— Но я — ни того… — попытался возразить Сивуха.
— Нет, нет. Поймите меня правильно! — замахал руками незнакомец. — Я не настаиваю. Но просто у меня сегодня тоже что-то не здорово здесь и здесь. — Он постучал себя сначала по левой стороне груди, затем — по голове. — Немножечко грустно. И потом я здесь вообще никого не знаю.
Только теперь Сивуха заметил, что незнакомец говорит с едва заметным акцентом. Тем временем, сосед по столику еще раз широко улыбнулся и протянул руку:
— Позвольте представиться. Помощник военного атташе Латвии майор Зинтерс. Георг Зинтерс. Можно по-вашему: просто Гриша.
Пожимая протянутую руку, Сивуха приподнялся, наклонил голову и, продолжая косить взгляд на девицу в углу кафе, произнес:
— Тол и к.
Затем спохватился и поправился:
— То есть я хотел сказать — майор Сивуха, Анатолий Сергеевич. Но тоже можно просто — Толик.
— Так как насчет того, чтобы по маленькой? — еще раз предложил сосед.
— Да я, в общем-то, не против. Только… — Он полез рукой во внутренний карман кителя.
Словно предвидя это движение, сосед остановил его:
— Если можно, Толик. У меня сегодня есть некоторый повод. А выпить не с кем. Хочется чисто мужской компании. Потому что эти баловнюшки, — он кивнул в сторону девчонок, — совсем не то, что надо в такую минуту настоящему офицеру. Впрочем, может быть, я не прав? — Он вопросительно взглянул на Сивуху, который все также продолжал искоса поглядывать на девушек. — Тогда мы это недоразумение быстро исправим.
Видя, что Толик мнется, Зинтерс сделал легкое, едва уловимое движение, и уже через мгновение обе девушки уютно устраивались на коленях майоров…
Из донесения сержанта Вильямса полковнику Свану:
«Контакт установлен. Канал доставки аппаратуры отработан. Приступаю к выполнению задачи. Для наладки прибора прошу уточнить координаты нахождения агента».
11
По давно заведенной солдатской привычке, Сивуха проснулся с первыми лучами рассвета. Вскочив с кровати, начал озираться по сторонам, пытаясь определить, где он находится. И, только выглянув в окно, понял, что это один из верхних этажей гостиницы «Россия». Потом уселся в небольшое глубокое кресло напротив телевизора и начал припоминать, что с ним случилось прошедшей ночью…
Сначала они с Гришей, как и полагается настоящим офицерам, несколько раз выпили «за прекрасных дам». Правда, традицию пришлось немного нарушить. Поскольку «дамы» сидели у них на коленях, пили сидя. Затем одна из «баловнюшек» потребовала, чтобы они пошли гулять на Красную площадь. Сивуха попытался было отговорить их от этой пустой затеи. Поскольку ночью на Красной площади ничего интересного нет. Но когда сидящая у него на коленях Лилечка (так, кажется, ее звали) предположила, что он просто боится ночью гулять по кладбищу, это его просто возмутило. Он даже пытался встать и вытащить из кобуры отсутствующий там пистолет, чтобы на глазах у всех пустить себе пулю в лоб в доказательство того, что он совсем не боится покойников. Но Лилечка несколько раз смачно чмокнула его в губы и сказала, что он еще нужен Родине живым.
Тогда Сивуха начал отчаянно размахивать руками и кричать, что Родина — это дерьмо. И что он ей совсем не нужен. Также как не нужен никто, присутствующий здесь в зале. Затем решительно встал и скомандовал: «За мной! Я покажу вам, откуда всякие сволочи управляют этой самой Родиной!»
При выходе из кафе Сивуха заметил, что Гриша попросил у официанта целый большой пакет арахисовых орешков. Хотел было спросить, зачем это нужно. Но тут же махнул рукой. Подхватил за тонкую талию Лилечку и двинулся на улицу.
Не дойдя метров тридцать до контрольно-пропускного пункта, Сивуха остановил всю компанию и велел обождать. Сам прошел в дежурку и на оклик часового строго спросил:
— Это ты, Дрюкин?
— Так точно, товарищ майор! Сержант Дрючкин!
Слегка заикаясь и растягивая слова, Сивуха начал экзаменовать того по правилам несения караульной службы.
— К-когда заходит с-с-тарший по з-званию, что ты должон делать?
— Приветствовать, товарищ майор!
— Д-дурак! Ты должон ок-к-кликнуть: стой, кто идет?! А ты ч-чего мелешь? С-совсем службу н-не знаешь!
— Так я же вас сразу узнал, товарищ майор! — начал оправдываться Дрючкин.
— То-то и оно! Узнал! А, может, з-здесь пытается п-проник-кнуть на г-государственный объект а-г-гент в-вра-жеской разведки?
