конкретикой идеи и основательностью предложения: «Олег, здравствуйте! Круглосуточная слежка ФСБ за вашим братом не оставляет выбора, кроме как искать нестандартный канал связи с ним. Надеемся, что данное решение его отправной точкой станет.
Не исключено, Фонд борьбы с коррупцией в той или иной степени догадывается о существовании влиятельного подполья, которое противостоит режиму, узурпировавшему Кремль. По крайней мере, о циркуляции подобных слухов в столичных кругах нам, этому подполью, известно. Потому не будем терять время на формальное знакомство, принимая на веру, что мощная закулисная структура, оппонирующая кремлевской тирании, действует.
К сожалению, нам не до конца понятна политическая программа вашего движения, как и не всегда поддаются расшифровке ваши те или иные тактические шаги. Но беда здесь малая – между подпольем и ФБК куда больше сходства, нежели разночтений. Да и генеральная линия совпадает –выбросить режим «жуликов и воров» на свалку истории.
Увы, по нашим сведениям, с недавних пор эта перспектива радикально отдалилась. Аппарат президента готовит конституционный переворот, чтобы обнулить отбытые ВВП каденции и, тем самым, увековечить его мандат на Кремль до 2036 г. Самое неожиданное – без малейшего противодействия в Думе и Верховном Суде, пока на уровне главных акторов, но в конечном успехе ползучего переворота сомнений нет.
Вследствие чего напрашивается объединение всей жизнеспособной оппозиции, без какого-либо дележа портфелей и синекур в «прекрасной России будущего». Основа сотрудничества: общность взглядов на развитие России с посильным долевым участием в предстоящей борьбе.
Для притирки напрашивается встреча ответственных функционеров с обеих сторон. Но прежде – знакомство с принципами, которые мы рекомендуем в качестве основополагающих; они изложены в карте памяти. Посланец ее оставит в кресле, поступи от вас, Олег Анатольевич, соответствующий сигнал. Не забудьте, разумеется, автограф… С уважением, коллеги-симпатизанты!»
Олег Навальный, будто с опаской закрыл книгу и как-то неопределенно развел руками, что могло быть истолковано по-разному: «на ваше усмотрение», «не хотелось бы рисковать», «время покажет». Гонец, однако, «когнитивного диссонанса» не испытал – незаметно разжал кулак, прислоненный к бедру. После чего воззрился на хозяина кабинета, словно испрашивая: мол, «пропуск» подпиши. Олег обращение уловил, но «расшнуровать» его затруднялся. Тогда визитер, как бы невзначай, указал на ручку, лежавшую подле книги. Олег хлопнул себя по лбу и размашисто подписал свое произведение под названием «3½», которое удостоилось похвал многих критиков. Как представлялось, содержавшее – c привязкой к событию – скрытый прогноз о временном ресурсе политического режима РФ. Подтекст, правда, более чем размытый: дней, недель, месяцев, лет, а то и десятилетий?
***
Спустя сутки, Москва,
Алексей Навальный, по оценке Алекса Куршина, «Россиянин №2», а по версии журнала «Тайм» – в сотне самых влиятельных землян, то и дело фыркал, хоть и метафорически. При этом жадно считывал содержание карты памяти – послание антикремлевского заговора, сегодня со всеми предосторожностями переданное братом.
Оказалось, что преамбула обращения в виде вклейки в книгу – сладенькая, убаюкивающая сказочка на ночь. Не более чем рекламный трюк политтехнологов, укрывших за приветливой оберткой разновидность ультиматума – присоединиться в качестве младшего партнера к некоему подполью, о котором Алексей будто слышал, но не принимал всерьез, находя слухи выдумкой конспирологов.
