— Да хрен его разберет, — пожал тот плечами. — Несколько тысяч тридцаток на оба ствола, наверное. Не знаю я!
— Блин, а что с Тахо? — спросил вдруг Засоль.
— Он копошился в хвосте. Потом что-то взорвалось. Наверное, эти же уроды там мину поставили. Или растяжку.
— Так если он помер, то кто нам заплатит за работу? Не Соловей же! — сокрушенно воскликнул Мустафа.
— А кто такой Соловей-Жо? — поморщился Павел. — А… Черт, понял. Этот твой акцент…
— Да заткнитесь вы. Надо ребят вытаскивать, — рыкнул Полукров. — За мной. Придется машину сжечь.
* * *
Стволы большой четырехосной машины с башней, ощетинившейся двумя тридцатимиллиметровыми скорострельными пушками и пусковыми контейнерами малогабаритных зенитных ракет, на какое-то время смолкли. Капли дождя шипели на разгоряченных стволах. Ворчали в луже и упавшие гильзы, миновавшие ловушку прохудившегося гильзоулавливателя. Метрах в десяти, слева от машины, у фрагмента старой каменной стены стоял человек в серо-зеленом камуфлированном обмундировании. На плече висел «кольт коммандо». Половина лица была скрыта добротным черным респиратором с массивными фильтрами и заведенным в переговорную мембрану микрофоном рации на спиральном черном шнуре. Сама рация, довольно компактная, висела на груди во влагозащитном чехле. На голову был натянут капюшон. Человек держал двумя руками монокуляр и внимательно разглядывал здание, по которому только что вела огонь машина, стоявшая справа. Затрещала рация. В закрепленном на голове наушнике послышалась гортанная речь. Человек в респираторе что-то ответил. Это не был язык, на котором разговаривали жители местного резервата…
Монокуляр был оснащен лазерным целеуказателем. Наблюдателю показалось, что в одном из окон уже четвертого, а не пятого, как до того, этажа возникло движение. Он навел монокуляр на окно и нажал кнопку в верхней части прибора. Лазерный луч был невидим, однако на приборной панели стрелка боевой машины появилась метка. Стволы чуть опустились, и машина снова загрохотала, переправляя в окно новую порцию смерти.
Пока тридцатимиллиметровые автоматы выдавали новую барабанную дробь, наблюдатель перешел к слежке за другими окнами. Однако слева от себя он вдруг заметил куст, шевельнувшийся без всякой на то причины. Он отнял прибор от лица и повернулся, потянувшись за штурмовой винтовкой. Перед ним вырос человек в темно-синей униформе, в маске с большим панорамным стеклом и респиратором под ним. На голове сидело кепи того же цвета, что и одежда. Быстрый и точный взмах руки незнакомца, сжимавшей боевой нож, и провод рации был перерезан. Продолжив движение, лезвие ножа пересекло и мышцы на руке, тянувшейся за оружием. Последовали быстрый разворот и удар ногой в грудь. Человек отлетел к машине, подняв массу брызг в грязной луже, куда был брошен. «Панцирь С-1» стоял так, что едва ли кто-то сидевший внутри мог увидеть происходившее в десятке шагов от него. «Темно-синий» обрушился на свою жертву и, прижав холодное оружие к ее глотке, спокойно произнес на том же, не знакомом в этих краях языке:
— Где самописцы?
— Пошел ты! — прохрипел наблюдатель. — Ты даже не знаешь, кому перешел дорогу, пес!
Одним натренированным до автоматизма движением «темно-синий» вонзил нож в горло, мгновенно рассудив, что незачем терять время на допрос. Торопливо спрятав в чехол на правой штанине оружие, только что лишившее человека жизни, он выхватил из нагрудных кобур своего разгрузочного жилета два пистолета-пулемета «крисс супер».[3] Один шаг — и он у двери в боевое отделение машины. Второй — и та распахнута. Внутри мерцание приборов. Красноватое освещение и два человека. Они не успели отреагировать. «Темно-синий» не делал лишних движений и просчитывал все свои действия наперед. Доли секунд, и два скорострельных ствола, подсвеченные снизу тонкими, проступающими в дожде лучами, изрыгнули смерть.
* * *
Булава и Крылов воспользовались паузой и проворно метнулись в подъезд и вниз по лестнице. Возможно, то была ошибка и торопиться не стоило. Судя по всему, их заметили сквозь дыру небольшого подъездного окна. Загрохотали пушки «Панциря», которые били теперь в подъезд.
— Вот черт!
Иван скатился на лестничный пролет ниже, и напарник последовал за ним. Они вжались в пол и снова проклинали чертову машину под аккомпанемент обстрела и рассыпавшихся кусков бетона — фрагментов стен и лестницы, которую они только что преодолели.
— Когда же у них снаряды кончатся? — проскулил Крылов.
Обстрел продолжался еще несколько секунд и вдруг стих, зато вдали послышалось жужжание какого-то скорострельного оружия, намного меньшего калибра.
