– Знаю.
– Увидимся вечером. – Он пошел прочь, затем обернулся и произнес: – Талли, так лучше для вас обоих.
– Думаю, да, – вздохнул я.
Сэмми Рэй похлопал меня по плечу и вразвалочку направился к концу пристани, во все горло крича улыбающимся гидам:
– Que tal, amigos?[62]
Со своего наблюдательного пункта в домике на дереве я смотрел, как они все грузятся в ялик. Баки дал полный ход, и судно зигзагами двинулось по каналу, вспугивая птиц с насестов. Они быстро скрылись из виду, и я улегся в гамак. Да уж, для одного ковбоя прошлой ночью было слишком много переживаний.
Я проснулся через полчаса и почувствовал себя гораздо лучше. Я решил поймать Баки на слове и взять джип. Я не сомневался, что от этого ржавого драндулета по дороге обязательно что-нибудь отвалится, но пора уже куда-нибудь сгонять. Почему бы, собственно, не в Тулум.
Вождение автомобиля – одна из тех вещей, к которым так привыкаешь в Америке и без которых запросто обходишься на острове. Мой конь и мой велосипед служили мне верой и правдой в течение всего моего пребывания на острове, и четыре колеса мне казались ни к чему. Но в то утро я был готов к путешествию по дорогам.
Я немного поплавал, чтобы окончательно проснуться, побросал все самое необходимое в рюкзак и запрыгнул в джип. Я пронесся по городу, всем помахал, потом сел на паром до материка и помчался по песчаной дороге на север – в Тулум.
Наверное, я был недостаточно внимателен. Да и машину не водил уже лет сто. Это меня и сгубило. Издалека здоровенная лужа на дороге казалась обычной лужей и ничем больше. К тому же я сидел в джипе, а эта машина получила свои нашивки еще во Вторую мировую. Так что я даже не удосужился притормозить. То есть пока лужа не превратилась в выбоину размером с бассейн.
Я понял, что нахожусь практически по уши в дерьме. Машина по самый капот погрузилась в мутную жижу.
Первая мысль, которая пришла мне в голову: я угодил в страшную трясину. Ну как в кино обычно бывает: тех, кто паникует, потихоньку засасывает, а тех, кто не дергается, в итоге спасает сценарист. Рядом оказывается виноградная лоза, несчастные люди-изюмины хватаются за нее – и вылезают из своего пудинга. Я же сидел в стальной громадине – и никакой лозы поблизости. Около трех минут я не шевелился и наблюдал за уровнем воды на ветровом стекле. Слава богу, я не тонул.
Единственным утешительным событием во всем этом бардаке было то, что мой водонепроницаемый мешок с полотенцем, сменой одежды, раковиной-талисманом и книгой сам собой переплыл с заднего сиденья вперед. Я схватил его, повесил на зеркало заднего вида, осторожно выполз из-за руля и выплыл из машины. К моему восторгу под ногами оказалась не тина, а твердый песок. Я выбрался из выбоины и уставился на кошмар, который натворил.
До сих пор день складывался не очень-то здорово. Моя бывшая подружка улетела, а я утопил джип.
Я уже было собирался впасть в депрессию, но тут услышал из джунглей чиханье двигателя. Похоже, удача начинала мне улыбаться – из-за поворота показался раздолбанный пикап, изрыгающий клубы дыма. В водителе я узнал местного рыбака по имени Чино. Он продавал нам наживку. В отличие от меня, у Чино хватило здравого смысла объехать рытвину. Он притормозил.
– Hola, hermano,[63] – сказал он с сардонической улыбкой. – Еще одна атака гигантской игуаны, а, Талли? – усмехнулся он, осмотрев затопленную машину.
– Нет, это все пришельцы с Плеяд. Они подстроили эту ловушку.
– Такое часто случается, – сказал Чино деловым тоном, шаря рукой в кузове своего грузовика. Он вытащил трос и привязал один конец к своему бамперу. – Я готов.
Я забрался в мутную воду и быстро очутился по пояс в грязи.
Чино присвистнул:
– Ничего себе рытвинка.
Я привязал джип и выбрался на сушу. Чино завел грузовик, газанул и, вытянув джип, подтащил его к обочине. Вода хлестала из него так, словно это был гигантский пульверизатор, а не машина. В ближайшее время он никуда не поедет, это точно.
– Я еду в Плайа-дель-Кармен, но не тороплюсь. Могу отвезти тебя на базу, если хочешь.
– Этот джип больше никуда не поедет, Чино. Я позвоню Икс-Нею из Тулума. У меня там дела.
– Еще какие, – засмеялся он.
Прежде чем запрыгнуть в грузовик, я схватил свой водонепроницаемый мешок и бросился к океану сквозь заросли карликовых пальм. Сорвав промокшие, грязные шорты и футболку, я скоренько ополоснулся, переоделся и снова почувствовал себя человеком.
