— Тогда мне придется самостоятельно отыскать его.
— Нет! — повторил он. — Ни к чему хорошему это не приведет. Подождите, не отключайтесь.
После короткой паузы он сказал:
— Пришлось вложить монеты в автомат.
— Так почему вы не хотите этого?
— Чего я не хочу?
— Зачем играть словами, Антонио. Почему вы считаете, что обращаться к мистеру Лейку бесполезно?
— Я не могу объяснить вам этого.
— Тогда я иду в полицию.
— Разве вы не понимаете? По-моему, вы должны были сделать именно это.
— Я ничего не понимаю, Антонио. Почему вы не хотите мне хоть что-нибудь объяснить?
— Вы, я, эта женщина, как ее там зовут… все мы просто пешки.
— Для Лейка?
— Примерно так, — ответил он.
— Значит, я обращаюсь в полицию, — повторила я. — В разговоре, бесспорно, всплывет ваше имя. И очаровательная Тереза долго-долго не увидит своего Антонио.
— Прошу вас, не надо этого делать. Мы должны переговорить. Не по телефону. Я постараюсь все объяснить вам. Вот что, монеты у меня кончаются. На юго-запад отсюда расположен крохотный городок Скрофиано. Неподалеку от Синалунги. Примерно в миле от него находится дом. — Он давал торопливые указания. — Сегодня.
— Только не сегодня, — возразила я. Учитывая обстоятельства, я не намеревалась скитаться впотьмах по местным дорогам.
— Тогда завтра утром. Пораньше.
— Только после того как рассеется туман, — сказала я. — В полдень.
— В полдень чересчур поздно, — сказал он. — Давайте в десять.
— В полдень. А карабинеры тоже там будут? — спросила я. — У них есть привычка объявляться всякий раз, когда я договариваюсь о встрече с мистером Лейком. Может быть, они подобным же образом реагируют и на вас?
— Нет, — ответил он. — Эта история сулит мне даже худшие последствия, чем вам. Так, значит, в полдень. Прошу вас, приезжайте туда и будьте…
Разговор оборвался. Должно быть, монеты подошли у него к концу.
* * *
Весь вечер и большая часть следующего утра ушли у меня на поиски Лолы, которая обнаружилась в камере полицейского участка в Ареццо. Она вдруг сделалась старой, бледной и настолько апатичной, что я даже обеспокоилась. Увидев меня, она сразу удивилась и обрадовалась.
— Вот уж не думала увидеть вас, — сказала она.
— Я не могла поступить иначе! — воскликнула я. — А почему вы не ожидали меня?
— Потому что… — начала она, но не договорила.
— Потому что вы решили, что я подставила вас?
— Не знаю. Бывает всякое.
— Если гидрия нужна была мне самой, отдавать ее полиции незачем, правда? Как и в том случае, если я предназначала ее для Лейка.
— Нет, — проговорила она. — Я даже не подумала о том, что вы могли подставить меня. Совершенно бессмысленный поступок. Могу сказать только, что жалею уже о том, что просто увидела эту гидрию. Если бы я не взяла ее, тогда…
— Тогда на вашем месте находилась бы я сама, — заметила я. — Хочу кое-что сказать вам. Я не покупала эту гидрию. Я увидела ее в шато возле Виши и попыталась купить, однако владелец не согласился расстаться с этой вещью.
— Не тот ли это человек, который упал в собственную гробницу? — спросила она. — Не ему ли она принадлежала?
— Да. И когда на следующее утро я вернулась, чтобы купить ее, гидрии не оказалось на месте. Возможно, ее украли, возможно, он продал ее, и она оказалась в других руках. Мне известно только то, что ее не оказалось на месте. А потом она вдруг обнаружилась в багажнике моего собственного автомобиля еще на территории Франции. Я перевезла ее через границу просто потому, что не знала, как еще можно поступить. В то время я еще не знала, что она краденая, но потом выяснила это, обратившись к материалам Интерпола по вывезенным древностям. Но когда я привезла этот сосуд сюда — точнее, в Вольтерру — явившиеся в гостиницу карабинеры принялись обыскивать багажники автомобилей. И тогда я совершила действительно жуткий поступок. Я подбросила гидрию в машину, принадлежащую французскому дельцу, который, по моему мнению, и подкинул ее мне в первый раз.
— Зачем это могло ему понадобиться?
— Он был раздосадован тем, что я не прибегла к его услугам для приобретения одной вещи.
— Однако гидрия вернулась к вам, — заметила она.
— Да. Она обнаружилась на моей постели в номере, там, в Ареццо. Понятия не имею, как она попала туда и когда мы вошли в номер, я удивилась не меньше вас. Я должна была доставить ее к Танелле, но не сумела этого сделать, потому что сосуд уже перешел к вам.
Она скривилась.
— Похоже, вы впутались в скверную историю. Точнее, мы обе.
