Ивлев кивнул. Он готов был на все, лишь бы Жека оставил его в покое. Жаль, что Матвей Самойлов не хотел становиться жертвой обстоятельств.
На проспекте шелестят шины, гудят моторы, воют клаксоны. Людей на тротуарах много, но их не слышно. Они идут молча. Лица у них напряженные, глаза усталые, а к дому еще пилить и пилить. Они берегут дыхание, поэтому идут молча.
Проспект шумит, но зайдешь за дом, и уже тихо. Машин не слышно.
Зато охранник на контрольно-пропускном пункте молчать не хочет. Слил бы информацию, да и дело с концом. А он заладил, мол, не могу, не имею права, не положено.
– Слушай, ты хоть в армии служил? – не выдержал Жека.
– При чем здесь это?
– Да при том! Долдонишь как солдафон! Ты на меня посмотри! – Жека раскинул руки, демонстрируя широту своей души.
Был бы в тельняшке, рванул бы ее на себе.
– Скажи, я похож на зануду! Пойми, мы с Матвеем в одном взводе служили! По горам лазили, чехов ловили. Он мне жизнь спас!
– Как фамилия? – повелся охранник.
– Самойлов. Но ты его в списках не ищи. Здесь баба живет, он с ней сейчас. А ее фамилия… – Жека наморщил переносицу. – Еще генерал был на войне, предатель… Власов, точно!
Смешно это или нет, но мысль об измене пришла к нему не случайно. Отец у Богданы реально предатель. Дочь свою кинул. Ладно, девчонка без денег, так ей еще и жить осталось всего ничего. Надо будет пару ласковых сказать этой Дане, чтобы она отцу на том свете передала.
– Власову я знаю. И парень с ней был.
– Так это Матвей! – Жека душевно улыбнулся. – Братан мой!
Нотариус рассказал Жеке все, даже то, что Богдана слушала завещание в присутствии своего телохранителя, Самойлова Матвея Васильевича.
– Так они уехали.
– Куда?
– Не знаю.
– Когда?
– Позавчера еще. Я смену сдавал, а они уехали.
– Так, может, вернулись?
– Нет, машина торчала бы на стоянке. У нее тачка зачетная, «икс-шестая», жемчужного цвета! – Парень мечтательно закрыл глаза. – Я даже знаю, где она должна стоять. Нет ее на месте.
– А вдруг?.. Может, сходишь, посмотришь?
– Нет, сейчас нельзя!
– Будь человеком.
Парень вздохнул с сожалением о слабости своего духа и отошел в сторонку, пропуская Жеку на территорию.
– В гараж не ходи, не надо. У консьержки спроси. Первый подъезд, девяностая квартира.
Консьержку Жека задобрил коробкой конфет. Женщина позвонила в девяностую квартиру, но ответом ей была тишина. Тогда она позволила ему подняться наверх. Но дверь никто не открыл.
Жека спустился вниз, присмотрел высотный дом, из подъезда которого можно было наблюдать за окнами квартиры Власовой. Он должен был убедиться в том, что Матвея и Богданы там нет.
В московской квартире у Богданы окна не были зашторены, и с наступлением темноты свет в них не зажегся. Жильцов не было дома, и Жеке пришлось вернуться в машину к своим пацанам.
У него имелся адрес ее бывшего дома. Возможно, девчонка находилась там. Но он отправился в Багульев и, как оказалось, сделал это не зря.
Окна были плотно занавешены, но свет за ними угадывался. Более того, Жека уловил даже движение. Не зря он потратился на бинокль и забрался на высокое дерево.
Матвей вернулся к себе и напрасно прятался за плотными занавесками. Жека все видел и готов был достать этого пса вместе с его сучкой.
Он спустился вниз, стараясь не шуметь, вышел к машине, которая стояла в кустах. Парень помнил, как однажды попал впросак, гоняясь за Матвеем. Слишком дорого обошлась ему ошибка. Может, потому он сам и полез на дерево, хотя в подчинении у него были два бойца. Сейчас Жека доверял только себе, да и то, если честно, не очень.
– Здесь он, дома. Окна зашторил, думает, хрен заметим, – проговорил он.
– И что делать будем? – спросил Гарик.
– Собака во дворе.
– Мы ее завалим.
– А дальше?
– Через забор. – Савик пожал плечами.
– Ты через забор, а он тебя по башке. Забыл, как под осиной валялся? – Жека невесело усмехнулся. – За Петриком придется ехать. И винтовка нужна.
– Так окна зашторены.
– Зато дом деревянный. – Жека ликующе улыбнулся.
Похоже, Матвей угодил в ловушку, построенную его собственными руками.
Небо над головой темное, но солнце уже подтягивается к горизонту, его лучи нащупывают облака, заставляют их светиться изнутри. Розовеет небо, скоро рассвет.
Именно в это время у человека самый крепкий сон. Если его разбудить, он долго будет приходить в себя.