Младший партнер так младший, но, не возникало сомнений, тот, кто безоговорочно обратится в «вероисповедание» старшего. Что отсылало – то ли к диктату права сильного, то ли в какие-то интеллектуальные дебри. Но самым обидным было то, что предлагаемая уния делала из ФБК поголовье для планового призыва. При этом, сколько бы послание не задевало самолюбие председателя фонда, он, цепкое политическое животное, в глубине души признавал справедливость приводимых аргументов. Причем столь убедительных, что, ему чудилось, люди с той стороны – высшая лига современной политики, от которой Россия до недавних пор отставала на два дивизиона.
В общих чертах мир заговорщиков казался холодно-неумолимым, но при этом предельно содержательным. Без эффектных популистских трюков, крикливой риторики, а главное – общих слов. Беспристрастность в оценках режима, собственных промахов, точность в расстановке приоритетов. На уровне интонаций заговор не рвался во власть; казалось, он просто не видел себе равных среди тех, кто декларировал поползновения на Кремль. Словно Николай Коперник, отец гелиоцентрической системы, снисходительно взиравший на темный, почти не знавший грамоты мир, который отставал от него на столетия.
Между тем стилистика концептуальной притирки невольно формулировала предложение, от которого невозможно отказаться; текст оставлял ощущение, что заговор пустил корни во многих сферах государственной жизни, через свою агентуру манипулируя ими; нельзя было исключить и инфильтрации агентами заговора самого ФБК. Если последняя гипотеза верна, то, понимал Навальный, некроз важных органов фонда – ближайшая перспектива. Стало быть, от ворот поворот исключался и, как минимум, напрашивался предварительный зондаж проблемы; Алексей, оттрубивший многие месяцы (в складчину) арестантских университетов, обзавелся развитым инстинктом предвидения беды. Тот нашептывал: отфутболь подполье, получишь второй, уже невидимый фронт репрессий. Клещей тогда не разжать.
Навальный перечитывал «пособие» по сдаче в концессию своего суверенитета, но не всё подряд, а положения, при первом знакомстве запомнившиеся как основополагающие. На тот момент эмоции причесаны, рацио на месте.
Размашистый бескомпромиссный пролог – всему тексту голова: «… протестное движение под водительством Алексея Навального нанесло неприемлемый урон оппозиции как таковой. В не меньшей степени, чем пресловутая демшиза, которая перенесла энергию противления режиму в плоскость лавочной, перемывающей цеховые кости журналистики.
ФБК, бросивший вызов святая святых режима – свободе правящей корпорации набивать мошну, не мог не предвидеть жесткую реакцию Кремля, в начале десятых отбросившего последние правила приличия; комбайн, сконструированный для подавления очагов оппозиции, незамеченным быть не мог.
Разумеется, разведка боем – прощупать порядки власти на вшивость – допускалась, но даже такой тактический маневр, на фоне маниакальной нацеленности режима на стерилизацию протеста, представлялся сомнительным. Белые воротнички против дубинок и водометов? Тем более преступным было решение развернуть общенациональную сеть штабов движения, бросая их, по факту, на поживу машине репрессий. Ведь инфраструктура Фонда в столице и регионах, выставленная напоказ, была сродни портмоне в заднем кармане лоха для щипача. Ее разгром предсказывался любым золотого возраста политологом, обреченным фиксировать реставрацию тоталитарных практик СССР.
В результате безответственная легализация штабов повлекла череду уголовных и гражданских дел, конвертацию Фонда в грушу для битья, что в политике недопустимо.
Этот ущерб, однако, не главный. Куда опаснее то, что глава Фонда нанес будущему оппозиции тяжелый удар – выбил из страты протеста тысячи активистов. Действующих, на пороге присоединения, колеблющихся. Из нынешних и будущих поколений. Золотой фонд нации, тем, кому не все равно. Кто был готов рискнуть, презрев потерю комфорта. В продуманном, рачительно выстроенном подполье, которое, как показал опыт, властям не по зубам. Однако, памятуя о разгроме сети штабов ФБК, кандидаты в пассионарии все чаще уклоняются от
