– Гм-м… Похоже, машина пребывает в гомеостазе. Сдается мне, мы можем вызвать образ-другой.
– Арррр! Минуточку! – воскликнул Рик, наконец-то обретя голос. – Да не оскорбит вас мое невежество, но как вам удалось создать эту… штуковину?
– О, какая непростительная глупость! Я забыл упомянуть о том, что являюсь специалистом в области передовой хирургии, генетики и ремонта домашних телевизоров. Если говорить откровенно, то – хо-хо! – я еще и пописываю. По крайней мере, за обучение я платил теми деньгами, которые получил за свои книги. Вырос я в простой семье, мой отец был техником-удобрителем…
– Моя заветная мечта! – вскричал Билл.
– Заткнись. Я писал такие книги, как «Различные способы превращения домашних животных в полезные бытовые приборы» и «Хирургическая желудочно-кишечная диета доктора К. и советы, как трансплантировать мозг в домашних условиях». Иными словами, я обладаю всеми необходимыми познаниями. Когда меня зашвырнуло в это гнусное местечко, мне понадобилось лишь собрать нужные биологические детали, приготовить баки, в которых должны были расти ткани, заточить скальпели, высушить кошачьи кишки, которые я решил использовать вместо ниток, а также разогреть прижигательные утюги. После чего я сначала разрезал на части, а потом сшил между собой различных животных и сконструировал соответствующую нейрохимическую систему, способную поддерживать деятельность моих биотехнических устройств.
– Никогда такого не видел! – проговорил Билл, запихивая вытаращенные глаза обратно в глазницы.
– И не увидишь, – ответил с гордостью в голосе изобретатель. – Это единственный экземпляр. Так, давайте посмотрим, что там у нас на склераэкране. – Доктор Кранкенхаус потянул за рычаг, а затем щелкнул по металлическому датчику, подсоединенному к резиновому ремню, который крепился к чему-то вроде ганглий, что сопрягались с центральной нервной системой.
Веки на огромном глазу диковинного существа распахнулись шире прежнего. Зрачок и радужная оболочка отсутствовали; глазницу заполняла мутная белесая пелена. По склере проскочил разряд электричества, и внезапно на «глазном экране» начало формироваться изображение. Треск и прочие неприятные звуки исходили от двух расположенных под глазом вибрирующих мембран.
Доктор Кранкенхаус что-то подрегулировал. Мигание прекратилось, картинка обрела четкость. На экране появился мужчина: он стоял у стола и высыпал в тарелку содержимое пакета, который держал в руках.
– Сорняхуана, – объяснил он елейным тоном. – Завтрак галактической пехоты! Вы, черт возьми, наверняка откажетесь от такой пищи, зато она сотворит чудо, если использовать ее как удобрение для гидропонной оранжереи!
– Видите! И в Зажелезии можно принимать передачи интергалактического телевидения!
Билла едва не вытошнило. Он прекрасно помнил сорняхуану – очевидно, его желудок тоже не успел о той забыть.
Доктор Кранкенхаус повернул ручку устройства, которое принялось щипать громадные соски на органе, что смахивал на брюхо черной свиньи. Прибор немедленно переключился на другой канал.
– Туповизор! – пояснил довольный барон, заметив озадаченное выражение на лицах Рика и Билла.
На экране возник еще один мужчина, с бутылкой в руке и улыбкой на физиономии.
– Галактик! И вам не нужна сверхновая, чтобы почта пришла вовремя!
Доктор повернул следующую ручку, и картинка на экране вдруг резко изменилась. Она стала гораздо менее четкой; появившиеся фигуры имели размытые очертания, мембраны доносили приглушенные, искаженные голоса.
– Визуальная интерпретация энергетической информации, которая поступает в Зажелезию, – сообщил Кранкенхаус. – Вот та проблема, джентльмены, над которой я сейчас работаю. Мне кажется, что если я сумею улучшить фокусировку, то смогу узнать все, что требуется. Именно таким образом я получал и получаю сведения о том, что происходит в Империи, из которой меня выгнал негодяй Делязны.
– А та загадка, о которой вы упомянули, – сказал Рик. – О чем, собственно, речь?
– Как о чем? О точном местонахождении Источника Гормонов! О том, где же все-таки искать этот источник космической энергии! Найти его нелегко, иначе он давным-давно был бы в моем распоряжении, а мерзавец Делязны уже вовсю пользовался бы им и продвигался семимильными шагами к власти над Вселенной.
– Но почему загадка? – полюбопытствовал Билл.
