Воин-медведь заревел, как раненый зверь, и снова пошел в атаку. Новый удар его секиры сбил рогатый шлем с головы Рагнара. От страшного удара в голове викинга загудело, словно кто-то ударил в огромный колокол, перед его глазами замелькали багровые пятна.
– Недолго тебе осталось топтать нашу землю, человек моря! – насмешливо выкрикнул воин-медведь, пнув ногой шлем викинга. – Прощайся с жизнью!
Дикарь снова пошел в атаку. Его секира со страшным свистом рассекала воздух, с каждым разом все ближе и ближе к обнаженной голове викинга, отмеченной сединой в том месте, где к ней прикоснулся святой старец.
Рагнар отбивал удары своим мечом, но с каждым мгновением это было все труднее. Он начал отступать к краю поляны, слыша за спиной одобрительные возгласы дружинников.
Ему казалось, что бой и правда подходит к концу – его последний, самый страшный бой.
И в это мгновение тяжелые, волглые тучи снова разошлись, и в их разрыве показался неяркий диск северного солнца. Солнечный луч озарил Рагнара, как будто само небо накинуло на его плечи сияющий золотой плащ.
И Рагнар услышал голос святого старца:
«Жизнь твоя еще не подошла к концу! Тебя ждет великое служение, которым ты должен искупить свои неисчислимые грехи!»
Огромная секира обрушилась на него – но скользнула по сияющему плащу, сотканному из солнечного света, и отлетела, не причинив Рагнару никакого вреда.
В самого же Рагнара солнечный свет словно влил новые силы.
«Жизнь моя не подошла к концу! – повторил он мысленно слова святого старца. – Этот бой – не последний бой в моей жизни! Меня ждут другие сражения!»
Озаренный светом, викинг бросился навстречу врагу, подняв над головой свой меч.
Его меч тоже засиял, освещенный солнцем, оправдывая свое имя – Быстрый Огонь. Казалось, что в руке викинга не меч, выкованный человеком, а огненный клинок, созданный из солнечного света.
Воин-медведь прикрыл глаза ладонью от слепящего света, попятился, уклоняясь от удара, но сияющий клинок викинга настиг его, вонзился в могучую грудь дикаря.
И в то же мгновение багряное пламя охватило воина-медведя с ног до головы, он вспыхнул, как сноп соломы, и в считаные секунды превратился в жалкую кучку золы.
Рагнар остановился над жалкими останками своего врага, обернулся и увидел дружинников воина-медведя, которые приближались, грозно сверкая глазами.
– Я победил вашего вождя в честном бою, – проговорил Рагнар гордо. – Ваш вождь поставил на кон все, что видят мои глаза. Вы были свидетелями этих слов, и серое небо над вашей головой, и суровое море, чьи волны бьются о камни. Я победил – и отныне я ваш вождь, и я владыка этой скудной земли!
Дружинники воина-медведя остановились, переглянулись.
И тут в небе прогремел гром, и молния ударила в сухое дерево за спиной Рагнара, словно само небо подтвердило его слова.
Вперед выступил старший из дружинников – седой воин с длинными сивыми усами и кривым шрамом, рассекающим хмурое лицо, как ущелье рассекает горы.
– Я слышал эти слова, – проговорил старик и подошел к Рагнару. – Я слышал эти слова и видел, как ты победил нашего вождя. С этой минуты я – твой верный слуга, мой меч будет служить тебе, как служил прежнему вождю. Призываю в свидетели своих слов серое небо над моей головой и бурное море, бьющееся о скалы.
Старый воин преклонил перед Рагнаром одно колено, положил перед ним на землю свой меч и склонил голову.
– Встань, храбрый воин! – проговорил Рагнар и положил свою руку на плечо старика. – Встань, я принимаю твою службу и клянусь быть справедливым вождем.
Старый воин поднялся, взял в руки свой меч и встал рядом с Рагнаром.
И тогда остальные дружинники убитого вождя подошли к Рагнару и принесли ему клятву своей верности.
Аня встала рано, солнце еще не взошло. Впрочем, в бывшую дворницкую оно никогда и не заглядывало. Было у Ани неотложное дело – навестить в больнице Лиса. И не просто так проведать, а по важному делу. Хорошо бы, конечно, сделать это во второй половине дня, после трех, когда врачи уходят, медсестры в дежурке пьют чай, а охранник на входе разгадывает кроссворды. Но ждать некогда, время поджимает, так что лучше зайти пораньше.
