– Вот бы тебе туда, Дыхнилкин, - подковырнул было Вадим Соболевский, но тут он допустил явный перебор - никто из солдат не засмеялся.
Вадим и сам понял, что пересолил, покраснел и пригнулся к столу. А Дыхнилкин вытаращил свои зеленые глаза, как перед дракой, и прошипел Вадиму:
– Заткнись, стиляга, Дыхнилкин тебе сегодня поперек глаз встал? Ты на себя погляди. Далеко ли ты обскакал Дыхнилкина?
Шешеня не дал разгореться ссоре, но заступился за Дыхнилкина:
– Товарищ Соболевский, надо и в шутках знать меру и соблюдать определенный такт.
– Извините, - буркнул Вадим не вставая.
– Продолжаем! - громко сказал Шешеня и сразу отвлек внимание солдат от неприятного инцидента. - Вы - солдаты Советской Армии. Партия постоянно просвещает вас политически и держит в курсе всех международных событий. Нам нечего от вас скрывать. Вот в этом отношении вы все мыслите маршальскими категориями: вопросы мира на планете, охрана огромных достижений советского народа - об этом и маршалы и вы, солдаты, мыслите одинаково. Так что ваши маршальские жезлы не такие уж символические… А для того чтобы вы не допускали ошибок и всегда могли правильно разобраться в сути самых запутанных и сложных событий, я хочу сегодня дать вам очень полезную формулу.
Всем солдатам было интересно узнать, что это за формула. А я почему-то подумал: Шешеня шутит, не может быть такой формулы. Просто хочет заинтересовать нас - это своеобразный педагогический прием.
Замполит действительно не написал и не высказал никакой формулы, а некоторое время еще разъяснял нам значение высокой сознательности и наши преимущества перед солдатами капиталистических стран. Я думал, схитрил Шешеня, но он вдруг опять очень громко и решительно произнес:
– Итак, формула для того, чтобы вы мыслили в маршальских масштабах. Эту формулу дал нам Ленин. Он сказал: если вы хотите понять суть любого события или явления, попытайтесь выяснить прежде всего, кому это выгодно. Вот давайте практически применим этот совет Владимира Ильича. - Шешеня открыл газету и, пробегая глазами заголовки, быстро их комментировал: - Война во Вьетнаме? Кому она нужна, кому выгодна? Рабочим Америки? Нет. Солдатам? Нет. Кому же? По-моему, вам абсолютно ясно, кому именно, вы достаточно образованные люди.
Потом замполит рассмотрел, пользуясь этой своеобразной формулой, еще несколько событий, и, когда мы убедились в правильности его доказательств, он вдруг сказал:
– Конечно, не всегда суть явления на поверхности, нельзя прикладывать эту формулу просто как шаблон, как командирскую линейку к карте, но все же, пользуясь этим компасом, вы всегда сможете самостоятельно разобраться в политических событиях.
Я листал свою толстую тетрадь с записями занятий по политподготовке, читал названия тем: «В. И. Ленин, КПСС об исторической неизбежности гибели капитализма и победы коммунизма». Или вот дальше: «Военно-политический и экономический обзор стран мира». Это не просто лекция или беседа - пятьдесят шесть часов мы детально изучали потенциал и вооруженные силы главных агрессоров. Сравнивали, вычисляли, спорили, доказывали.
Да, если бы я оказался где-то за границей, не сплоховал бы. В любом споре могу доказать и отстоять правоту нашего дела.
Опять вспоминаю фотографии в газетах: служат наши солдаты в ГДР, Чехословакии, Польше и других странах. Конечно, они более реально, практически могут применять формулу, о которой говорил Шешеня. Но замполит вдруг, будто уловил мои мысли, сказал:
– Не надо думать, что способ оценки, о котором я вам сказал, относится лишь к международным или государственным масштабам. Его можно обратить и на свои личные дела: как ты стреляешь - хорошо или плохо? И кому это выгодно? Как ты сберегаешь оружие и снаряжение - добросовестно или нет? Кому это выгодно? Как ты служишь вообще - честно, с полной отдачей сил или нет? И кому это выгодно?
Ну и Женьшень - все же провел свою линию, спустил, как говорится, с небес на землю и опять подвел нас к постоянному вопросу: личная дисциплина, личные показатели в боевой подготовке. Он так прямо и сказал:
– Политическая грамота воина, его любовь к Родине проявляются не в разговорах, не в высокопарных словах и лозунгах, а в конкретных делах!
Интересный разговор произошел у меня с замполитом Шешеней вечером.
Мне кажется это продолжением того, о чем говорил он на занятиях.
Разговор он начал усталым голосом:
– Нужно что-то предпринимать.
– Что случилось, товарищ старший лейтенант?
