Марго Лэндсфорд – женщина, у которой есть план, вот только это такой план, который большинство из нас не рискнули бы осуществить. Но Марго не такая, как вы или я. У нее есть мужество и убеждения, а также сила воли, чтобы этих убеждений придерживаться. Рут захотелось выделить слова «сила воли» и заменить их словом «деньги». Марго занималась инвестициями, зарабатывая шестизначную сумму ежегодно, а дома ее ждали двое маленьких детей. И вот тогда они с мужем решили все это сменить на пасторальную идиллию деревенского Суррея. Джейн, редактор, вычеркнула «пасторальную идиллию», заменив «радостным производством мыла» и пометив в скобках: «Не стоит смущать читателя слишком длинными словами». Красная ручка дергалась в руке Рут, но она сдержалась, потому что не знала, в чем заключается настоящая история или какие нужно употребить слова, чтобы передать ее. «Мы по ехали отдыхать в Грецию, – сказала Марго, наливая ромашковый чай в своей великолепной старинной кухне, – и однажды вечером я взглянула на Чарли и спросила, какого черта мы делаем. Мы никогда не видим детей, у нас дом, в котором мы почти не бываем, и мы должны выбирать время, чтобы поговорить. Давай просто остановимся. И он посмотрел на меня и сказал: да, это замечательная мысль. С той поры мы назад не оглядывались».
Снова появилась Кирсти:
– Извини, забыла передать тебе записку. Ее сегодня утром оставили в приемной.
Рут взяла тонкий конверт и увидела, что ее имя написано круглым женским почерком. У нее перехватило горло, и она подождала минуту, прежде чем открыть конверт.
Рут, нам надо поговорить. Никто из нас не может жить так дальше. Я сижу в кафе напротив вашего офиса, буду там весь день. Сара.
Птица в горле беспомощно билась, глаза жгло, ладони вспотели.
Рут никогда не видела Сару, так что, когда она сбегала по лестнице, ее охватило что-то вроде возбуждения. Вот он, этот момент, когда она должна отказаться от привычной жизни и наблюдать, как кто-то начинает ее контролировать. Потому что, разумеется, Кристиан снова с ней встречается, может быть, он никогда и не прекращал, но, как бы то ни было, прощать его во второй раз она не намерена.
Рут заметила женщину, которая могла быть Сарой, от самых дверей кафе. Та не представляла собой ничего особенного сверх того, что ожидала Рут, и она даже почувствовала странное разочарование. Она подошла к ней, воспользовавшись своим преимуществом приближающегося человека, и остановилась над ней на несколько минут. Конечно, победа незначительная, но все лучше, чем ничего.
Когда Рут впервые узнала об этом романе, она много фантазировала о встрече с Сарой. Перебирала все то, что она бы ей сказала о сестринских связях, уважении и карме и о том, что жизнь Сары никогда не будет счастливой, пока она не перестанет брать то, что ей не принадлежит. Но сейчас, когда она села напротив Сары, все эти мысли уползли, как шипящий кот. Та была всего лишь девчонкой, худенькой, бледной, одетой в черное, без макияжа, под глазами мешки, волосы грязные. Она не выглядела победительницей, или, возможно, то, что она выиграла, далось ей такой тяжелой борьбой, что Рут неожиданно почувствовала к ней сочувствие.
– Рада, что вы пришли, – сказала Сара. – Спасибо.
– Вряд ли я могла проигнорировать эту записку, не так ли? – Теперь, когда она села, Рут обнаружила, что все ее тело трясется.
– Мне очень жаль, что дошло до этого. Я все надеялась, что у Кристиана хватит мужества, чтобы сказать вам, но не думаю, что он когда-либо решится.
Не смей произносить его имя. Не смей, мать твою, произносить его имя. Рут подумала: неужели она все еще не хочет его потерять? Она заговорила медленно, с трудом выговаривая каждое слово:
– Боюсь, вам придется ввести меня в курс дела. Пока я не понимаю, о чем вы говорите.
Рут заметила, что Сара вцепилась в стол с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
– Я не собираюсь ждать дальше. Я ему об этом сказала, даже предупредила, что скажу вам, но это все без разницы.
– Да, но что именно скажете? У вас что, снова роман? И вообще, ваши отношения прерывались?
– Да, прерывались. Когда он не захотел вас бросить, потому что вы должны были вот-вот родить ребенка. Я уехала в Австралию, там довольно погано провела время, а затем вернулась в Англию и подала заявление на работу туда, где работает Кристиан. Случайно, я понятия не имела, что он там работает. Так мы снова встретились и…
Рут хотелось задать так много вопросов, они настолько оккупировали ее мозг, что она вряд ли бы вспомнила сейчас собственное имя.
– Когда это случилось?
– Пару месяцев назад.
– И с той поры вы встречаетесь?