— Давай резко вниз. Небось, перезарядка, — быстро проговорил Иван, вскочил и помчался дальше вниз по лестнице, увлекая за собой снайпера.
Они уже добрались почти до второго этажа, как вдруг Крылов, которой держался не у перил, как Булава, а ближе к стене, почувствовал, что его левая рука, сжимавшая СВД за цевье, сама собою потянулась к той самой стенке, словно за нее кто-то резко дернул. Ударившись костяшками пальцев о шершавый бетон, снайпер вскрикнул и рухнул на ступеньки, выпустив оружие. Винтовка немыслимым образом подпрыгнула и буквально прилипла к стене, которая мигом затрещала, и от впечатавшегося в бетон оружия побежала паутина мелких трещин.
— Твою мать, это что еще такое?! — воскликнул Крылов, стискивая правой ладонью ушибленный левый кулак и в недоумении глядя на стену.
Булава находился уже на межэтажной площадке. Он резко обернулся.
— Черт! Быстрее отходи! Сюда!
Снайпер потянулся к винтовке, но Иван, бросив свой автомат там, где стоял, в один прыжок настиг Крылова, схватил за жилет и потянул вниз.
— Не тронь! Это аномалия! — заорал рейтар.
Трещины быстро росли не только в длину, но и вширь. Стена начала постреливать кусками штукатурки и бетона. Раздался резкий хлопок, и ржавые пруты арматуры выгнулись наружу, словно паучьи лапы, кроша стену и беспорядочно окружая винтовку.
— Ни хера себе! — воскликнул снайпер. — Но ведь когда мы поднимались…
— Да, ее не было, а теперь вот есть, — перебил его Иван, рывком поднимая свой автомат. — Быстрее валим отсюда!
— Но как же!
— Твою волыну уже не вернуть!
И, будто подтверждая слова Булавы, СВД изогнула ствол, а кусок стены, к которой она была прижата, с грохотом устремился внутрь. Торчавшие вокруг стальные пруты тут же вогнулись следом, и показалось, что задрожал весь дом.
— Бегом на улицу! — крикнул Иван.
Смолкшие стволы «Панциря», еще несколько минут назад безжалостно молотившие по зданию, передали эстафету новой угрозе. Аномалия выглядела статичной, но когда в сферу ее влияния попала сталь снайперской винтовки, мгновенно ожила и сделалась крайне активной. И сейчас мерещилось, что она разрушит все здание, в мгновение ока похоронив под многотонными завалами Булаву и Крылова.
Однако этого не случилось. Когда люди выскочили под нескончаемый дождь, гул в доме пошел на убыль. Получив, что ей причиталось, магнитная аномалия начала медленно, но верно успокаиваться до следующего раза.
— Твою мать, сука! — заорал на дом Крылов, потирая ушибленную руку.
— Тише ты, не ори. И присядь, — проговорил Булава, держа оружие наготове и озираясь по сторонам. Он медленно опустился на корточки.
— Я оружие потерял, рейтар! Ты знаешь, что в нашем батальоне значит утратить свое оружие? У нас говорят: потеряешь винтовку — и скоро потеряешь все! А если потерял все, но осталась винтовка, то скоро ты все себе вернешь! Сначала спаси оружие, а потом жену! Твою мать, да как же!..
— Хорош орать! — рыкнул Булава. — Присядь, я сказал! Сейчас точно все потеряешь, когда пулю словишь в череп!
Безоружный снайпер притих и опустился на корточки.
— Найдем мы тебе новое оружие. Тоже мне, проблема. Судя по звуку, у того снайпера тоже СВД, — смягчился Иван.
— Это отцовская винтовка была, — всхлипнул Крылов.
— Жив?
— Нет. — Тот мотнул головой. — Помер давно.
— Уверен, что тогда ты горевал меньше, чем сейчас.
— А что тут. Люди умирают. Это печально, но неизбежно. А вот ствол…
— Ну ты и дурак, честное слово. Радуйся, что жив остался. Ни тридцатками тебя в фарш не превратило — а ведь могло! Ни Магнитка не засосала. А она, знаешь ли, такой бы тебе оставила засос, что не ты бы сейчас печалился.
— Да ладно. Понял. Один хрен, паскудство какое-то…
— Это аномалия. Свищ. Паскудство было до нее. Потому такие вещи и появляются.
* * *
Несмотря на сложившуюся ситуацию, Артем Полукров испытывал странную легкость. Много ли надо? Достаточно было удалиться от пропитанных радиацией обломков самолета. Уже в сорока шагах уровень понизился на четверть. Это подтверждало и без того очевидную вещь: именно самолет был источником радиации. Именно он принес ее с собой. И скорее всего, именно крушение самолета привело к высвобождению этой заразы. Но почему? В самом деле — не мог же это быть заблудившийся во времени переносчик водородной бомбы, прилетевший из столетнего прошлого?