– Не нравится мне стиль работы. Делаю все, что могу, из кожи лезу, и все это выливается в конечном счете в рядовое мероприятие. Ты думаешь, я не вижу, что некоторые солдаты скучают на беседах и занятиях по политподготовке? Вот где у меня эта скука! - Шешеня провел ребром ладони по горлу. - А сейчас так нельзя: каждому надо подобраться, быть натянутым, как тетива, нацелиться! Понимаешь?
– Конечно. - Я улыбнулся: уж очень запальчиво говорил Шешеня.
– Ты-то понимаешь, а почему другие этого не чувствуют? Почему я не могу их расшевелить?
Я пожал плечами. Сказал самое обычное:
– Новые формы работы надо искать.
– А такое изречение ты знаешь: «Дело не в форме, а в содержании»? Содержание бесед, видно, не волнует людей. Вот они и зевают. Я недавно прочел: слово «агитировать» - значит по-латыни «побуждать, приводить в движение, волновать». Понимаешь - волновать!
– Ну это вы напрасно. Занятия ваши всегда проходят интересно. А кто зевает? Соболевский, наверное, и Дыхнилкин? Этим хоть бронтозавра живого покажи - не удивишь.
– Не успокаивай, Агеев, не для этого я завел с тобой разговор. Ты парень мыслящий. Солдатскую жизнь изнутри познаешь, вот и подскажи, в чем секрет!
Ну если вопрос поставлен на полном серьезе, надо отвечать по существу.
– Вот вы утверждаете: содержание прежде всего, форма - дело второстепенное. А это не совсем так. Наша учительница Серафима Ивановна говорила: форма и содержание должны составлять единое целое. Не соответствует форма - не будет полностью раскрыто содержание. Нет содержания - не спасет никакая форма. Значит, надо все же думать о двух сторонах дела: и о форме, и о содержании.
Шешеня пристально посмотрел на меня и улыбнулся:
– Молодец. Правильно говоришь! Ты сам новое содержание в старой форме. По форме солдат, а по содержанию вот… офицеру советы даешь.
Я смутился:
– Какой это совет, просто говорим… Вы спрашиваете - я отвечаю.
– Ответить по-разному можно. - Шешеня опять вернулся к своему: - Я все-таки прав. Нужно говорить с людьми так, чтобы они ушли с беседы в приподнятом настроении и чтобы этого настроения хватило на день занятий, а может быть, и больше. Вот тогда мое участие в боевой подготовке возросло бы.
Я молчал, не зная, чем помочь Шешене. А мне хотелось подсказать что-нибудь полезное, тем более что он именно ко мне обратился. Старший лейтенант понял это и как бы выразил мою мысль:
– Беда здесь не только в форме и содержании, а еще и в том, что политической работой занимаюсь я один. Написано в должности: заместитель по политической, вот и давай политически воспитывай! А строевые командиры, как спецы, часто занимаются только своими сугубо строевыми и учебными вопросами. Это неправильно, товарищ Агеев. Обучение и воспитание - единый процесс. Конечно, и ротный и взводные воспитанием занимаются. Но я имею в виду политическое воспитание. Вот с этим дело плохо. Тут все надеются на меня, а разве я могу один?
Желая сказать хоть что-то, я поддакнул:
– Конечно нет. Должны этим заниматься все.
Шешеня оживился, расправил плечи и, ткнув в мою сторону указательным пальцем, подвел итог:
– Правильно! Потому что они коммунисты и комсомольцы, им по уставу полагается заниматься этим - раз! Они офицеры Советской Армии, и политическое воспитание входит в их обязанность - два, ну и в-третьих, мы живем в коллективе и должны во всем дополнять друг друга! Вот тогда заряды, которые я закладываю в вас, в солдат, будут не разряжаться, а постоянно поднимать накал. Правильно, товарищ Агеев? - весело спросил Шешеня.
Я опять подтвердил, давно уже понимая, что Шешеня доказывает не мне, а самому себе.
– Вот так я и скажу сегодня на партийном собрании. И сошлюсь на вас: солдат Агеев, скажу, со мной полностью согласен!
Шешеня явно шутил, и я в тон ему ответил:
– А если они не поверят, позовите меня, я подтвержу!
И вдруг замполит перестал улыбаться, сказал серьезно:
– Очень хорошо. Партийное собрание будет открытым. Подскажу секретарю комсомольской организации Очкасову, чтобы пригласил комсомольцев.
Я испугался:
– Товарищ старший лейтенант, вы правда хотите, чтоб я выступил?
– А что?
– Я запутаюсь в таких сложностях. Это не по плечу мне…
– Не бойся, говорить буду я, но, если ты поддержишь со своей солдатской позиции, будет очень хорошо!
Шешеня ушел бодрый, будто отдохнул в разговоре со мной. Не знаю, помогу ли я ему на собрании, но рад, что он сейчас повеселел.
