Истомина была крашеной блондинкой. Длинные волосы спадали на её лицо, и она периодически откидывала непослушные прядки назад, мило встряхивая головой.
– Что вы меня так внимательно разглядываете? – спросила она, – что-то не так?
Она забавно картавила, мягко, на первый взгляд совершенно незаметно.
– Извините, если я слишком настойчив. Разглядывать моя профессиональная привычка.
– А вы…работаете в контрразведке? Впрочем, вы же сами говорили. Если не ошибаюсь, майор?
– Да.
– И чем вы там занимаетесь, шпионов ловите? – Истомина иронично улыбнулась.
– Скажем так – нехороших людей.
– Для этого у нас милиция есть. А вы должны чем-то серьезным заниматься, как в фильме "ТАСС уполномочен заявить": агент Трианон пойман с поличным, вражеская вылазка пресечена, корабли в Нагонию, наконец, доставят свой важный груз.
– Напрасно иронизируете, – Забелин сделал глоток кофе, который был горячим, но невкусным, – это была реальная история, она вошла во все учебники, как пример удачной работы контрразведки.
– Что за учебники? История России? Социология? Я там такого не встречала.
– Нет, наши ведомственные учебники. Они закрыты для широкого ознакомления.
Сергей почувствовал, что разговор пошел не по тому руслу – можно долго иронизировать друг над другом, пикироваться, и в результате разойтись ни с чем.
– У вас странное имя – не Ирина, а Ирэна. Это на французский манер? – спросил он.
– Ирина – греческое имя, а родителям хотелось, чтобы оно больше походило на западное. Вот и изменили одну букву. Но мне нравится – звучит как-то элегантнее, загадочнее.
– Пожалуй! Можно сказать, что и поэтичнее. Ирэна рифмуется со словом "сирена", "пена". Возникает ассоциация с морем.
Девушка как-то по особому посмотрела на него, взяла пирожное, медленно откусила, стала запивать кофе.
– Ирэна, мне рассказывали о вас как о высокопрофессиональном работнике, – заговорил Сергей, решив, что пора переходить к главному, – я сам занимаюсь приватизацией или, как у нас говорят, курирую это направление, поэтому в курсе, какой объем работы приходится вам перелопачивать.
– Да, работы много, – с серьезным видом подтвердила Истомина, – но гораздо труднее не сам объем, а то, что почти каждую неделю приходят всё новые инструкции, методички, рекомендации. Их все надо изучить, хорошо знать, а на это уходит много времени. Вот и приходится иногда задерживаться допоздна…
– Никакой личной жизни! – соглашаясь с ней, кивнул Забелин.
Щеки Ирэны тронул легкий румянец.
– А вы не смотрите, что у меня нет кольца – сказала она, – бой-френд, как сейчас говорят, у меня есть. У вас же тоже нет кольца? Тоже никакой личной жизни?
Сергей посмотрел на свою руку, словно видел её впервые.
– А что, пожалуй, вы правы. Я тоже работаю допоздна, на личную жизнь совсем нет времени. И что за работу мы с вами выбрали? – он мягко улыбнулся, как бы приглашая Ирэну в одну с ним компанию, показывая, что у них есть нечто объединяющее, то, что может послужить мостиком для перехода к каким-то новым отношениям.
Любезничая с девушкой Забелин, конечно, не стал упоминать о Маргарите. Он обратил внимание на то, что Истомина несколько раз бросала в его сторону тот своеобразный взгляд, которым женщина обычно оценивает мужчину. Завязывать с ней личные отношения, в то время когда у него протекал бурный роман с Ритой, не входило в его планы.
– А что на вашей работе трудно познакомиться с девушкой? – спросила, между тем, Ирэна, – я думаю как раз, наоборот – у вас много таких возможностей, так что не прибедняйтесь.
– Какая вы, однако, подозрительная! Вам бы у нас работать. Знаете, Ирэна, люди бывают разные. Всё зависит от того, какую цель каждый ставит перед собой. Кто-то хочет переспать со всеми встречными женщинами, кто-то – напиться и забыться, кто-то делает карьеру и эти два фактора: женщины и выпивка, могут ему сильно помешать.
– Прямо факторы риска, – фыркнула Истомина, – вы, словно врач-кардиолог.
Разговор с Забелиным её отчего-то заинтересовал и, хотя уже объявили о том, что через пять минут приземлиться самолет с её подругой, она его не прервала, спросила:
– А сами вы себя к кому относите? К бабнику, выпивохе или карьеристу?
– Я, пожалуй, нечто среднее – всего понемногу.
– То есть ни рыба, ни мясо?
– Да, – усмехнулся Забелин – сало! А если серьезно, однозначных людей вы, пожалуй, не встретите. В каждом из нас намешано черте что: комплексы, характеры, страхи. Вот вы, например, вы себя знаете, какая вы?
