищали ворота и не давали шайбе влететь в них.
Так что сегодняшняя победа – общая. И сейчас я вижу цену этой победы.
– Вы молодцы! – звонко говорю я. – Это была невероятная игра!
– Спасибо, – Миша усмехается и хочет что-то сказать, но тут в раздевалку заходит гораздо более довольный жизнью двадцать третий номер (кажется, он все-таки Денис. Блин, или Дима?) и говорит:
– Кто следующий на массаж?
– Я!
Миша тут же забывает про меня, торопливо встает со скамейки и исчезает в дверях.
И тут до меня доходит.
– Вы массаж все ждете?!
– Ну, – отзывается рыжий Серега. – Пиздец мышцы забились. Давно так не было. Везет Багрову, у него, считай, личный массажист есть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его поддерживают согласным гулом.
– Только ходит он все равно к Денису, – с неожиданной для себя обидой замечаю я. – Плюс у него, кажется, ушиб грудной клетки, а с таким лучше пока воздержаться от массажа. А если еще и в ребре трещина…
Но меня уже никто не слушает.
Травмы Багрова интересны только мне, у этих игроков своих травм вагон и маленькая тележка.
Посреди раздевалки валяются пустые коробки из-под пиццы, значит, поесть ребята уже успели и теперь нуждаются в спортивном массаже, который разомнет и разогреет уставшие ноги, плечи и спины, подарит облегчение и возможность нормально играть следующую игру, которая уже послезавтра. И понятно, что наши три массажиста сейчас зашиваются, но ведь не будешь делать тяп-ляп, тут надо не меньше сорока минут на каждого потратить.
– Я сейчас, – говорю я и выхожу из раздевалки.
За соседней дверью обнаруживаю Костю, который сосредоточенно мнет чью-то ногу. За другой – новичка, растирающего Мише спину. Где-то еще тут должен быть Денис. Но меня интересует другое, и я это нахожу. Пустой массажный кабинет с пустым шкафом, но с вполне себе нормальной кушеткой.
Я возвращаюсь к ребятам в раздевалку и объявляю:
– Ко мне тоже можно на массаж.
Повисает странная пауза.
– Уверена, что можно? – напряженно спрашивает Серега.
– А в чем проблема? – не понимаю я.
– Ну ты же с Багровым. Он же… – Серега вдруг конфузится и умолкает.
– При чем тут он? Пока у меня нет связанной с ним работы, я свободна. И в свое свободное время хочу вам помочь. Так что, есть желающие?
– Есть, – вдруг поднимается рослый третий номер. – Я хочу, если можно.
– Конечно, можно, – улыбаюсь я. – Пойдем, я покажу, где нашла кабинет свободный. Пожелания особые есть или просто общий массаж надо?
Третий номер идет за мной и старательно бубнит про потянутое бедро и заклинившую лопатку, а я слушаю его и с трудом сдерживаю радостную улыбку.
У меня получилось быть полезной!
Я придумала, как помочь команде вместо того, чтобы слоняться туда-сюда!
Почему-то сейчас мне кажется, что Влад будет мной гордиться.
Глава 17. Непонимание
Под моими руками блаженно мычит огромный голый парень. Ну как голый… В трусах.
Я сильно, но аккуратно растираю и разминаю ему мышцы спины, незаметно подбираясь к тому самому узлу под лопаткой. Вот так, вот так, хорошо, а сейчас…
– Ох епта! – вскрикивает он неожиданно тонко и дергается.
Зато потом еще больше расслабляется и растекается по массажному столу буквально как желе.
– Хорошо? – деловито спрашиваю я.
– Угмм, – невнятно мычит он, но, кажется, все в порядке.
Я снова прохожусь по мышцам спины, чтобы завершить эту часть работы, но уже более мягко – расслабляющими спокойными движениями. И едва я открываю рот, чтобы попросить своего пациента перевернуться на спину, как без всякого предупреждения распахивается дверь кабинета, и за ней вырастает Багров. Почему-то злющий как черт.
Что ему такого сказал Дмитрий Петрович?
– Привет, – я извиняюще улыбаюсь ему. – Влад, прости, я тут занята немного, мы можем потом поговорить? Или у тебя что-то срочное?
– Ты… – он тяжело дышит и смотрит на меня яростным взглядом. – Ты… Я тебя везде ищу, звоню, а ты тут… Что ты тут, блядь, делаешь?!
Улыбка сползает с моего лица.
– Закрой дверь, пожалуйста, – холодно говорю я. – Я работаю.
– Уже нет, – отрезает Влад и проходит в кабинет. – Макс сейчас свалит.
– Макс останется, – жестко говорю я, решительно опуская ладошку на плечо третьего номера, который, судя по его лицу, уже сильно жалеет, что не дождался своей очереди у других массажистов.
– Макс… – с явно различимой угрозой тянет Влад, подходя еще ближе к нам.
– Даже не думай, – я еще крепче сжимаю пальцы на его огромном плече. – Макс никуда не пойдет. Мы еще не закончили.