— Да, но в какую именно? Карабинеры появились и у Танеллы, однако в это время я уже возвращалась к себе в отель. Итак, они объявлялись три раза, когда гидрия находилась у меня, или по крайней мере должна была находиться. Едва ли это является совпадением, так ведь? Кроме того, они были у самой двери моего номера, когда гидрия лежала на моей постели, но в тот раз, они искали именно вас.
— Действительно, — согласилась она. — Можете ли вы представить себе, чтобы отель вызвал карабинеров только потому, что кто-то из постояльцев сбежал, не заплатив по счету? Речь ведь шла всего лишь о нескольких долларах. Ну, паре сотен. Может быть, трех. Наверно, поэтому они постарались поймать меня с гидрией. Они ловили меня, и им просто повезло, что они захватили меня с ней на руках. Просто зла не хватает, особенно после того как я лично ходила в эту гостиницу, чтобы выплатить большую часть долга и обещала выплатить остальное в течение месяца. И они согласились на это. Правда, не исключено, что они усомнились в моих возможностях или просто забыли информировать полицию о том, что мы достигли соглашения… впрочем, не знаю. А вы, наверно, считаете, что я получила по заслугам.
— Нет, — возразила я. — Не думайте так.
— Спасибо. Наверно, надо постараться выглядеть более привлекательно. Здесь хотя бы кормят. Конечно, здешние блюда никак нельзя сравнить с вашим вчерашним угощением. Неужели это было только вчера?
— Лола, все будет отлично.
— Да. Но пока я не забыла, позвоните, пожалуйста, синьору Витали, адвокату, которому я собиралась помочь разобраться с бумагами, и сообщите ему, что я не выйду на работу? У вас есть листок бумаги? Я запомнила номер. Они забрали мой бумажник. Синьор Витали — хороший человек: во всяком случае, он показался мне таковым. Жаль, что я подвела и его.
— Я позабочусь об этом, — пообещала я, записывая номер.
— Он почти отошел от дел. У него осталось совсем немного клиентов. И как я сама интересуется Лартом Порсеной. Он сам обследовал окрестности. Мы подумывали о том, чтобы соединить свои усилия в поисках гробницы. Не знаю, что он подумает, когда узнает, что я в тюрьме. Он ведь адвокат. И я не рассчитываю, что он станет нанимать на работу, пусть даже временную, побывавшего в тюрьме человека. Плохо это. Он мне действительно понравился, и мне показалось, что и я симпатична ему. Конечно же, он не станет делать своей подругой особу, вышедшую из тюрьмы.
— Ну, этого заранее сказать нельзя, — возразила я.
— А я сомневаюсь. Вот вы говорили мне, что ваш приятель служит в конной полиции? Как, по-вашему, он будет в восторге, если вас посадят в тюрьму?
— Едва ли, — ответила я. Оставалось только надеяться, что мне не придется узнать степень недовольства Роба в подобной ситуации.
— А, может быть, вы скажете Сальваторе — так его зовут, — что у меня ларингит или что-нибудь в этом роде и я не могу говорить, а заодно не хочу заражать его, но скоро позвоню. Надеюсь, что дольше, чем несколько дней, меня здесь не продержат. Как вы считаете?
— Лола, послушайте меня. Все будет хорошо. Завтра я встречаюсь с помощником Лейка и собираюсь заставить его прийти сюда и все объяснить.
— А он захочет сделать это?
— Я в этом не сомневаюсь.
Явится как миленький, когда я обработаю его, — подумала я. У меня не было никакого желания соблюдать всякую там деликатность в отношении стремления Лейка не появляться на людях.
— Вас выпустят сегодня к концу дня или в худшем случае завтра. Обещаю, что не оставлю вас здесь.
— За свою жизнь я слышала столько обещаний, — проговорила она. — Но выполняли их немногие.
— Я выполню, — сказала я.
— Не знаю. Иногда человек получает по собственным заслугам, и ничего лучшего я не заслуживаю.
— Не говорите глупостей, Лола. За бегство из отеля без оплаты никто не сажает, за нелегальное обладание древностями тоже.
— Вы не знаете, что я сделала, — сказала она. — И я не обвиню вас, если вы просто уедете домой.
— Я вернусь, — обещала я.
— Надеюсь на это, — ответила он, когда ее уже уводили. Я поежилась, когда за спиной Лолы лязгнула, закрываясь тюремная дверь.
* * *
Оставив Ареццо я выехала на «аутострада дель Соле» и направилась на юг, свернув на Синалунгу. Потом я воспользовалась развязкой, ведущей к Сиене, и оставила ее сразу после Синалунги, на повороте, ведущем в Скроньяно. Дорога направилась резко вверх и повернула в город, очаровательное местечко с крытыми и узкими мощеными улочками, цветочными горшками в каждом окне и двери. Общественные здания здесь ограничивались и церковью, и универмагом. Я остановилась у магазина, чтобы купить воды и проверить, правильно ли я еду.