– А что я? – удивилась она.
– У вас нет страха одиночества?
– Одиночество? Я его отгоняю от себя, – немного подумав, ответила Ирэна, – я полностью погружаюсь в работу и тогда ничего не замечаю вокруг. И потом, вы забыли, у меня есть парень.
Она вдруг как будто опомнилась, словно очнулась от гипноза, заторопилась:
– Не знаю, отчего с вами так разоткровенничалась. Вы простите, ради бога, мне надо самолет встречать.
– Конечно, конечно! – согласился с ней Забелин, – я хотел только попросить вас об одном одолжении. Мне надо получить у вас консультацию по некоторым приватизационным документам. Могу я подойти на неделе?
– Если только это займет немного времени – замялась Истомина, – вы знаете, у меня полно работы.
– Клянусь, что сильно мешать не буду!
Позднее, вернувшись в Управление, он встретился в своем кабинете с Цыганковым.
– Послушай, Саня, – сказал он, – если ты нашел хороший источник – женщину, но она хочет личных отношений…
– Ну и что, это может здорово помочь в работе. Любовницы – самые лучшие агенты, это еще из Библии известно.
– А ты что, читал Библию? – удивился Сергей.
– Нет, я читал "Библейские истории" одного польского писателя и он, наоборот, высмеивал религию. Так что, брат, вступай в интимные отношения и ни о чем не жалей. Тем более – ты не женат.
– Но у меня есть Рита.
– Глупая постановка вопроса. Все наоборот. Ты не женат, поэтому изменить никому не можешь. И потом, разве женатые мужики не спят с любовницами, нисколько не терзаясь угрызениями совести? А тебе надо переспать для дела, чтобы привлечь к сотрудничеству. Так что, оставь свои моральные колебания и действуй.
– Ты, словно змей-искуситель! – засмеялся Сергей. – Как прошел день? Сохранили приезжее лицо в неприкосновенности?
Цыганков в отличие от него, Забелина, весь день был занят, участвую в сопровождении и охране московской вип-персоны.
– А что с ним сделается? Лицо – на то оно и лицо, помелькало и исчезло. К концу дня отправили в аэропорт. Наверное, – Цыганков посмотрел на часы, – подлетает к Москве. Вообще, скажу тебе, муторное это дело, таскаться следом за боссами в кортеже. Словно присутствуешь на чужом празднике, только в качестве официанта.
– Как говорится: "назвался груздем – полезай в кузов". Заезжали куда или сразу в администрацию? Я новости сегодня не смотрел.
– Да так, несколько объектов посетили. Заехали на металлургический к Генералову, в танковое училище, попутно какой-то детский дом прихватили. Надо же показать, что власть любит детей.
Цыганков снова посмотрел на часы.
– Ты еще задержишься? А то я побегу…
– Да, поработаю.
Было около девяти вечера, когда Забелин окончил все дела, которые наметил выполнить сегодня. Складывая бумаги в сейф и опечатывая его, он внезапно представил, как приедет сейчас в квартиру к Рите. Несмотря на позднее время, она его ждет, приготовила ужин.
На душе его стало тепло как у человека, которому есть куда возвращаться, которого ждут.
"А ведь раньше я этого не чувствовал, – подумал он, – не чувствовал, потому что был один. Когда ты один, то никому не нужен, впрочем, как и тебе никто. Одиночество с одной стороны закаляет – становишься жестким и решительным, нет времени на сантименты, душевные эмоции. А с другой стороны…Ты, словно дерево, теряющее листву. С каждым днем все суше, все прозрачнее, пока ветки не становятся голыми. И никто в лиственной тени не найдет себе отдых. Фу ты, и чего-то меня на такие сравнения потянуло?".
Сергей спустился вниз, в дежурку, чтобы узнать, не едет ли дежурная машина в сторону улицы Зои Космодемьянской, где проживала Виккерс.
Но, никто не ехал в ту сторону, никто не хотел его подвезти.
Город Уральск, Управление ФСК РФ по Уральской области, кабинет заместителя начальника Управления полковника Кислицына, 28 июня, 12.30.
– Леонид Петрович, я просмотрел все материалы по Цыганкову и Забелину, – сказал Кислицын, обращаясь к Усольцеву, – ничего серьезного – так, мелочевка.
– Отчего же мелочевка, Борис Иванович, а сорванный Цыганковым захват? – живо возразил Усольцев.
– Если здесь что-то и было – так это попытка, а не срыв. Захват-то все-таки был осуществлен. Результат есть. Если мы будем педалировать это происшествие, нас однозначно не поймут. Цыганков разработал операцию, провел её – пусть с огрехами, но всё же…Его награждать надо, а вы что предлагаете? Наказать?