— Никак нет, товарищ майор! Никто сегодня не проникал!
— Дурак ты Д-дрюкин! Я к прим-меру говорю! Л-лад-но. Кто с тобой с-сегодня в наряде?
— Рядовой Сушкин и ефрейтор Штыкало!
— В общем, т-так! Этого Б-баранкина ставь на пост! А вам с П-пикиным — караулить! — Он повернулся в сторону притихших внизу на дорожке спутников и махнул рукой. — Гриша, т-тащи б-баловнюх сюда. Их реб-бята по-кар-раулят!
Видя, что сержант мнется на месте, Сивуха строго погрозил ему пальцем и приказал:
— Д-девочек н-не трогать! Если что нужно, они с-сами все с-сделают! Я правильно грю, девчонки?
Но те уже намертво прицепились к часовым и потащили их в глубь служебного помещения.
Оглянувшись по сторонам, Сивуха начальственно махнул рукой и скомандовал:
— Вперед, майор! Я щас покажу тебе, где з-заседает вся эта шваль!
Он схватил с доски дежурного связку ключей и ринулся по направлению к виднеющемуся впереди в темноте зданию. Около самого входа перед ними вдруг откуда-то выросла фигура человека в гражданском. Он посветил фонариком на подошедших. Сивуху пропустил сразу. А перед его спутником остановился, преграждая дорогу. Тогда тот быстрым движением достал из кармана какое-то удостоверение и сунул в лицо охраннику. Тот посветил на него фонариком и моментально отскочил в сторону.
В большом длинном коридоре тускло горели лампочки ночного освещения. Они долго брели по нему. То и дело, останавливаясь у разных дверей, Сивуха что-то долго и нудно говорил. Казалось, что Зинтерс не обращает на это никакого внимания. Но когда они подошли к двери с табличкой «Сырков В.М.», Гриша вдруг как-то оживился и неожиданно спросил:
— А что? Говорят, что у них в каждом кабинете есть этот — как его? — сортир? Персональный?
— Н-на-счет сортира н-не знаю. А вот комнатка специальная, где можно баб щупать, есть!
Сивуха заржал так, что многослойное эхо пронеслось по всему огромному пустому коридору. Потом достал связку ключей и начал поочередно совать каждый из висящих на ней в дверь. Но ни один из них не подходил. Он долго и витиевато матюгнулся. Бросил связку на пол и начал топтать. Зинтерс наблюдал за этим со спокойствием. И, когда Сивуха в изнеможении пнул дверь ногой, он поднял связку с пола. Вставил один из ключей в скважину, сделал неуловимое движение, и дверь с легким скрипом открылась.
— Ну, ты, б-блин, даешь! — восхищенно воскликнул Сивуха. — У вас там — в Латвии — все такие шустрые?
— Да-да, — скороговоркой проговорил Зинтерс и широко улыбнулся своим огромным лошадиным ртом.
Свет включать не стали. В потемках Сивуха нащупал в приемной диван и устало притулился к боковому валику. Тем временем, Зинтерс тихонько открыл дверь в кабинет и проник внутрь.
Его не было минут пятнадцать. Когда он вновь тусклым силуэтом на фоне горящих за окном светильников появился в приемной, Сивуха спал, посапывая и присвистывая во сне. Зинтерс аккуратно растолкал его, приподнял за локти и начал подталкивать к двери. Сивуха только попытался сделать протестующий жест. Но Зинтерс буквально одной рукой приподнял его над полом и тут же поставил на ноги. Сивуха моментально очнулся. Выйдя в коридор, он только махнул рукой в сторону кабинета и спросил:
— Ну, как там с-сортир?
— В порядке! — радостно воскликнул Зинтерс и потащил Сивуху к выходу из здания…
Все это было вчера. А сегодня с утра нестерпимо болела голова и слегка поташнивало. Сивуха полез в холодильник. Но там стояла только початая бутылка минеральной воды. Он попытался сделать глоток. Но вода давно выдохлась и была противной.
В это время дверь в номер открылась и внутрь ввалился Зинтерс. В руках у него были две запотевшие бутылки настоящего рижского пива. При их виде у майора потекли слюнки.
— Я так и думал! — важно произнес Зинтерс. — Друга надо выручать. Вот тебе, пожалуйста, настоящее латышское пиво. Оно очень, как у вас говорят, способствует лечению того. — Он показал рукой на голову. — Все еще закрыто, но мне его достала одна баловнюшка с пятого этажа.
Зинтерс ловким движением об угол стола открыл обе бутылки. Одну из них протянул Сивухе. Холодное газированное зелье приятно обожгло внутренности и растеклось где-то в глубине груди. Зинтерс тоже сделал большой смачный глоток и, подняв бутылку высоко над головой, произнес:
