– Так, Фане пора на двор, приду – доскажешь.
– Я с тобой, по дороге расскажу.
***
– Когда меня отчислили из Архитектурного, папа упросил Лидку поработать с моими пресловутыми детскими травмами. По моему скромному мнению, если говорить о травмах, то стоит начать с самого папы: он до сих пор парится, что при разводе оставил меня маме на растерзание. Разумеется, если его, такого большого взрослого дядю, мама трепала аки тузик грелку, то моё детство не могло не быть ожившим кошмаром, и это, де, мешает мне определиться с жизненным предназначение. А я терпеть не могу само понятие "предназначение", точно функция полезности какая-то! Как будто ты – холодильник, и твоё предназначение стоять и морозить. Меня совершенно не интересует карьера, мне просто нравится жить без напрягов, и это моё дело, как я распоряжаюсь своим временем. Но объяснять это папе бесполезно, а маме элементарно небезопасно.
Лена сочла нужным вернуть разговор в исходный фарватер.
– А что Лидка? – спросила она.
– Лидка долго виляла: светить свою «деятельность» дома ей ой как не хотелось. Но папа не сдавался, и она согласилась взять меня в группу, прорабатывавшую отношения отцов с детями.
Приехал я, сидят несколько унылых персонажей. Мне сразу же «повезло», потому что выпала очередь именно этой тётки. Понимаешь, со жмуриками Лидка в группе не работает, или, возможно, для них у неё специальная группа. Но она не знала, что тётка – тот самый случай, более того, сама тётка не знала: сказала, что поругалась с сыном, Лидка и запустила её к нам-хомячкам.
Начали с того, что тётка вытащила картинку из кучки на столе, – в основном вырезки из журналов и народное детское творчество, – фотографию рушащегося небоскрёба. Картинку надо было описать своими словами, а потом выбрать для каждого слова заместителя. Тётка уложилась в четырёх человек, меня назначила «золотистым облаком». И нечего ржать, это не моё выражение. Лидка велела тётке подойти ко мне и сказать: «Ты – золотистое облако».
Когда всех назначили, Лидка сказала, что тётка должна расставить заместителей по своему желанию. Стоим, втыкаем. Лидка спросила, что мы ощущаем. Вот тут люди начали разбирать полёты, точно родственники, решившие, наконец, высказать, насколько сильно друг в друге разочарованы, прямо как канализацию прорвало. Из этих разборок я понял, что тёткин сын накопил на скутер, родители встали в третью позицию, парень свалил из дома и пропал, третью неделю ищут. А заместителем парня оказался я.
Меня сильно знобило, как при температуре, дрожу, потный весь, не то, что говорить – стоять не было никакой возможности. Лидка предложила мне делать, что хочется. Я лёг на пол, слегка полегчало. Лидка сразу занервничала, сказала, что расстановку необходимо прервать. Из носу у неё пошла кровь, но она уверяла, что всё в порядке, ходила, промакивая нос платочком. Мне эта история окончательно разонравилась, я попытался встать, но тело не слушалось.
Лидка приказала офигевшей тётке сесть рядом со мной, взять за руку и смотреть мне в глаза. Лежу бревном, готовлюсь в морг. В какой-то момент получилось говорить. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я только слушал как бы со стороны, а моими губами разговаривал пропавший парень, даже голос был не мой. Я не мог ему помешать, и я точно знал, что он мёртв. Вскоре он сам это подтвердил. После ссоры он на этом своём скутере врезался в какую-то машинку, оттуда вылезли суровые дяди, скутер оттащили в овраг, парня в багажник и зарыли на пустыре. Умер он в багажнике. Хочу сказать, я около года не мог заглядывать в собственный багажник без того, чтоб меня не вывернуло наизнанку, спасибо Лидочке и её ценной практике! Тётка в плане психологических проблем тоже вряд ли подлечилась, зато я, то есть её сын, рассказал, где искать тело. Лидке не психологом, а следователем надо работать, поиск пропавших трупов – её несомненная стихия, главное набрать добровольцев на роль заместителей. Лично я пасс, так хреново мне ни до, ни после не было, и, надеюсь, не будет.
Ну вот, далее парень долго прощался с мамой. Лидка подсказывала тётке, чего говорить: велела поблагодарить сына, что осчастливил родиться именно у неё, подарил столько неземного блаженства от совместной жизни в течении девятнадцати лет, сказать, что просит прощения и отпускает его в мир иной,… не помню уже подробностей. Мне она не подсказывала, но я своим телом и не владел, лежал, рыдая белугой, как пятилетняя девочка, и тоже прощения просил. Приехал домой в соплях, дрожащими пальчиками позвонил маме в Осло, та уточнила про предназначение, узнала, что пока никак, и меня послала, только тогда я несколько пришёл в себя. Мама умеет приводить в чувство. Но это лирика. В общем, все распрощались, Лидка с тёткой меня подняли под ручки, тётка провозгласила, что я больше не золотистое облако, я смог двигаться и первым делом удрал оттуда.
