— Аюр еще совсем молод…
— У нас говорят: если пьяный идет к пропасти, не стоит указывать ему дорогу. Лучше всего найти поскорее мальчишку и… — Она поглядела на Тулума, осеклась и закончила речь явно иначе, чем собиралась: — Найти его и доставить в Накхаран. И пусть брат решает, что делать дальше.
— Вероятно, и здесь ты права, — кивнул Тулум, вновь прикрывая глаза. — Если позволишь, мы поможем тебе в этом. Но прежде нам придется изучить все то, что ты добыла.
— Изучайте, — махнула рукой накхини и устало зевнула.
— Если пожелаешь, можешь отдохнуть здесь на скамье. — Тулум указал на застеленную пестрой шкурой узкую лежанку у стены. — Полагаю, сон в мягкой постели позволит тебе лучше отдохнуть, — добавил он. — Как только ты будешь готова продолжить путь…
— Я прилягу здесь, — оборвала его Марга. — Если найдется еще что-нибудь полезное для дела, будите без сожаления.
* * *
Хасту разбудил заунывный вой бронзовых труб. Он и прежде легко отличал на слух клич дворцовых трубачей от жреческих горнов и рогов стражи.
— Чего это им неймется? — сонно пробормотал Хаста, с трудом отрывая голову от стола.
Под утро он так и заснул, уткнувшись носом в свитки. Теперь он мог легко представить себе описание всех бьярских земель и живущих там племен, перечислить дороги и речные пути, храмы Исвархи и дикарские святые места бьяров, крепости и имена начальников стоящих там отрядов — вот только к тому, где на самом деле скрывался Аюр, они не приблизились ни на шаг…
Марга уже была на ногах и силилась рассмотреть происходящее снаружи в узкое оконце:
— Что там происходит?
Хаста огляделся — Тулума рядом не было.
— Отвратительные окна, — процедила Марга. — Для бойниц слишком большие, а так в них ничего не разглядишь, только небо.
— Они для этого и сделаны. Святейший Тулум исчисляет ход звезд, следя, как они перемещаются по небосклону. В каждом окне светила появляются точно в свое время.
— А то, что происходит на земле, его совсем не интересует?
Хаста еще раз огляделся:
— Идем. Кое-что тебе покажу.
Он схватил ее за руку и повлек к тяжелому кожаному пологу, каким обычно отделяли опочивальню от зала.
— Куда ты меня тянешь? — возмутилась Марга — впрочем, без своей обычной резкости.
— Сейчас сама все увидишь.
За пологом ложа не оказалось. Вместо него там выстроился целый хоровод устрашающих статуй — рогатых чудовищ с ушами-лопухами. Во лбу каждого из страшилищ красовался единственный закрытый глаз.
— Что это? — оторопело спросила накхини.
— Напоминание о том, что всякий дерзающий знать заглядывает в глаза чудовищ.
Хаста что-то прикинул в уме, посчитал, подошел к одному из дивов, схватил его за торчащие рога и с силой налег. Веко, прикрывавшее единственный глаз дива, поднялось, и уши повернулись внутрь. В комнате послышались отдаленные голоса.
— Стражники по ту стороны стены, — объяснил Хаста. — Погляди в глаз дива.
Марга приникла к диковинному устройству и увидела всадника перед строем ждущих приказа стражников.
— Я знаю этого воина! — не удержавшись, воскликнула она. — Ширам захватил его в Дваре, а потом зачем-то отпустил…
— Это Тендар, новый Хранитель Покоя.
— Он довольно храбро сражался там, когда пытался прорваться из горящей башни, — отметила Марга. — Дед говорил, что, если убивать храбрецов, останутся жить одни трусы. И в таком мире жизнь потеряет смысл. Но этого я бы все же убила.
— Тебе может представиться такая возможность. А пока давай послушаем, что он говорит.
— «Повелитель Киран объявляет, что ты забыл свой долг перед небом, осквернил благодать Исвархи, погряз в злокозненной ворожбе и навсегда утратил право говорить от имени Господа Солнца. Повелитель Киран требует открыть ворота. Тем, кто выйдет безропотно, будет сохранена жизнь. Повелитель Киран, коего нынче Хранитель и Податель всякого блага сохранил от накхских козней и озарил прозрением истины, по справедливости рассудит каждого и воздаст всякому по его делам. Те, кто неповинен в измене, смогут вернуться к прежнему служению. Прочим же казнь будет заменена выселением в окраинные земли Аратты…»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хаста удивленно поглядел на Маргу:
— Это что же, Киран, удирая от вас, так ударился, что у него задница с головой поменялись местами? Он объявляет себя и правителем, и верховным жрецом?
