Забрался в оружейку, разогрел пару пирожков, из дому прихваченных. Нашёл чулан потемнее с каким-то тряпьем, и спать завалился. Там меня и нашли. Но уже около полудня и после «разбора полётов» и «раздачи слоников».
Будда вытащил меня к огню, поднял одной рукой за грудки, стал поворачивать и разглядывать. Долго. Я даже успел совсем проснуться.
— Цел?
— Я-то? Цел. Дядя Гаврила… А можно меня на землю поставить? А то дышать тяжело: рубаха на горло давит и брюхо уже голое, мёрзнет.
— А. Ага. Ну. Сказывай.
Сказываю. Как дело было. Уже шестой или седьмой раз.
— Значит, дубину вырезал — чтобы лошадь погонять?
— Да.
— А возчиком сел с того, что у того — голова заболела?
— Да.
— У него мозги наружу, а у тебя — ни царапины?
— Да в бога гроба душу…! Судьба, факеншит уелбантуренный!
— Верно Аким сказывал: ловок. Мда… А мне за те пятна на щитах… люлей по самые ноздри. Охо-хо. И работника потерял. Хоть и был он… А всё ж…
Тут я влез. Типа: трудовой энтузиазм аж горит, считаю своим долгом заменить павшего товарища, дозволь, милостивец, сюда на житьё перебраться. Ближе к месту трудовых свершений. Чтобы как вскочил — сразу к станку. И давай его… наяривать… спросонок лучковым приводом…
— Не. Мончуку такое против шерсти. Ежели прыщи разбегутся — у него службы не будет. Вот ежели бы в казарме печь развалилась… Ну, чтоб жить нельзя… А так… ныне мне не надавить на него. Опосля сегодняшних… люлей. Так что, ночевать туда пойдёшь. А пока давай, вон, чешую начищай.
Кстати, а как у вас, господа хорошие, с дофаминовым рецептором D4? Нет, что вы, я не путаю венерологию и нейрохирургию!
Исследование, проведенное в сибирских местах принудительного отдыха индивидуумов, которые пошли на хладнокровное намеренное убийство, то есть — без состояние аффекта, показало, что у них хорошо развита «холодная», спланированная агрессивность, наличие которой тесно связано с отдельными формами дофаминового рецептора D4.
Нестандартность решений, гибкость мышления, склонность к поиску новизны и открытость человека определяются, в том числе, малоактивными формами этого гена. Ещё он коррелируется с дисфункцией вегетативной нервной системы и шизофренией.
Обычно D4 синтезируется в мозге в относительно небольшом количестве. Но у меня сейчас — просто паром из ноздрей летит! Так и хочется кого-нибудь… преднамеренно, хладнокровно и в особо циничной форме…
Значит, говоришь: «чтобы в казарме жить было нельзя»?! Сделаю.
Видимо, я человек с очень много этого D4. В смысле: открытый. В смысле: думы мои на лице написаны. Будда посмотрел внимательно, поднял за шкирку и выкинул назад в чулан. С напутствием:
— Но-но! Без поджога! И зачем я тебе сказал…? Чешую завтра драить будешь. Отсыпайся покуда.
Я ворочался с боку набок, сон среди дня не шёл. Хотелось куда-нибудь сбегать и чего-нибудь… уелбантурить.
Тоска, бл…! Печаль, нах…!
Инстинкт кричит: «Бегом!». Но не говорит — «куда». Сдерживать глубоко инстинктивные, из глубины души рвущиеся поползновения и намерения — вредно для здоровья. При таком уровне тоскливости и безысходности… срочно нужна новая забава. А какая? — А вот это уже чисто технический вопрос. Вопрос ширинности кругозора и глубоковизны ассоциаций.
В очередной раз выходя во двор, прихватил заодно мусорное ведро с золой. А напротив кучи, куда всё это надо вывалить — птичник. Там, естественно, птицы. Конкретно — гуси. И никого из прислуги. Интересно…
«Гуси-гуси — Га-га-га. Полетаем? — Да-да-да!».
И чего только от смеси безделья со вздрюченностью не сделаешь!
В этот раз я пошёл делать из гусей «сталинских соколов». Звёзды на крыльях сажей нарисовал. Ну не кровью же! Не резать же чужое имущество. Птички откормленные, благостные, последнюю неделю своей короткой жизни мотают. Совсем как я… А потом ножичком по горлышку… или кистенём по темечку… Надо бедненьким хоть какой «праздник жизни» напоследок устроить.
«Аве, Цезарь! Идущие на смерть — приветствуют тебя». Хотя здесь, наверное, правильнее: «… идущие на стол…».
