И тут в самый разгар веселья из Палаты заседаний Совета на лужайку вышли король с Уолси, сопровождаемые новым верховным мажордомом, группой высших советников, герцогами Норфолкским и Саффолком — практически всеми важными персонами королевства. Прекращать игру не было никакой нужды: Генрих был в хорошем настроении, да и вообще он тоже был любитель всяких игр. Он остановился, за ним, подобно яркому павлиньему хвосту, встал его великолепный эскорт.
— Беги, Генри! Лови ее! — подбадривал он своего красивого незаконного сына.
Но молодая принцесса была слишком проворна. С быстротой молнии мелькнуло ее бледно-голубое шелковое платье, она обежала свою грузную наставницу и первая коснулась рукой диска солнечных часов, заявив о своей победе. Все вокруг засмеялись и захлопали, а Уолси, приходившийся девочке крестным отцом, не преминул сказать что-то лестное ее отцу и своему господину.
— Ну, теперь очередь Фицроя прятаться, — объявил Уайетт.
И мальчик, как будто ведомый чьей-то злой рукой, побежал по заросшей тропинке прямо к гроту.
Мэри Тюдор сосчитала до двадцати, открыла свое раскрасневшееся личико и прислушалась. Она безошибочно определила направление, откуда раздался свист партнера. Взрослые, которые были выше ее ростом, видели, как мальчик обогнул куст, к которому она направлялась, и побежал вниз к реке.
Джордж Болейн перестал смеяться и, как бы нечаянно, встал у Мэри на пути. К нему тоже как бы случайно подошли Томас Уайетт и Норрис. Вместе они образовали пеструю группу, которая почти совсем заслонила грот от взора короля. Девочка, думая, что они хотят помочь ей, была готова повернуть в другую сторону.
— Не сбивайся со следа! Олень в заливе! — поддерживал ее король.
— Здесь его нигде нет! — задыхаясь от бега, отвечала Мэри.
И тут Джейн Рочфорд поймала ее за рукав и указала правильное направление.
— Осторожнее, дурочка, — пробормотал ее муж, взглядом пытаясь заставить ее повиноваться. Даже тогда ему не могло прийти в голову, что кто-нибудь способен намеренно предать его сестру.
В ответ Джейн только высунула свой розовый злой язык. Она покажет ему, как пренебрегать ее обществом и проводить все время со своей гордой сестрицей и этой снедаемой любовью Маргарэт Уайетт!
— Посмотрите, Ваше Высочество! Вон там, у грота с купидоном. Видите, как шевелятся кусты? — зашептала она.
Предупредить влюбленных было уже нельзя: Мэри бежала прямо на них. Фицрой ускользнул незамеченным, а она бежала к гроту, думая найти его там. Предвкушая победу, она раздвинула ветки тисового дерева, закрывавшего вход.
— Нэн Болейн! — закричала она от удивления пронзительным голосом. — О, мисс Анна, оказывается вместо него я поймала вас!
И тут она попала в точку.
Поначалу девочка не заметила Перси, стоявшего рядом с растерянной фрейлиной матери. Да и почему бы ему там не быть? Но внезапная тишина насторожила ее. Мэри была умным и добрым ребенком. Смутно понимая деликатность ситуации, она уже была готова повернуться и продолжить поиски своего сводного брата.
Но король, услышав, как его дочь произнесла имя Анны, был начеку. Теперь он тоже увидел ее, но, полагая что Анна, как и другие, участвует в игре, отнес ее встревоженный вид к желанию угодить принцессе. До чего же умница была эта Анна Болейн!
— Хорошенького зверька ты на сей раз поймала, крошка! — засмеялся он радостно. — Только олень, похоже, превратился в испуганного олененка.
Никто не поддержал его смеха. Только Кромвель как-то нервно захихикал. Как только Мэри повернулась, Генрих заметил рыжеволосую голову Перси. В ограниченном пространстве маленького грота он почти касался Анны. На его лице было написано то же смущение, а воинственная поза выдавала в нем влюбленного, готового броситься на защиту любимой.
От веселого настроения Генриха не осталось и следа. Он чувствовал себя так, как будто кто-то посмеялся над ним. Резко повернувшись, он пошел в сторону своих покоев, оставив дочь в недоумении. Герцог Норфолкский и сэр Томас Болейн поспешили за ним в полном замешательстве.
В этот день король был холоден с кардиналом и на прощанье резко заметил ему:
— Этот молодой болван из вашей свиты… Разберитесь с ним, милорд.
Еще не дойдя до ворот замка, Уолси обернулся и что-то сказал Кавендишу.
Анна все еще не могла понять, как это все произошло. Только что она была в объятиях любимого, наслаждаясь минутами уединения в маленьком гроте. Где-то рядом был слышен беззаботный смех и крики. И вдруг дочь короля раздвинула ветки и предстала перед ними исцарапанная и запыхавшаяся, но довольная. И выкрикнула ее имя, так что король услышал. Затем последовала тишина, напугавшая всех. Потом кто-то захихикал.
Анна чувствовала себя как судомойка на кухне, застигнутая врасплох с каким-нибудь поваренком. Она видела, какими глазами король смотрел на них, и в ответ ей хотелось выкрикнуть, что в этом дворце, полном зависти и интриг, их любовь была единственным чистым родником. А когда Генрих повернулся, не сказав ни слова, ей стало страшно.
Она успела заглянуть в лицо своему отцу, оно было бледным от едва сдерживаемого гнева. Анна увидела брата с невесткой, которые пожирали друг друга глазами, как будто только что поссорились. Затем все сразу куда-то заспешили, у всех нашлись неотложные дела. Хрупкая графиня забрала с собой служанок и собак. А дети, привыкшие к тому, что взрослые своим вмешательством часто только портят игру, вдруг почувствовали усталость и ушли посмотреть, как гребцы Уолси разворачивали на реке баржу против течения.
Тут появился друг Перси, прошептал ему что-то на ухо и увел прочь. Вместе с кардиналом он должен был уехать на этой барже. В момент расставания Гарри притянул Анну к себе и начал с чувством целовать. Но вид у него при этом был мрачный. Он не смел ослушаться кардинала.
— Не отдавайте никому свое сердце, сохраните его для меня, — промолвил он.
И они с Кавендишем ушли, а Анна осталась совсем одна. Она бы побежала вслед за ними, но ноги не шли: ее сковал страх. Она подошла к солнечным часам, где только недавно был центр веселья. Солнце уже клонилось к западу, и остроконечные шпили дворцовых башен отбрасывали на траву зловещие тени. Анна поежилась. Если Уолси послал за Гарри по приказу короля, то ей долго придется сохранять свое сердце.
Глава 12
Когда кардинал приехал снова, Анна напрасно искала Гарри Перси среди его свиты. Все утро королева держала ее при себе, заставляя диктовать письма секретарю. Екатерина была возбуждена и явно чем-то обеспокоена. Начиная с визита Уолси во Францию, она находилась в частной переписке со своим племянником императором. Знала королева о портрете французской принцессы или нет, но этот дипломатический вояж не сулил ей ничего хорошего. Неосторожно оброненные кардиналом слова о той секретной миссии, с которой он ездил во Францию, с молниеносной быстротой, свойственной слухам такого рода, уже вовсю обсуждались придворными королевы.
