— Твоей матери Грета не понравилась.
— Грета многим не нравится, — заметил я.
— В том числе и тебе.
— Послушай, Элли, зачем ты все время напоминаешь об этом? Ведь это не правда. Сначала я немного ревновал к ней — вот и все. А сейчас мы с ней в очень хороших отношениях. — И добавил:
— Просто она так держится, что вызывает у людей желание защищаться.
— Мистеру Липпинкоту она тоже не нравится, верно? Он считает, что она имеет на меня слишком большое влияние, — сказала Элли.
— А это действительно так?
— Интересно, почему ты спрашиваешь? Да, пожалуй, это так. Что вполне естественно. У нее довольно сильный характер, а мне хочется иметь при себе человека, которому, я могу доверять и на которого могу положиться. И кто в любой момент защитит меня.
— То есть поддержит в желании добиться своего? засмеялся я.
И мы рука об руку вошли в дом. Не знаю почему, но в тот день в доме было сумрачно. Наверное, потому, что солнце только что ушло с террасы, и все сразу как-то померкло в предчувствии надвигающейся тьмы.
— Что случилось, Майк? — спросила Элли.
— Не знаю, — ответил я. — Мне вдруг сделалось холодно.
— Словно мороз по коже пробежал — есть такое выражение, да? — спросила Элли.
Греты в доме не было. Слуги сказали, что она пошла гулять.
Теперь, когда моя мать узнала про нашу женитьбу и познакомилась с Элли, я сделал то, что уже некоторое время собирался сделать. Я послал ей чек на большую сумму. Велел перебраться в дом получше и докупить нужную мебель. Я, конечно, не был уверен, что она примет чек. Эти деньги я не заработал и не мог даже прикинуться, будто они принадлежат мне. Как я и ожидал, она вернула разорванный пополам чек с запиской. «Мне эти деньги не нужны, — писала она. — Каким ты был, таким и останешься. Больше я в этом не сомневаюсь. Да поможет тебе Бог». Я швырнул записку Элли.
— Вот, полюбуйся, какая у меня мать, — сказал я. — Из-за того, что я женился на богатой и живу на деньги жены, эта старая язва готова сжить меня со свету.
— Не волнуйся, — ответила Элли. — Так рассуждает не она одна. Ничего, со временем оттает. Она тебя очень любит, Майк, — добавила она.
— Тогда почему она все время требует от меня, чтобы я изменился? Чтобы стал таким же, как она? Я — это я. И никем другим не стану. Я уже не мальчик, чтобы она могла лепить из меня то, что ей заблагорассудится. Я взрослый человек. Какой есть, таким и буду!
— Будешь, будешь, — согласилась Элли. — И я тебя люблю.
И затем, наверное, чтобы меня отвлечь, она спросила нечто, еще больше меня обеспокоившее:
— Что ты думаешь о нашем новом дворецком? Я ничего о нем не думал. Да и что было о нем думать? Кстати, я считал, что он куда лучше нашего прежнего дворецкого, который даже не старался скрыть, что презирает меня, считает меня выскочкой.
— Вполне порядочный человек, — ответил я. — А почему ты спрашиваешь?
— Мне только что пришло в голову, не из охранников ли он.
— Из охранников? О чем ты говоришь?
— Не нанял ли дядя Эндрю детектива, подумалось мне.
— Для чего?
— Вдруг кто-нибудь решит меня украсть. В Штатах у нас всегда были охранники, особенно в загородных резиденциях.
Еще один минус в жизни богачей, о котором я и представления не имел?
— Только этого не хватало!
— Ну не знаю… Я-то к этому привыкла. А в чем дело? Не стоит на это обращать внимания.
— А его жена тоже охранница?
— Вполне возможно, хотя готовит она отлично. Дядя Эндрю, а может, и Стэнфорд Ллойд — не знаю, кому из них пришла в голову эта мысль, — думаю, немало заплатили нашим прежним слугам, чтобы они ушли, а тем временем приготовили эту пару. Проделать все это большого труда не составило.
— И ничего тебе не сказали? — не мог поверить я.
— Они и не собирались мне говорить. Я ведь могла поднять шум. Конечно, вполне возможно, что я ошибаюсь, — задумчиво произнесла она. — Хотя, когда вокруг тебя всю жизнь крутятся подобные люди, ты волей-неволей учишься их отличать.
— Бедная маленькая богачка, — зло сказал я. Элли ничуть не обиделась.
— Весьма подходящее определение, — согласилась она.
— Каждый раз я обнаруживаю в тебе все новые и новые качества, — признался я.
Глава 9
Удивительная вещь — сон. Ложишься спать с мыслями о цыганах, о шпионах и детективах, засланных в твой дом, об угрозе похищения и еще о сотне всяких неприятностей, а как только засыпаешь, все эти мысли исчезают, испаряются. Ты путешествуешь по каким-то неведомым странам, и, когда просыпаешься, мир выглядит совсем иначе. Ни страхов, ни дурных предчувствий. Вот и я, проснувшись утром семнадцатого сентября, испытывал необыкновенный душевный подъем.