– Да потому что здесь, в Зажелезии, извращена сама природа физических и математических законов! Давайте я объясню на примере. Тролли! Принесите мою доску и математические расчеты! – Тролли поспешили исполнить распоряжение. Они подкатили к Кранкенхаусу несколько школьных досок, установленных на скрипучие колесики. Доктор-барон взял в руки указку и мел. – Проблема, джентльмены, заключается в том, что здешняя математика, во многом напоминая ту, которая существует в реальном мире, действует по иным биохимическим принципам, – поскольку мы с вами находимся в громадной психожелезе. Поэтому мне пришлось в ходе исследований переименовать некоторые параметры. – Он ткнул указкой в большой нуль на одной из досок. – Эта цифра обычно называется нулем, правильно? В зажелезийной же математике слово «нуль» – значащее, оно расшифровывается как «наивысший утробный лаз», то есть тут мы, естественно, имеем дело с женским принципом железистой математики. Прочие цифры – 1, 2, 3, 4, 5 и так далее – именуются «членами», интегралы – «интерполами», то бишь «интересными положениями», и тому подобное. Когда вы помещаете любой из «интерполов» в скобки, внутри которых наличествует хотя бы один нуль, автоматически происходит умножение, вернее «размножение». Разумеется, железистый вариант теории множеств называется «теорией многоложеств».
Доктор Кранкенхаус принялся что-то писать мелом на доске.
– Господи! – проговорил Рик. – Знаешь, Билл, мне как-то совсем не хочется узнать, как они тут обозвали деление.
– Результатом «размножения», – продолжал доктор, изобразивший на доске знак равенства, – являются, конечно же, «дробгазмы», благодаря которым мы входим в нижний мир квантовой механики, на моем языке – «квантовой мошоники». Теперь, если вы слушали меня достаточно внимательно, вам не составит никакого труда уловить суть железистой физики. В общем и целом она не имеет ни малейшего смысла! – Кранкенхаус показал на рисунок, пестревший диковинными, словно нанесенными куриной лапой символами. – Вот, джентльмены, выведенные мной уравнения. Предположительно, в итоге всех вычислений я смогу установить точные координаты ядра Зажелезии, того самого Источника Гормонов, который мы все разыскиваем. Беда в том, что мой биокомпьютер всякий раз выдает новый набор координат, поскольку проклятые «члены» постоянно совокупляются с нулями и оттого возникают все новые и новые «дробгазмы»! – Он устало покачал головой. – Что ж, Рик и Билл, я объяснил вам все, что мог… Есть какие-нибудь мысли? Вы только представьте, какой нас ждет успех, если мы разгадаем эту загадку! Я исцелюсь и возвращу к жизни Перешеек Импотенции, мы с тобой, Билл, наконец-то увидим Ирму, а Рик – мне кажется, он найдет в Источнике Гормонов струйку «Святограальского крепкого».
Билл тупо уставился на уравнения, потом, почесав в затылке, перевел взгляд на биокомпьютер, который гудел, урчал и издавал прочие малоприятные звуки.
– Я могу складывать и вычитать, ну и немножко, если голова в порядке, делить и умножать. Извините, док. Или барон, или как вас там. Что-то у меня башка не варит. По-моему, нам с Риком лучше всего возобновить поиски.
– Не стоит, – возразил Рик.
Билл и доктор Кранкенхаус дружно повернулись к нему, даже биокомпьютер изрек нечто вроде «Чего?» и недоуменно моргнул.
– Ты придумал? – прошептал Кранкенхаус с видом человека, хватающегося за соломинку.
Лицо Рика озарилось глуповатой ухмылкой, глаза заблестели неестественным блеском, зубы как будто засверкали – то ли от героизма, то ли от чего-то еще.
– Ваши уравнения, доктор. – Рик шагнул вперед и постучал по доске. – Они поистине замечательны. Это переворот в нелинейной математике, не говоря уж о неэвклидовой геометрии.
– Ты разбираешься в высшей математике? – с восторгом в голосе спросил Кранкенхаус.
– Аррр! Так, кое в чем, – отмахнулся Рик. – Понимаете, док, гораздо важнее то, что в Организменном университете меня учила математике и гимнастике прекрасная наставница. Мы изучали эти предметы в действии! – Он ткнул пальцем в одно из уравнений. – Множители, доктор! Вы полностью пренебрегли важностью множителей! Разумеется, в теории подобное вполне допустимо, но ведь железистая математика основывается на практике!
– Не понял.
– Все очень просто. Подставьте во все свои уравнения еще одно число 6, и всякий раз у вас будут точные координаты.
– И какое же именно?
– Ну… – Рик прокашлялся и мрачно кивнул. – Конечно же, 69!