Полыхнет дом, Самойлов проснется, выскочит во двор. Пока он будет соображать, что к чему, Петрик подстрелит его как куропатку и Богдану на тот свет отправит. Вспорхнут их души в предрассветное небо как те голубки. Жаль, не передаст Жека пару ласковых господину Власову. Ничего, у дочки наверняка есть свои предъявы.
А Самойлов не дурак. Дом он поставил посреди участка. С какой стороны забора ни зайди, все равно далеко будет – метров двадцать, не меньше. Но Жека в свое время метал гранату на тридцать четыре. Да и у пацанов руки откуда нужно растут. Если каждый по бутылке с бензином кинет, какая-нибудь обязательно долетит. А может, и все три в цель попадут.
Жека никому не доверял. Он шел впереди, пацаны – сзади и по бокам. Земля под ногами мягкая, трава облизывает колени, время от времени попадаются кусты, за которыми можно затаиться, перевести дух. Но Жека шел без остановок.
Свет в окнах давно погашен. Жертвы спят, а красный петух уже совсем близко. Может, они даже из дома выскочить не успеют. Хорошо бы, если так.
До забора оставалось метров двадцать, когда нога Жеки вдруг за что-то зацепилась. Тут же из травы в метре от него выскочила куропатка. Вроде бы она. Но почему так много дыма? А свет откуда? Что это за вой такой?..
– Сигналка! – как резаный заорал Савик и замахал руками, призывая уносить ноги.
Жека мог бы продолжать путь, но подпустит ли его Матвей к дому? Он уже проснулся, на ногах. А если впереди настоящая мина? Как рванет под ногами!..
Жека не выдержал напряжения и сдал назад. Сначала он просто шел, а потом побежал, едва поспевая за пацанами.
Да, они все правильно делали. Нужно отступить, спрятаться, отсидеться, а вернуться потом, когда жертва успокоится. Мало ли, может, заяц мимо дома пробегал да зацепился? Или крот из земли прямо на растяжку выполз? Матвей не заметит ничего страшного и снова ляжет спать, а время у Жеки еще есть.
Они все правильно сделали, но все-таки Жека не сдержался. Едва оказался у машины, подскочил к Савику и врезал ему в челюсть.
– Какого хрена орешь как резаный?
– И побежал, – осуждающе глядя на пацана, добавил Гарик и с таким же укором на Жеку.
Не настолько уж он авторитетный, чтобы распускать руки.
– Я не понял, – угрожающе проговорил Савик, потирая отбитое место. – Ты своим девкам люлей отвешивай, а со мной так не надо!
Челюсть у него мощная, чугунная. Жека едва не отбил кулак, но даже в нокдаун пацана отправить не смог, хотя и хотел. Как бы самому в ауте не оказаться.
– А ты панику не поднимай, понял?
– А ты умный, да? Правильный? – сквозь зубы процедил Савик.
– Эй, пацаны, не надо. – Гарик встал между ними.
– Да я-то ничего. Сначала дело сделаем, потом разбор.
Жека и рад был замять конфликт, но Савик не успокаивался.
– Знаю я, как ты дела делаешь. – Он презрительно ухмыльнулся. – Слышал, как ты Котофея слил.
– Я слил?
– Самойлов на тебя насел, а ты сказал, зачем нам телка нужна. Или думал, я ничего не слышал?
Жеке стало не по себе. Именно этой предъявы он и боялся. Думал, никто не слышал, как он раскололся под натиском Самойлова, а оно вот как вышло.
– Послышалось тебе!
– Ага, мечтай!
– Что за шум, а драки нет? – спросил Петрик, бесшумно материализовавшись.
– В натуре расшумелись, – прошептал Гарик. – Нельзя так. Самойлов предупреждал. Грохнет и прощенья не попросит.
– Предупреждал? – Жека потрясенно уставился на него.
Оказывается, и Гарик все знал. Сам слышал или Савик ему растрепался. А Самойлов действительно обещал грохнуть Жеку, если тот не угомонится. И еще он должен был Жанну откопать.
– Да ты не колотись, мы никому не скажем, – пообещал Гарик.
– Не было ничего такого! – отрезал Жека. – И не надо мне тут фуфло гнать! Петрик, ты давай на место!
– В натуре, какого хрена ты выперся? – набросился на Петрика Савик. – Может, этот козел прыгучий к нам сейчас скачет?
– Я думал, все, отбой. – Петрик пожал плечами, повернулся к Жеке спиной, сделал шаг-другой и вдруг замер.
Казалось, он собирался о чем-то спросить, но не знал, сейчас это сделать или потом. Винтовка вывалилась из его рук, ноги подкосились. Пока Петрик падал, вскрикнул Гарик. Он стоял, дугой выгибая назад плечи, и в ужасе таращился на Жеку.
– Эй, что за дела? – Савик попятился назад, судорожным движением вынимая из-за пояса ствол.
В темноте что-то едва слышно чихнуло. Тут же послышался стук, с каким пуля входит в грудную клетку.