Аня порылась в шкафу и достала голубую больничную форму, которая осталась у нее от одной операции.
Тогда они в машине «Скорой помощи» ждали одного человека, которого срочно нужно было вывезти в безопасное место. А за ним шла плотная слежка, обложили человека весьма грамотно, был он как бактерия под микроскопом. И уже собрались его брать. А тут ему, очень кстати, стало плохо, упал, сразу же зеваки набежали, которых Лис нанял задешево. Кричат – инфаркт, «Скорая» нужна.
Ну, тут как раз они из-за угла и выезжают, с мигалкой и сиреной. Те, кто следил, растерялись, сначала себя обнаруживать не хотели, а потом уж поздно было. Погрузили объект, да и вывезли быстренько куда нужно. Машину вернули, а форму медицинскую Аня себе оставила – на всякий случай.
Вот сейчас и пригодилась.
Аня сунула форму в сумку и вышла из квартиры, не встретив никого во дворе, даже собаки еще не будили своих хозяев.
В больницу она проникла просто – через приемный покой. Это для машин там шлагбаум поднимают, а пешком проскользнуть всегда можно, никаких проблем.
Рано утром в приемном покое народу было немного – в основном ночью больных привозят. Аня переоделась в туалете, положила джинсы и куртку в большую сумку с красным крестом – мало ли что сестричка несет – и пошла к лифту. Помогла втолкнуть туда каталку с мечущейся женщиной, санитар был озабочен тем, чтобы удержать больную на месте, на Аню даже не взглянул.
Аня долго шла по длинным коридорам больницы, номер палаты она знала от Зюзи. Тот выяснил на всякий случай и Ане сказал – мало ли что. Информация никогда лишней не бывает.
В палате было три кровати, одна пустовала, на одной спал толстый дядька, вольготно раскинувшись и всхрапывая время от времени. С другой кровати глянули на Аню из-под повязки острые глаза Лиса.
– Ты… – сказал он, – зря пришла.
Аня окинула глазами убогую муниципальную палату, грязноватые обои, ободранные тумбочки и пыльный подоконник, затем перевела взгляд на Лиса. Вид был не блестящий. На голове повязка, так называемая «шапочка Гиппократа», рука в гипсе, на скуле заживающий синяк. Тело, очевидно, тоже все в синяках.
Аня постаралась, чтобы на лице ее ничего не отразилось. Жив – и то слава богу. Можно сказать, большой успех. А раны заживут. На нем все заживает как на собаке. Только утешать Лиса не следует, не тот человек.
– Я по делу, – сухо сказала она, наклоняясь к нему пониже. – Помнится, был у тебя человек, который может исследовать яды. Нужно сделать все быстро и тихо.
– Могла бы не говорить, – хмыкнул Лис, – значит, запоминай, куда идти…
Он четко назвал адрес, знал, что Аня запомнит с первого раза.
– Сошлись на Ферапонтова, – добавил он, – а если не хватит – тогда напомни про Нижний Тагил. Все будет сделано.
– Поправляйся! – Аня погладила его по здоровой щеке, что было для нее высшей степенью нежности, и повернулась, чтобы уйти.
В это время дверь палаты открылась, и на пороге появились двое парней в темных дешевых костюмах, которые недвусмысленно топорщились слева. Аня тотчас вытаращила на них глаза, схватила со столика у окна какие-то пробирки и прижала к груди, правильно рассчитав, что бороться с парнями сейчас никак нельзя, момент неподходящий, а следует притвориться полной дурочкой, только переигрывать нельзя, все же парни из серьезной конторы, не идиоты.
Следом за парнями в дверь вошел мужчина средних лет с пронзительными глазами, смотрящими на мир из-под сурово сдвинутых бровей. Он также был в черном, только костюм был гораздо дороже и сидел не в пример лучше.
– Вы кто? – проблеяла Аня как можно более испуганным голосом.
– Идите, сестрица, – сказал вошедший недовольно, – идите и не мешайте нам.
– Но больные…
– Ничего вашим больным не будет, просто поговорим.
«Уходи? – глазами приказал Лис, – как можно скорее уходи!»
Один из парней пропустил ее и выглянул в коридор, по которому сестричка катила уже тележку с лекарствами и градусниками. На Аню она не обратила внимания, зато парень поглядел на нее внимательно и задумался на секунду.
«Спокойно! – мысленно приказала себе Аня. – Может быть, все обойдется!»
Не обошлось.
– Эй, девушка! – крикнул парень в костюме, обращаясь, несомненно, к Ане.
