Фридрих тщательно упаковал бумаги обратно в пакет и сунул его во внутренний карман куртки, застегнув таковой на молнию. Почти тут же он ощутил под курткой вибрацию, словно большевистские тайны стремились вырваться наружу. Но это был всего лишь целленхёрер. Мюллер наконец получил возможность переговорить с подчиненным напрямую.
- Какие у вас новости, мой мальчик? - осведомился знакомый голос со все той же неспешно-брюзгливой интонацией.
- Пока никаких, - ответил Фридрих, испытывая гадливое чувство от того, что вновь вынужден врать шефу. А что, если за его поездкой в банк все-таки проследили, и притом не дэгэбэшники, а свои? В ситуации вскрытого заговора такое недоверие вполне возможно - даже по отношению к тому, кто сам же этот заговор и вскрыл... - А у вас? - нахально осведомился он.
- Мы разворошили осиное гнездо, - ответил Мюллер, и на сей раз в его брюзгливости послышалась нотка удовлетворения. - Но, кажется, успели сделать это вовремя. Наш друг очень не любит, когда с ним шутят такие шутки. И шутникам сейчас не до смеха.
Понятно, подумал Фридрих. Разъяренный Ламберт задействовал собственные ресурсы, чтобы вывести заговорщиков на чистую воду. А ресурсы у далеко не последнего человека в партии немаленькие, и за какие ниточки тянуть, он знает - как-никак, заговорщики общались с ним непосредственно, причем, очевидно, не те мелкие сошки, которых сдал Эберлинг... интересно, был ли среди сам Хайнц? На правах старого знакомого - вполне мог быть, но тогда бы, вероятно, Мюллер уже бы знал и сообщил о его предательстве. Нет, надо полагать, Хайнц не выходил на "дядю Клауса" сам, но это, конечно, дает ему лишь временную отсрочку. Любопытно, какой будет первая реакция Ламберта, когда он узнает - "и ты, Брут?" Или, может быть, недоверие?
- Он прилетит, как запланировано? - спросил Фридрих.
- Да, рейс уже в воздухе и должен приземлиться в 11:20. Формально программа визита не меняется, если, конечно, он не задумал каких-нибудь сюрпризов... хотя едва ли теперь ему захочется лишний раз рисковать. Но его безопасность сейчас уже не наша забота. Сколько часов вы не спали?
- Почти 26, - честно ответил Власов, взглянув на часы и попутно с удивлением отметив, что просмотр бумаг Шмидта занял у него почти час.
- Можете немного отдохнуть, - разрешил Мюллер. Фридрих не обольщался - он понимал, что "немного" значит именно "немного", и шеф может вновь затребовать его в любую минуту. Но пока экстренной необходимости в этом не было, и шеф давал ему возможность хоть частично восстановить форму. Действительно, от засыпающего на ходу сотрудника толку мало...
Что ж, возможность поспать сейчас очень кстати. Фридрих почувствовал, как усталость, которую доселе удавалось оттеснить куда-то на периферию, наваливается на него всей тяжестью, словно перегрузка на выходе из пике. И не только усталость последних суток. Вся последняя неделя выдалась еще та. Да и предыдущая... тоже...
- Правильно, поспи, - раздался из-за правого плеча знакомый голос. - Как я сказал, я не прошу твоей помощи - просто не мешай.
Фридрих резко обернулся. На заднем сиденье "BMW" сидел Эберлинг собственной персоной.
- Что ты здесь делаешь? - удивленно воскликнул Власов.
- Лучший способ спрятать - положить на видное место, лучший способ скрыться от погони - не бежать вообще, - усмехнулся Хайнц. - Тем, кто будет искать и, вероятно, уже ищет меня по всей России, не придет в голову посмотреть здесь, не так ли?
- Ты дурак, Хайнц, - покачал головой Фридрих. - У тебя был шанс. Ты его не использовал. Теперь тебе уже не скрыться.
- Я думал, за четверть века ты лучше изучил меня, Фриц, - усмехнулся Эберлинг. Демонстративное "Фриц" прозвучало, как звук пощечины. - Ты в самом деле возомнил, что я наложил в штаны и выпросил двенадцать часов, чтобы удрать? Зарыться в землю, как последнее ничтожество? К твоему сведению, это время было нужно мне лишь для того, чтобы доделать дело, которому ты пытался помешать.
- У тебя ничего не выйдет. Твоих подельников сейчас арестовывают и здесь, и в Дойчлянде. Охрана Ламберта усилена, ты не сможешь к нему подобраться. Времена террористов-одиночек прошли.
- Как знать, Фридрих, как знать, - загадочно улыбнулся Эберлинг.
"Почему я так спокойно говорю с ним? - удивленно подумал Власов. - Ведь я должен его арестовать." Он потянулся за пистолетом, но почему-то никак не мог нащупать оружие. Рука все время натыкалась на плотный бумажный конверт.
