– Что сделал?
– Да то, что не высовывался.
– Откуда?
– Из больницы. У меня рубец на башке, глянь.
Матвей посмотрел на Дану, она все поняла, склонилась над Аликом.
– На затылке. Только осторожно, – пробормотал парень, когда Дана перебирала пальцами его засаленные волосы.
Она что-то нащупала. Место удара было выстрижено, но рана все равно терялась в шевелюре, и Дане пришлось постараться, чтобы ее найти. Рубец небольшой, совсем свежий.
– На днях выписали, – сказал Алик. – А куда мне идти? Ключи от этой квартиры у меня были. Я слышал, Павла Константиновича похоронили, да?
– Похоронили, – подтвердила Дана.
– От кого ты слышал? – спросил Матвей.
– Слушай, может, отпустишь?
– От кого ты слышал?
– Слушай, ты сам кто такой?
– От кого ты слышал, что Дану лишили наследства?
– Вот достал!.. В газетах писали!
– Нет, про наследство в них не упоминалось. – Матвей покачал головой.
Может, Истомин общался ним, сказал ему про смерть Власова и про наследство, которое прошло мимо Даны. Самойлов уже знал, как работает этот тип. Если он Котофею смог заморочить голову, то и с Аликом договорился.
Или этот сукин сын с самого начала работал на него? Ему не должны были проламывать голову, когда похищали, случайно вышло?
– Откуда у тебя ключи от квартиры? – спросил Матвей и посмотрел на связку, которая лежала неподалеку.
Там четыре ключа. Электронный от подъезда, один от холла, два от квартиры.
– У него были, – сказала Дана. – Я ему дала.
– А костюмчик откуда?
– В больнице кто-то оставил, мне отдали. Наряд поганый, сам видишь.
– А твоя одежда где?
– Сняли.
– Кто?
– Да гопники какие-то. Костюм у меня классный был, Дана подтвердит.
– Не самый лучший, – без всякой заносчивости сказала она.
– Да, но сняли. Вместе со штанами. И туфли тоже.
– Когда сняли? Как?
– Пока в отключке лежал, сняли. Дана от меня сбежала. Я за ней, схватил, потянул за собой, а тут бум!.. Очнулся, ни костюма, ни денег. Люди какие-то стоят, «Скорая» подъезжает, маячки крутятся. Это я недавно вспомнил. А до того провал в памяти был.
– И у Даны провал. Она тоже ничего не помнит.
– Ты бы отпустил меня.
Матвей обыскал Алика, нашел у него в кармане бумажник, пачку сигарет, зажигалку. Ни оружия, ни таблеток, ни порошков, которыми можно было бы отравить Дану.
Все-таки Матвей рисковал, отпуская парня. Алик – боец тренированный, и смотреть за ним нужно в оба.
Но и под захватом его держать долго нельзя. Надо, чтобы он расслабился, разомлел в теплой домашней обстановке. Тогда, глядишь, и сболтнет что-нибудь мимо кассы.
– Голодный? – спросил он, глядя, как Алик поднимается.
– Если честно, да.
– Дана приготовит. – Матвей выразительно глянул на девушку.
Не тот случай, чтобы возражать.
– Да, конечно.
Матвей провел гостя на кухню, сам сел рядом.
– Если хочешь, можешь мое взять. Я еще даже не начинал.
– Если Дана еще приготовит… – Алик с жадностью смотрел на остывающую яичницу.
– Приготовит. Она в этом плане умница. Давай налетай. – Матвей пододвинул ему свою тарелку. – Ты же здесь свой. Даже ключи у тебя есть.
– Остались.
– Как же так, костюм сняли, а ключи остались?
– И бумажник при мне, – с набитым ртом сказала Алик. – Деньги вытряхнули, а его сбросили. Он возле меня валялся. Ключи от квартиры не взяли. От машины забрали, а эти оставили. Даже не знаю, что с тачкой стало.
– Думаешь, угнали?
– Может быть.
– Переживаешь?
– Понятное дело.
– За машину или за Дану?
– За Дану, конечно!
– Она здесь, а ты даже не удивился, знал, что нашлась, – наседал Матвей.
– Ну да, знал. – Алик заметно растерялся.
– Откуда?
– В газете фотографию видел. Она у могилы Павла Константиновича стояла.
Матвей едва сдержал ехидную насмешку. Тесно стало Алику, заюлил он, завертелся как уж на сковородке. Надо бы огоньку добавить.
– В какой газете? Не было ничего в них.
– В интернет-газете. Кто-то фотографии с похорон выложил.
– Никто ничего не выкладывал, – сказала Дана, не отрывая взгляд от сковородки, в которой уже шкворчала еда. – Не было такого в Интернете.
– Понимаешь, в чем дело, браток, Дану наследства лишили, – проговорил Матвей. – Дело там нечистое, поэтому никто ничего не афиширует. Ты вот слышал, что дочь Власова осталась без наследства?