К этому времени опять стемнело. Птичницы топали через двор гурьбой для вечерней подкормки, когда им навстречу толпой ломанулись мои гусе-соколы. Со звёздами на растопыренных крыльях и с ужасом в распахнутых клювах. Через мгновение птичницы отличались от птиц только отсутствием звёзд. Ошалелый клёкот пернатых смешивался с таковым же, но визгом — женщин.
«Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор».
Вот насчёт разума — неуверен. А так-то вполне… «Моторы» у всех… пламенеют. Огнём — горят, жидким — кропят, воплями — исходят.
«Яблоки на снегу — розовые на белом Что же нам с ними делать, с яблоками на снегу».
Известно что — ловить. Только не розовое, а красное — красные гусиные лапки. Потому что сами гуси — белые, и в этих сгущающихся сумерках на снегу — самих птиц плохо видно.
Кстати, чёрные звёзды на крыльях прекрасно дополняют маскировку для фона из замусоренного снега. Я сам одного шипуна только с двух шагов разглядел, когда он в лоб на таран пошёл.
— Птиц! Нихт шлиссен! Я не «хенкель» — нечего меня таранить!
Птиц понял, и стал пристраиваться мне в хвост. С тем же шипением и агрессивными намерениями. Был бы у него хоть один пулемёт — я бы давно уже «дымил и падал». А так сумел вернуться на базу: заскочил в оружейку и дверь перед клювом захлопнул. Как он с той стороны клювом щёлкал! Три раза на штурмовку заходил! Но бронебойных — не было. Потом его бабы увели.
Ну вот — полегчало. Побегал, размялся. Гадостей невинным и непричастным понаделал. Гарантированных настольных рождественских упокойничков по-развлекал. Теперь можно и о себе, тоже почти гарантированном, подумать.
Отдышаться и чётче сформулировать задачу.
Из казармы надо уходить. Уйти можно, если жильё — станет непригодным. Как сделать жилое помещение — непригодным для жилья? Да запросто! Есть куча вариантов. Самое простое — завалить крышу. Но — это заметно. И — трудоёмко. Развалить печь? — Аналогично.
А почему я думаю только о том, как лишить чего-нибудь принципиально нужного этот объект градостроительной фантазии типа «казарма барачная, прыщеватая»? Может, лучше добавить?
В Китае, как всем уже давно известно, очень трогательное, почти религиозное, отношение к гостям. Традиция гостеприимства. Всё что делает гость — правильно. Вот однажды, как гласит китайская легенда, в одной деревне жил человек. У него был сосед и конфликтный участок земли между их домами. Однажды сосед пришёл к человеку в гости. Понятно, что в обычное время они были готовы перервать друг другу горло. Из-за огорода — в Китае это распространено. Но один день в году — всеобщий праздник, и можно зайти в гости даже к врагу. Сосед пришёл, выпил чашечку чая, честно говоря — довольно жиденького и чуть тёпленького, вбил в стенку комнаты свой принесённый гвоздик своим принесённым молоточком и удалился. Прошёл год. В течение которого соседа не пускали не только на порог дома, но и на порог слуха. Но через год он снова пришёл в гости. Деваться некуда: великий обычай китайского гостеприимства. И его — пустили. Сосед выпил чашечку чая, привязал к своему гвоздику свою принесённую верёвочку и ушёл. На третий год он опять пришёл в гости. Хозяин аж подпрыгивал от нетерпения: а что сосед в этот раз притащит? Может, раскаялся? Может, осознал? Может, мешок с золотом принесёт? За все свои прежние гадости и подлости? Сосед принёс дохлую крысу. Которую привязал к своей верёвочке на своём гвоздике. И ушёл, даже не попив чаю. Ибо — воняло сильно. Хозяин терпел три дня. Потом его гордость не выдержала борьбы с его же обонянием, и он выселился из дома. Поскольку в доме — имущество гостя. Дышать рядом с которым — невозможно. И выбросить его нельзя. Поскольку — древняя китайская традиция. Таким образом — он потерял лицо. Харакири делать не стал — не дикая ж Япония! Но из деревни уехал. Оставив изобретательному соседу всё своё недвижимое имущество.
Насчёт утраты движимого и недвижимого при столкновении с изобретательностью — масса случаев. И в 21 веке — тоже. И слава богу! «Спасибо, господи, что взял деньгами». Потому что, как показали новосибирские учёные выше, изобретательность, она же — склонность к новизне и нестандартности мышления, при неудовлетворённости и некоторой асоциальности, легко переходит в хладнокровное, преднамеренное… или в шизофрению. С такими же летальными, но менее «срочными». Ибо в аффекте — срокá меньше.
«Юноше, обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого, скажу, не задумываясь — делай ее…».
«Делай её» — с учебника судебной психиатрии.