- Однако мы с тобой заболтались, а мне уже пора, - все с той же издевательской улыбкой изрек Хайнц. - Я еще должен успеть на аэродром, - с этими словами он открыл дверцу и полез наружу. Фридрих рванулся, пытаясь его задержать, хотя бы и голыми руками, но сила ушла из его мышц, а воздух неожиданно сделался плотным и вязким. Плотным, словно вода - но при этом абсолютно сухим, таким, что от него пересыхал рот. Власов в последний раз отчаянно рванулся вслед уходящему Эберлингу - и открыл глаза.
Он полулежал в кресле, откинув голову на спинку, и с неудовольствием понял, что во сне у него отпала челюсть, как у покойника - оттого и сухость во рту. Уже понимая, что это глупо, он все же не удержался и бросил быстрый взгляд на заднее сиденье. Там, разумеется, никого не было.
Спать в машине, конечно, не следовало, особенно в нынешней ситуации. Надо было сперва доехать до дома. Ну ладно, нет худа без добра - вроде бы ничего страшного не случилось, а небольшой заряд бодрости он получил. Но уж теперь - домой. Пока это слово еще означает точку С, но скоро он уже отправится домой по-настоящему...
Послушно заурчал двигатель. Власов выехал из подворотни. Сон, однако, не шел из головы, и Фридрих не стал от него отмахиваться. Глупые суеверия - это одно, а работа, которую продолжает проделывать мозг даже во сне, подсказывая сознанию ответы, ускользнувшие от него наяву - дело совсем другое. Вполне возможно, что Эберлинг - тот Эберлинг, что из сна - действительно сказал правду. Такое и впрямь более соответствовало характеру Хайнца, чем трусливое бегство. Но - лишь в том случае, если шанс "доделать дело" все же был. Хайнц был хорошим профессионалом, но не фанатиком; он мог пойти на серьезный риск и даже на верную смерть - но не на бессмысленное самоубийство. Но ведь правда и то, что ответил ему во сне Фридрих: к Ламберту сейчас не подобраться...
Предположим, у Эберлинга действительно был резервный план на случай провала. Возможно, такой план, о котором не знает никто, кроме него самого. В этом случае аресты подельников ему пока не очень страшны... но что он может сделать один? Что стал бы делать на его месте сам Власов? Собственно, Фридрих уже начал решать эту задачу - во сне, когда его мозг придумывал реплики за Эберлинга. Аэродром, успеть на аэродром... Эберлинг собирается осуществить теракт прямо во Внуково, куда - быстрый взгляд на часы - пятьдесят минут спустя должен приземлиться Ламберт? Шансов еще меньше, чем где-нибудь по дороге. Начиная с конца шестидесятых дойчские, а следом и московские аэропорты защищены от терактов очень хорошо - за образец, кстати, был взят израильский опыт, хотя официально об этом, конечно, не говорили. Защищены даже в обычные дни, а уж тем более теперь, когда по случаю прилета Ламберта - и сопровождающих его визит обстоятельств - все будут стоять на ушах... Не то что Эберлинга - самого Мюллера близко не подпустят к проми-зоне. Нет, после посадки Ламберт будет в безопасности. Да, но как насчет до? Вокруг аэропорта, конечно, тоже есть охрана, но она не в состоянии контролировать километры территории. У лайнеров длинная пологая глиссада, рядом проходит оживленное Киевское шоссе, теоретически достать садящийся самолет "стингером" (почему-то на ум пришел именно американский "стингер", а не русские или дойчские ПЗРК) возможно прямо из окна машины... Впрочем, как было известно Фридриху, все правительственные самолеты, формально сугубо гражданские, оснащены противоракетными средствами, включая систему обнаружения, постановщик помех, инфракрасные и радиолокационные ловушки. Но любой летчик знает, что полной гарантии это не дает. Особенно в случае такой большой и неманевренной цели, как авиалайнер.
Правда, для этого еще надо раздобыть зенитно-ракетный комплекс, что, между прочим, не так-то просто, особенно если Эберлинг готовил свой "план Б" без соучастников. Но, возможно, соучастники все же есть?
Фридрих вновь посмотрел на часы. 10:24. Надо принимать решение. Пока что все его предположения - лишь домыслы, выведенные из собственного сна, и время, отведенное по их уговору Эберлингу, еще не истекло, а доказательств, что Хайнц нарушил свою часть соглашения, никаких... Ладно, к черту уговор. Нельзя рисковать судьбами Райха из-за какой-то высокопарной чуши. Впереди как раз зажегся красный свет, и Власов воспользовался вынужденной остановкой, чтобы отстучать KMD Мюллеру: "ХАЙНЦ ЗАГОВОРЩИК. ПОДОЗРЕВАЮ ПОПЫТКУ СБИТЬ Л. ПРИ ПОСАДКЕ"