– Нет, не слышал, пока ты не сказал. – Алик смотрел на него напряженно, подозрительно, а сам прокручивал в голове все, что услышал.
– Тебя это не удивило. А почему? Потому что ты все знал. Истомин тебе сказал. Да и в больнице ты не был. Мы все обзванивали, тебя искали.
В глазах у Алика что-то дрогнуло.
Матвей врал. Он не обзванивал больницы и не говорил с Истоминым на эту тему. Алик не знал, что его берут на пушку, но мог догадываться, поэтому завис в раздумье.
– Ты ешь. – Матвей взглядом показал на тарелку.
– Да, конечно. – Алик закивал, цепляя вилкой кусок яичницы. – А насчет больницы ты зря.
Он облизнул вилку, но, вместо того чтобы вернуться к трапезе, в стремительном рывке направил ее в глаз Матвею. Тот готовился к примерно такому выпаду, но, увы, от удара уйти не успел. Он лишь чуть-чуть отвел голову в сторону, и острие вилки чиркнуло по шишке, набухающей на виске.
От боли у него на мгновение померкло в глазах, но все-таки Матвей смог поймать ударную руку и взять ее на захват. Но и Алик успел занять выгодную для себя позицию, смог вырваться из захвата, потом ударил коленом.
Матвей закрылся от удара, но Алик с силой давил на него, не позволял подняться и опрокинул на спину. Самойлов лежал на полу вместе со стулом, который не позволял ему опереться на ноги. Повернуться на левый бок и подняться он не мог, потому что с этой стороны напирал Алик. Оставался только один путь – через поворот влево, но противник предугадал этот маневр. Одной рукой он успешно блокировал движение, в другой держал вилку, нацеленную Матвею в глаз.
Алик оказался серьезным и опытным противником. Он находился в выгодном положении. Да и вилка в руке – серьезное оружие. Матвей пытался сдерживать его, но вилка продолжала опасное сближение. Сначала Алик выколет ему глаз, затем возьмет на удушающий прием.
Тускло поблескивающие стальные зубцы уже коснулись ресниц Самойлова, когда в дело включилась Дана. Сковорода застыла в точке, на которую девчонка смогла вознести ее, потом с размаху с глухим протяжным звоном опустилась Алику на голову. Тут же последовал второй удар. За ним третий. Дана била, пока Алик не завалился на бок.
Матвей вывернулся и уложил его на спину.
– Он живой? – Дана стояла, в смятении глядя на Алика.
Сковорода готова была выскользнуть из опущенной руки. Масло капало с нее на пол.
Алик лежал без движения.
– А если я его убила?
Матвей приложил пальцы к шее парня. Пульс не прощупывался.
– Нашатырь неси!
Дана быстро принесла склянку с нашатырем и ватку.
Матвей смочил ватку, поднес ее к носу Алика, но тот не реагировал.
– Черт!
Он умел делать искусственное дыхание, но, как ни старался, сердце парня так и не заработало.
– Я «Скорую» вызову! – Дана бросилась к телефону.
– Поздно!
Девчонка остановилась, застыла, беспомощно раскинула руки.
– Как поздно?
– Все, нет больше Алика.
– И что теперь делать?
Матвей покачал головой. Он и сам искал ответ на этот вопрос.
Глава 16
В схватке за жизнь не бывает правил. Если не хочешь умереть или лечь под насильника, бей всем, что попадется под руку. Кирпич с земли подними, если надо, ткни в глаз карандашом. Даже каблук может стать оружием. Так учил Алик. Про сковородку он ничего не говорил, но, возможно, подразумевал. Знал бы, что эта наука обернется против него самого!
– Что делать? – повторила девушка, в ужасе глядя на покойника.
А может, Алик все-таки жив? Дана изо всей силы три раза ударила его по голове. Если она проломила ему череп, то должна быть кровь. Ее нет, значит, Алик жив.
– Да он же притворяется! – Она просветленно улыбнулась. – Алик, ты ведь живой!
Матвей даже не шелохнулся, с мрачным видом глядел на нее. Хоть бы моргнул для приличия.
– Я серьезно! – Дана готова была поднять его на смех.
Строит тут из себя крутого, а сам ни черта не понимает. Алик притворяется! Сейчас он оживет и ударит Матвея в спину. Но в этот раз Дана за сковородку не схватится. Сам пусть выкручивается.
– Руки развяжи ему, придурок! – Дана расхохоталась.
Смех становился все громче, и вдруг Матвей ударил ее. Пальцы скользнули по щеке легонько, слабо, но тряхнуло Дану изнутри сильно. Хохот заглох в глубине утробы. Сознание, сдвинутое в область искусственного света, вернулось в темноту, вызванную шоком. Она посмотрела на Алика страшными глазами. Он мертв, Дана убила его. Какой тут может быть смех?!
– Он что, никогда не оживет?
– Он пришел, чтобы тебя убить. – Матвей смотрел на нее спокойно, но слова чеканил жестко.