Лидка догнала меня возле машины, прямо по асфальту растеклась в извинениях. У меня было сильнейшее желание устроить ей сеанс мозгового секса, остановил только её стрёмный вид. Волосы, и те были в крови – из ушей, что ли, натекло? Зачётная такая натура для вампирской саги, вживую увидел, как человек кровью плачет.
Воображение подкинуло Лене сестру в роли Люси из «Дракулы Брэма Стокера» – подвенечно-погребальное платье с огромным воротником и кровавые клыки под немыслимым чепчиком.
– Остыв, я сообразил, что мы можем облегчить жизнь друг другу, а этим не стоит пренебрегать, в жизни и без того уйма ненужных сложностей. Лидка занимается неприятными вещами, но её деятельность опасна только для участников. Папу она на свои шабаши не потащит, не дура, а в качестве жены и матери Лидка – леди совершенство (если не обращать внимания на заморочки с техникой). Папа её и Ваську с Платошей обожает, на фига всё портить? И мы с Лидкой заключили маленький пакт о ненападении: я молчу в тряпку об её некромантском бизнесе, а она втолковывает папе, что мои тяжелейшие травмы исцелит только время и полное оставление меня в покое. С тех пор мы с ней жили относительно мирно, пока она меня из дому не выгнала. В принципе, если надлежащим образом раскрыть, тема – ценнейший материал для манги. На несколько сезонов хватит…
– Теперь ты скажешь отцу? – поинтересовалась Лена, пристально наблюдавшая, как Фанта жуёт размокшую траву.
– Нет, – помолчав, ответил Рома. – Я догадываюсь, что на неё нашло. Когда нас накрыло неприятностями, Лидка без заместителей проконсультировалась у кого-то из своих наиболее компетентных покойничков. Похоже, выгнать из себя мятежный дух сложней, чем из пациента, я ещё дёшево отделался – неизвестно, кого она в себя запустила, но что-то мне подсказывает, что те, кто прописался в раю, вряд ли наведываются к Лидке на кофе. Лидка первая теперь жалеет: боится, как бы я не разрушил ей семью, а семья у Лидки – идея фикс. И к папе меня поэтому не пускает, дура. Не стану я ломать кайф папе и племянникам, да и себе дороже – у папы тяга к инфернальным дамочкам: сначала мама, потом – Лидка… хватит уже экспериментов.
Лена пристегнула Фанту на поводок.
– Расстановки какие-то выдумала, – ворчала она. – Гораздо честней проделывать такие вещи на спиритических сеансах и не парить народу мозги.
– Не выдумала, – возразил Рома, – я побывал на таких расстановках у обычных психологов: подозрительные мероприятия, но явного общения с жмуриками там не происходит.
– Смелый ты, – уважительно заметила Лена.
– Нет, ну я для начала изучил вопрос, и только после этого пошёл! Рассудил, что сильные медиумы вряд ли стали массовым явлением, так что не очень рисковал. Лен, ничего личного, просто чтобы знать: ты случайно не увлекаешься вызыванием духов предков?
Лена вскинула голову.
– Не так воспитана! Я всего лишь могу приказать тебе прыгнуть под трамвай, но только если при виде рельсов у тебя краснеет лицо, учащается пульс, а руки непроизвольно тянутся к ширинке.
– Тогда другое дело, успокоила.
Уже дома Лена спросила:
– Ром, ты уверен, что была старуха? Может, женщина под пятьдесят, очень похожая на меня?
– Кого-то конкретного подозреваешь?
– Родственницу одну. Есть причины.
– Вполне вероятно, у Лидки тесный контакт со всем пантеоном ваших родственников, но в тот раз была окончательно дряхлая бабка, достигшая мумификации естественным путём.
Тётя Ида относилась к людям, почти с рождения выглядящим на пятьдесят, но всё же не на сто, да и разговаривала она совершенно обычно. Лена поёжилась. Бабка. Со свечкой, угу.
Фанта порадовала внеурочными прогулками всего три раза за ночь, однако Лене было, о чём подумать, и она не роптала. Оказывается, тётя Ида относилась к ней гораздо симпатичней, чем Лена привыкла думать. Мать не зря дёргалась на похоронах: тётя навестила обеих племянниц, причём Лене досталась не худшая половина наследства (на её вкус, во всяком случае). Придётся съездить на кладбище, подмести могилку, пластиковый веночек прикупить – надо проявить благодарность.