«Чудесный день! — убежденно сказал я себе. — Мне предстоит чудесный день». Я не кривил душой и был в этот момент похож на персонажей рекламных объявлений, призывающих посетить, поехать, доставить себе удовольствие, и прочее, и прочее. Я тоже собирался кое-что посетить. Мы с майором Филпотом договорились встретиться на распродаже, которая должна была состояться в особняке, расположенном милях в пятнадцати от нас. Там имелись весьма неплохие вещи, и я уже отметил для себя в каталоге две-три позиции, и во мне даже проснулся азарт, видимо, свойственный завсегдатаям аукционов.
Филпот недурно разбирался в старинной мебели и серебре, но не потому, что был натурой артистической, скорее наоборот, а просто потому, что знал в этом толк. В его семье все в этом разбирались.
За завтраком я еще раз просмотрел каталог. Элли спустилась вниз, уже одевшись для верховой езды. Теперь по утрам она часто ездила верхом — иногда одна, иногда в компании с Клодией. Как у многих американцев, у нее была привычка пить утром только кофе и апельсиновый сок. Я же теперь, поскольку нужды сдерживать себя не было, на манер какого-нибудь викторианского сквайра обязательно заказывал горячее, причем из нескольких блюд. В то утро я ел почки, а потом жаренную с беконом колбасу. Очень вкусно.
— А вы что собираетесь делать. Грета? — спросил я. Грета ответила, что должна встретиться с Клодией Хард-касл на станции в Маркет-Чэдуэлле, и они отправятся в Лондон на распродажу белья, в специализированный магазин на Бонд-стрит. Я спросил, какого белья — дамского?
Окинув меня презрительным взглядом. Грета объяснила, что они едут на распродажу постельного белья и полотенец. В присланном ей недавно каталоге объявлены весьма низкие цены.
— Если Грета на целый день уезжает в Лондон, то почему бы тебе не встретиться с нами у «Джорджа» в Бартингтоне? В этом ресторане, по словам Филпота, неплохо кормят. Он тоже хотел бы, чтобы ты приехала. В час дня. Надо проехать через Маркет-Чэдуэлл и мили через три повернуть. Там, по-моему, есть указатель.
— Ладно, — согласилась Элли. — Приеду. Я помог ей сесть на лошадь и смотрел ей вслед, пока она не исчезла за деревьями. Она поднималась по одной из петляющих троп, потом спускалась в низину и там мчалась во весь опор. Я оставил ей маленькую машину, потому что ее было легче парковать, а сам сел в большой «крайслер»[30] и прибыл в Бартингтон как раз к началу распродажи. Филпот был уже там и занял мне место.
— Есть недурные вещи, — сказал он. — Две отличные картины: Ромни[31] и Рейнольдс[32]. Вас они интересуют?
Я покачал головой. В ту пору меня привлекали только современные художники.
— Приехало несколько перекупщиков, — продолжал Филпот. — Двое из Лондона. Видите вон там худого человека с поджатыми губами? Это Крессингтон. Очень известная личность. А вы один, без жены?
— Да, один, — ответил я, — ее не очень занимают распродажи. И, кроме того, мне не хотелось, чтобы она приезжала сюда.
— Почему?
— Хочу сделать ей сюрприз, — объяснил я. — Вы обратили внимание на номер сорок два?
Он взглянул в каталог, а потом на вещи.
— Хм. Письменный стол из папье-маше? Славная вещица. Великолепная работа. Да еще письменный стол! Редко встречается. Бюваров вот полно. А это старинная вещь. Никогда такой не видел.
На крышке стола была инкрустация, изображающая Виндзорский замок[33], а по бокам — букеты из роз, веточки трилистника и цветки чертополоха.
— И в отличном состоянии, — заметил Филпот, с любопытством посмотрев на меня. — Никогда бы не подумал, что у вас вкус к таким вещам…
— Да нет, — улыбнулся я. — На мой взгляд, эта вещь чересчур изысканная и причудливая. Но Элли такой стиль нравится. На следующей неделе у нее день рождения, вот я и решил сделать ей сюрприз. Потому мне и не хотелось, чтобы она была здесь. Я уверен, что лучшего подарка для нее не сыскать. Она будет в восторге.
Мы расселись по местам, и распродажа началась. За тот стол запросили довольно дорого. Оба перекупщика из Лондона тоже очень им заинтересовались, причем один из них очень умело скрывал свою заинтересованность. Я так и не понял, как зорко следивший за ним аукционист исхитрился заметить, как он легонько качнул каталогом — знак, что выходит из игры. Еще я купил резной чиппендейлский[34] стул, который, как мне казалось, будет неплохо смотреться у нас в холле, и парчовые занавеси в довольно приличном состоянии.