— Похоже на то.
— Вот уж не ожидал! По какому праву?
— Может, завтрашней ночью попытаемся еще раз пробраться к нему?
— Погоди, вон Тулум на стене — послушаем, что скажет…
— Здравствуй, Тендар! — раздался мягкий голос верховного жреца. — Я слышал, ты стал Хранителем Покоя?
— Так и есть!
— Скажи, быть может, я что-то пропустил? Быть может, Киран ввел должность Хранителя Покоя дворца или своей опочивальни? Мне тут не докладывают.
— Что за глупые вопросы? Я — Хранитель Покоя Аратты!
Лицо Тендара стало высокомерным, а вернее сказать, надутым, но святейший Тулум не обратил на это внимания.
— Итак, Киран объявил, что нынче он возглавляет и царство, и храм. Что сам господь Исварха начертал ему этот путь. Но где же знак тому?
Тулум обернулся, будто надеясь прямо сейчас увидеть какое-нибудь небесное предзнаменование.
— Знак тому — его чудесное спасение от убийц-накхов. Которые прячутся у тебя!
— Накхи не прячутся у меня, — спокойно ответил верховный жрец. — Если мой родственник Киран желает в этом убедиться — я впущу его в храм. Но его одного. Ибо я доверяю ему не менее, чем он мне… Что до его требования открыть ворота, должно быть, Киран забыл, — голос Тулума вдруг стал громким и зазвенел, как бронзовый гонг, — что в отсутствие наследника, царевича Аюра, именно я, родной брат покойного государя, являюсь наместником царства. Если для Кирана мое преданное служение Исвархе не имеет ценности, я покорюсь, сложу с себя жреческий сан — и в тот же миг объявлю себя блюстителем престола. В таком случае я потребую от тебя, Хранитель Покоя, привести ко мне связанного, забитого в колодки изменника и мятежника Кирана! И да свершится над ним праведный суд!
Стража попятилась. Даже конь под Тендаром сдал назад.
— Если ты не сделаешь этого, то будешь сопричастен к мятежу. Выбор за вами. Ступайте!
Тулум повернулся спиной к опешившей страже и начал спускаться во двор.
— Стой! — в спину ему заорал Тендар. — Мне приказано, если ты посмеешь отказаться, войти в храм силой!
Тулум даже не повернулся, лишь бросил через плечо:
— Входи! Дзагай, — он обратился к предводителю храмовой стражи, — ты слышал?
— Да, святейший. Обрушить на мятежников Гнев Исвархи?
— Похоже, сейчас будет драка, — проговорила Марга, нащупывая метательные ножи на поясе. — Надо привести моих девочек…
— Подожди. Не драка… Сейчас будет представление.
Хаста указал на воинов дворцовой стражи, которые расступались в стороны, открывая взгляду нечто очень странное. Больше всего оно походило на большой глиняный горшок в рост ребенка, увенчанный страшной мертвой головой с оскаленными зубами. Горшок был сверху донизу расписан разящими молниями и загадочными надписями, а сверху запечатан черной смолой. По сторонам мертвой головы блестели светлые металлические рога.
Марга что-то быстро прошептала и коснулась запястья левой руки. Хаста давно приметил там знак переплетенных змей — такой же был у ее брата.
— Ваш храм переполнен колдовством! — пробормотала она. — Чую, то, что скрывается в горшке, похуже тех бронзовых псов!
— Это не колдовство, а Гнев Исвархи, — повторил Хаста. — Но здесь его опасаться нечего.
— Хорошо, что я здесь, а не там…
Судя по побледневшему лицу Тендара, он явно разделял ее мнение. Но удрать ему не позволяли гордость и полученный приказ.
— Яви им свой гнев, господь Исварха! — торжественно произнес Тулум и медленно погрузил свой посох в зловещий сосуд.
Раздался треск, что-то холодно и ярко вспыхнуло. Между рогами изваяния полыхнула и заискрилась извилистая молния.