Было раннее утро, но Чино явно жил завтрашним днем. Из кармана рубашки он вытащил жирный косячок и, прикурив, протянул мне.
– Это называется da kine.[64] Я достал ее у этой растаманской группы, что играла в «Игуане». Крепкая штука. Секунд на десять думать забудешь о женских кисках.
Я расхохотался. Впервые с тех пор, как встал из-за стола вчера вечером. Это был очень долгий вечер.
– Десять секунд? – переспросил я, беря косяк.
После скоропалительного отъезда Донны Кей и теперь вот этой неприятности с джипом я был только рад помочь ему превратить его марихуану в пепел. Всю дорогу мы передавали косяк друг другу.
Довольно быстро меня вштырило. Я сидел и таращился на верхушки пальм, пролетающих мимо, и мелькающий в просветах между деревьями океан.
Чино включил радио, и нам запела Селия Крус.[65]
– Ну как, дрянь действует? – спросил он.
Я кивнул и улыбнулся:
– Похоже на то. Я думаю только о сиськах, amlgo.
В первый раз я увидел эти руины, сидя верхом на своей лошадке. Вскоре после моего прибытия на Крокодиловый Камень, Икс-Ней показал мне тропинку, идущую вдоль берега от паромного причала Пунта-Маргариты до самого Тулума. В «Жирной игуане» я познакомился с одним американским географом. Он там работал и вызвался показать мне развалины. Я решил отправиться в путь рано утром и разбить лагерь на маленьком пляже под утесом. Мне очень хотелось взглянуть на это место в лучах восходящего солнца.
В то утро я проснулся до рассвета, искупнулся и погнал Мистера Твена по отвесному берегу к древнему городу.
Как только мы добрались до вершины утеса и руин, над восточным горизонтом поднялось солнце. Я ожидал увидеть толпу охотников за древностями и ученых, собирающих образцы породы для исследований, но там никого не было. Я сидел на коне, окруженный тишиной и историей.
Мгновение я был королем Тулума. Я созерцал свое королевство руин и размышлял над вопросами бытия. Ответов на них я не знал, а потому решил обследовать владения пешком. Привязал Мистера Твена у основания пирамиды Эль-Кастильо и стал подниматься по лестнице на вершину. Судя по крошечным ступеням, в стародавние времена здесь обитали очень миниатюрные люди.
По пути наверх я миновал нечто похожее на старый алтарь и подумал, не здесь ли они приносили в жертву девственниц. С вершины я окинул взглядом панораму королевства и объявил, что все в полном порядке. Я сделал несколько фотографий и спустился к своему коню.
Духовная возвышенность утра и мое правление руинами оборвались в долю секунды. В мгновение ока я превратился из Короля Рассвета в Нарушителя-гринго. Рядом с Мистером Твеном стоял злобный охранник в грязной униформе. Он указывал на меня своим карабином М-16 и что-то кричал по-испански. Мое царствование закончилось. Похоже, он собирался меня не только пристрелить, но и сожрать, если я не выполню его приказ.
И хотя ситуация была не из приятных, я пытался вспомнить, где же я видел этого парня.
Не знаю, ускоряет ли мыслительные процессы адреналин, но что дуло карабина заставляет соображать быстрее – это точно. Я действительно его знал. Разумеется, он не приходил в «Жирную игуану» в форме, но это лицо было мне знакомо.
Его звали Гектор, и он был фанатом Джимми Хендрикса.[66] Он регулярно наведывался в бар и всегда выбирал песни Хендрикса в нашем музыкальном автомате. Я разделял его музыкальные пристрастия и однажды вечером, когда он бросал монетку в музыкальный автомат, спросил его, как он стал таким ярым поклонником Джимми.
Оказалось, подростком он жил в Сан-Франциско и работал на поставщика провизии, обслуживавшего все концерты Билла Грэма.[67] Я думаю, Хендрикс правда любил мексиканскую пищу, и Гектор действительно его видел. Джимми расписался у него на бейсболке, и Гектор никогда ее не снимал.
– Гектор! – выпалил я. – Я – Талли, фанат Хендрикса из «Жирной Игуаны».
Гектор опустил карабин. Не успел я оглянуться, как мы пили кофе в его сторожке. Все стены были увешаны обнаженными девушками из журналов, постерами с Хендриксом и фотографиями Лас-Вегаса.
Именно здесь, в этой каморке, я впервые встретился с доктором Дестином Уокером. Доктор Уокер изучал окна башни. По легенде, индейцы майя использовали их как некую систему маяков и с их помощью проводили свои торговые суда через коралловый риф. Ученый хотел знать, так ли это на самом деле.