Сара кивнула:
– Мне очень жаль, правда.
Рут смутно догадывалась, что Сара играет в какую-то игру, и чувствовала себя матерью, каковой она, собственно, и была, не готовой мириться с этим дерьмом.
– Нет, не надо, не извиняйтесь. Боюсь, я могу вас ударить, если вы будете продолжать в том же духе. Мне нужны только факты, и тогда я отойду в сторону и не буду вам с Кристианом мешать.
Сколько ей, двадцать три, двадцать четыре? Что он в ней такое увидел, все это настолько абсурдно. Когда Рут думала о своей новой жизни, прежде всего она беспокоилась за Бетти и Хэла.
– Что конкретно он вам пообещал, Сара?
– Он хочет вас бросить, но никак не может. Говорит, что любит детей и все еще любит вас, но уже по-другому. Он мне сказал, что вы постоянно ссоритесь и не занимаетесь сексом.
– Мы только в эти выходные занимались сексом. – Как только она произнесла эти слова, Рут поняла, что не стоит вести разговор в таком ключе. – И вообще, мы занимаемся сексом постоянно. Но ведь никогда нельзя верить лжецу, так, Сара?
Девушка опустила глаза, и Рут сообразила, что та пытается выглядеть элегантной и скромной.
– Мне все равно, говорите, что хотите. Вы ведь должны за него бороться.
Рут рассмеялась:
– Шутите? Вы в самом деле думаете, что я после этого захочу иметь с ним какие-то отношения? Можете забирать его.
Сара улыбнулась. Так улыбнулась бы Бетти, если бы ей сказали, что она может съесть два мороженых подряд.
– Правда? – прощебетала она. – Вы уверены? Вы не будете нам мешать?
Рут никогда не позволит Бетти встретиться с этим чудовищем в женском обличье. У нее возникло желание что-то сказать, защитить Кристиана.
– Мы же не говорим о каком-то платье. Мы говорим о человеке.
– Я знаю, простите. – Сара наклонилась вперед. Рут даже испугалась, что та попытается взять ее за руку. – Просто я так долго ждала этих слов, что не верю, будто это происходит. Не верю, что все прошло так легко, вы были такой разумной, и теперь, когда мы со всем разобрались, можно будет попытаться снова.
– Попытаться снова?
– Завести ребенка. Вы знаете, первого мы потеряли.
Рут поняла, что ее сейчас вырвет.
– Бог мой, вы серьезно?
– Конечно. – Теперь руки Сары были сложены на животе, как бы защищая его.
– Вы беременны?
– Пока нет. Но надеюсь, это скоро произойдет.
У Рут было впечатление, будто кто-то сообщил ей, что она живет с убийцей. Ее муж собирался бросить одну семью и завести другую, вот так просто, как будто он покрасил комнату в неудачный цвет и подумал, а пошло оно все, куплю другую банку краски, потрачу еще день и все перекрашу.
– Мне пора идти, – сказала она, вставая.
Сара подняла на нее глаза, взгляд снова голубиный. Невозможно было представить, что этот взгляд очаровал ее мужа.
– Мне очень жаль, что я вынуждена была так поступить, Рут, но вы же знаете Кристиана, он такой беспомощный.
Это было уже чересчур. Рут наклонилась через стол так близко, что Сара поморщилась:
– Как оказалось, я совсем не знаю Кристиана. И очень жаль, потому что я прожила с ним последние десять лет – и только сейчас выяснила, что понятия не имею, какой он. И мне не дано понять, почему вы или кто-то вроде вас хочет быть с таким подлым человеком. А насчет разумности, так можете передать Кристиану, что я собираюсь сделать его жизнь гребаным адом.
Рут ушла. День был чересчур, чересчур светлым, и мимо шло слишком много людей с таким видом, как будто им совсем нечего делать, как будто это будет еще один день из череды приятных дней, который прокатится мимо и оставит туманное впечатление о том, какова ваша жизнь, а не четкие воспоминания. Рут чувствовала себя оскорбленной и боялась, что грохнется в обморок, а ей не хотелось делать это на публике. Она остановила такси и дала водителю свой домашний адрес. Во время поездки у нее хватило силы воли позвонить в офис и сказать, что у нее внезапно началась страшная головная боль. Женщина, сделавшая этот звонок, была убедительной, на ее спокойном голосе никак не отразились бушующие в голове волны.
Она не позволила себе расплакаться в такси, так что к тому моменту, когда она вставляла ключ в замочную скважину, глаза резало от усилий сдержать слезы. Бетти еще должна быть в школе, и она надеялась, что Хэл ее не заметит. Из кухни доносился смех, но дверь была почти закрыта, так что Рут не было видно, что там происходит. Она было решила сразу пойти наверх, но потом сообразила, что это будет слишком странно, и позвала Эгги. Смех немедленно прекратился.
